Рассказы о Чарлзе Дарвине - Вера Корсунская

Учёный задумчиво смотрел на птиц: любопытная порода — с капюшоном из перьев на голове. А эта, у которой огромная голова того и гляди перевесит туловище!

Среди мягкого воркованья голубей выделялся чей-то резкий голос.

«Тоже голубь, а голос совсем не похож на голубиное „гуль-гуль“, — подумал Дарвин. — Как все породы отличаются друг от друга и от дикого голубя. Вот и он прилетел за угощением!»

Белая полоса на спине, двойная чёрная каёмка на крыльях, чёрный кончик и белая оторочка у хвостовых перьев сразу выдавали обыкновенного сизого голубя.

— Ну и к чему вам, доктор Дарвин, этот простой голубь? — недоуменно спросил его как-то слуга. — У вас такие великолепные породы!

— А этот простой-то самый великолепный, самый почтенный. Родоначальник!

Слуга ушёл, в душе удивляясь на хозяина. Конечно, доктор редкой доброты человек. Это вся деревня знает. Кто помог организовать «Клуб друзей», где так приятно посидеть вечерком? — Доктор Дарвин. Кто ведёт все денежные отчёты этого клуба? — Доктор Дарвин. А если какая беда случится, к кому придёт каждый из деревенских жителей? — Опять сюда же, к Дарвину. Только у него странные занятия! Книги пишет, это хорошо. Но вот голубей разводить, снимать с них шкурки, перья, считать косточки, взвешивать да измерять — чудно! А зачем простых-то голубей развёл вместе с хорошими? Скрещивает то одних, то других? Мальчишки ему всякую всячину тащат. Ящериц, змей, дохлых птенцов, — за всё благодарит!

Откровенно говоря, Дарвину надоела вся эта голубиная премудрость. Шутка сказать, при плохом здоровье, не позволяющем подолгу сидеть за столом, он сделал сотни взвешиваний, измерений и подсчётов. На его столе множество листков бумаги, покрытых рядами цифр. Вот измерения костей голубя турмана, того самого, что забавно кувыркается в воздухе подряд несколько раз. А это — данные о скелете почтового голубя. Столбики цифр на других клочках, вырванных из детской тетради, относятся ещё к нескольким породам. Здесь и подсчёты числа перьев в хвосте и описание их окраски, и разные выписки из книг, и письма.

Почему рядом с письмом одного известного египтолога лежат выписки из древних римских книг? Или описание двора Акбар-Хана, властителя Индии конца XVI — начала XVII века? Всё это справки о давности происхождения голубиных пород. Египтолог пишет Дарвину, что в кухонном счёте фараона, жившего более пяти тысяч лет назад, уже упоминались домашние голуби. Древние римляне разводили несколько голубиных пород, а Акбар-Хан до того любил голубей, что всюду появлялся в сопровождении двадцатитысячной пернатой свиты.

Породы голубей появились очень давно, и они совсем не похожи друг на друга. Кто же предок этих пород? Принято было считать, что турман произошёл от дикого турмана, зобастый взял начало от своего самостоятельного вида и так далее.

«Нет, все домашние голуби берут начало от одного дикого вида, от сизого голубя. Всё-таки, несмотря на все различия между сизым голубем и домашними, можно уловить сходство между ними, особенно если сравнивать их птенцов». И учёному пришла в голову мысль скрестить сизого голубя с домашними, чтобы посмотреть, какое будет потомство в первом, во втором и третьем поколении. Вот это потомство и живёт в голубятне Дарвина — типичные сизые голуби.

«Мой оправдательный документ», — называет их учёный. Дело в том, что он пришёл к убеждению, что все породы домашнего скота и сорта культурных растений произошли от одного или очень немногих диких видов. И опыт с голубями это отлично доказывал.

Как-то вечером Дарвин сидел у себя в кабинете:

— Совершенно верно, теперь их больше четырёхсот сортов. Модный цветок! — Дарвин рассматривал новый полученный им каталог декоративных растений. Известная в Англии садовая фирма усиленно рекомендовала анютины глазки. За последние тридцать лет они вошли в моду.

— А гиацинт явно сходит со сцены! Несомненно, за сто лет число его сортов убавилось вдвое. Было около двух тысяч, а теперь нет и тысячи!

В 1596 году с Востока привезли четыре сорта гиацинтов. Его тонкий аромат и изящный вид очень понравились англичанам, и новые сорта стали появляться десятками и сотнями. А потом пришли другие «любимцы-растения», и внимание к гиацинту упало.

Перед Дарвином лежат целые кипы журналов по садоводству и огородничеству, груды прейскурантов и каталогов. По ним он проследил, что породы и сорта постепенно улучшаются, становятся всё более разнообразными и всё больше отвечают интересам человека. Взять к примеру крыжовник. Ягоды более старых сортов — мелкие, а у недавно появившихся сортов отличаются крупными размерами. А животноводство! С одной овцы, например, получают шерсти столько, сколько в прошлом столетии нельзя было иметь от десяти овец.

Дарвин откинулся на спинку кресла и закрыл утомлённые глаза… Хорошо было бы почаще посещать водолечебное заведение. Воды помогают, но так жаль времени на лечение.

«Я прочёл груды книг по земледелию и садоводству, но главное, надо добывать факты и факты». — Это был вывод, которым он обычно заключал свою работу…

Все эти годы он добывал факты неутомимо и последовательно, всюду, где представлялась возможность… Книги… Они не всё могут сказать. Многое он узнал у сельских хозяев, практиков.

Что делает садовник, желающий получить новый сорт анютиных глазок, лилий, роз или других растений? Он внимательно разглядывает цветки и находит среди них такие, которые больше нравятся ему по запаху, форме или числу лепестков, может быть, по окраске. Только их семена он отбирает, сохраняет и сеет на особой грядке. На следующий год он поступит таким же образом, потом ещё раз и ещё. Через несколько лет у него будет новый сорт.

А разве не то же самое делает животновод? Ему нужны овцы с длинной и тонкой шерстью. Его зоркий глаз тотчас заметит в стаде лучших по качеству шерсти овец; их отбирают и оставляют на племя. Так поступит он во второй, третий раз и через несколько поколений получит новую породу овец. Нужны овцы с хорошей овчиной — животновод отбирает овец по этому признаку из поколения в поколение.

Недавно Дарвин был на одной сельскохозяйственной выставке. Посещения таких выставок всегда доставляли ему большое удовольствие. Какие свиньи, коровы, овцы, куры! Он очень любил беседовать с хозяевами: какова родословная животных, сколько они дают молока, шерсти, как ухаживают за ними.

— Как получаете вы хорошие породы собак? — спросил он одного помещика, у которого была замечательная псарня.

— Оставляю немногих, а остальных убиваю! — ответил тот.