Двойное преступление на линии Мажино. Французский шпионский роман - Пьер Нор

— Я не теряю время. Я занимаюсь тем, что снимаю обвинение с одного из подозреваемых,— сказал Веннар.

После чего он собрал четверых офицеров и аджюдан-шефа на КП и обратился к Брюшо:

— Господин капитан, в сделанном вами вчера первом заявлении сказано, что вы слышали короткую очередь. Вы точно сказали — короткую? И вы сказали это первый?

— Да.

— Хорошо. После совершения преступления и до прибытия полиции вы, конечно, разговаривали с вашими офицерами об этом происшествии?

— Нет, на эту тему мы не обмолвились ни словом. Такое, конечно, покажется вам странным. Но это было сильнее нас.

Веннар повернулся к трем стоявшим в стороне лейтенантам, весьма заинтригованным всем этим.

— Кто-нибудь из вас, господа, говорил капитану перед началом расследования фразу: «Я услышал короткую очередь»?

Четыре взводных командира подтвердили, что они определенно такого не говорили. Глаза у Веннара блеснули. Он поблагодарил офицеров и, обратившись к полицейским, сказал:

— Теперь мы можем сделать первые выводы.

Убийство было совершено на втором этаже. То, что Брюшо оказался перед лифтом, больше не является уликой против него. Ряд его действий, приведших к тому, чтобы коридор обезлюдел, видимо — простое совпадение. Итак. Первое: остаются, по-видимому, четыре подозреваемых. Рассмотрим случай с Брюшо. Он мог бы сделать выстрелы на втором этаже и оказаться первым внизу — там, где все его увидели. Но правдоподобно ли это? Может ли один и тот же человек, который явил на втором этаже чудовищный пример хладнокровия, только что нами проанализированный, тотчас, потеряв всякий контроль над собой, прийти и стать в позу виноватого человека? Что касается остальных, то все они знали, что второй этаж пуст. Таким образом, второе. Самое малое, что здесь можно сказать,— то, что Брюшо можно подозревать не больше, чем остальных. Все они находятся в равном положении.

Более того. Если преступником является один из трех лейтенантов, то логически объясняется и выстраивается вся совокупность фактов. Он спускается в темноте по лестнице, обнаруживает Брюшо, замершего перед трупами. С его способностью быстро принимать решения и исполнять их, которую он нам уже продемонстрировал на втором этаже, он моментально соображает, что может скомпрометировать своего шефа. Он перерезает провод, подбрасывает гильзу. Все это вполне разумно, не так ли? Но если Брюшо виновен и, допустим, потерял эту гильзу, то зачем бы ему перерезать провод на первом этаже? Почему тогда он перерезал этот второй провод? Тут уже не вяжется. Таким образом, третье. Если уж делать какую-то классификацию подозреваемых, то на первое место ex aequo[14] следует поставить троих молодых людей и только потом — капитана.

Вот до этого момента, господа, я думаю, вы не можете не разделять моего мнения. Я не осмеливаюсь просить вас и дальше соглашаться со мной. То, что я собираюсь сейчас вам сказать,— специфично, туманно, очень субъективно. Тем не менее доверие, которое вы мне оказываете, побуждает меня открыть вам самые сокровенные мои мысли.

Капитан Брюшо, не обменявшись мнениями о драме с другими свидетелями, не разговаривая об этой сцене с офицерами (что представляется убедительным, не могут же они лгать все четверо), с первого раза заявляет вам, что он слышал короткую очередь — пять или шесть выстрелов. Если бы стрелял он сам, он слышал бы, конечно, длинную очередь из двенадцати выстрелов. Мог ли он предположить, что все остальные будут слышать только конец залпа, произведенного уже в потемках? Мог ли он быть настолько уверенным в этом, чтобы самому сразу сказать это вам, хотя его никто об этом не спрашивал? Тогда это был бы уже не просто гений, видите ли, это был бы уже дар двойного видения или, точнее, двойного слышания… божественного происхождения.

Я вижу, вас это не поразило так сильно, как меня. Я прошу вас поразмышлять об этом. Но пока скажу только одно. Четвертое: мое мнение, подчеркиваю — только мое, состоит в том, что капитан Брюшо должен быть вообще вычеркнут из списка подозреваемых.

Все молчали. Веннар овладел ситуацией благодаря ясности своего метода и еще своей убежденности.

— Это будет более долгим делом, чем мы ожидали, возможно, весьма долгим. Придется покопаться в жизни этих четырех людей, поискать возможные побудительные мотивы, расширить расследование, переключить внимание с конкретных деталей, которые не могут сказать нам больше ничего существенного.

В настоящий момент нам остается возобновить допросы, чтобы попытаться установить, во-первых, может ли хоть один из них доказать, что не ходил на второй этаж около десяти часов (а им это не удастся, поскольку они уже не смогли убедить вас, что не могли находиться у лифта в это время); во-вторых, не имел ли кто-то из них времени, чтобы пойти починить провод на втором этаже. Впрочем, вы уже попытались восстановить их передвижения после преступления, чтобы получить представление о том, где виновный мог спрятать оружие, и вы установили, таким образом, что любой из них мог пойти куда угодно. В-третьих, надо отыскать оружие. При этом придется проявить много ловкости и сноровки. Нам нужно хранить в абсолютной тайне все достигнутые результаты и цель, которую мы преследуем.

Извольте, дорогой коллега, взять все это на себя. А в это время, если вы согласны, господин следователь, я воспользуюсь тем обстоятельством, что офицеры находятся здесь, чтобы вместе с двумя инспекторами произвести у них обыск.

Эстев дал согласие на это. Когда Веннар уехал, Финуа остаток дня провел за тем, что так и эдак крутил и вертел четырех подозреваемых, оказавшись к концу дня совершенно усталым и замотанным. Он так ни к чему и не пришел, как предрекал Веннар.

Поздно вечером следователь решил без каких-либо объяснений поставить Брюшо в известность, что он снимает обвинение, выдвинутое против него утром. Брюшо удивился, но это отнюдь не вывело его из состояния уравновешенности. Четверо офицеров получили приказ находиться на следующий день в лагере, в распоряжении следователя, после чего все разошлись.

Глава VI

Топтание на месте

Тем временем сразу после полудня Веннар, сопровождаемый двумя полицейскими инспекторами, направился в лагерь.

— А ваш патрон не так-то прост,— сказал он им.

Сделав паузу, чтобы этот осторожный демарш произвел должный эффект, он продолжил:

— Давайте все трое уясним себе как следует цель нашей экспедиции: во всех гипотезах, предположениях и версиях, выдвинутых до сих пор, ничто не стыкуется. Ничего нельзя ответить на множество возникающих каждую минуту «почему?». Вот как раз часть этих ответов мы и идем искать.

Почему один из этих людей, абсолютно не похожих на преступников, убил?

Может, это Брюшо? Ревность или алкогольный дурман? Разве такие объяснения могут удовлетворить нас? Пусть он ревнив, пусть. Но ревность эта могла проявиться в ругани, в паре пощечин, в каких-то скандальных сценах. Он уже не настолько молод, слишком пресыщен и утомлен, чтобы разыгрывать из себя героя любовного романа. И он — тот тип старого алкоголика, который от одного лишнего стакана не потеряет голову до такой степени… Конечно, я могу ошибаться, но если это все же он, думаю, здесь кроется что-то другое. Но что?

Если здесь что-то другое — то опять-таки почему? Вопрос остается открытым.

Наконец, почему избран такой сложный, ненадежный, зависящий от случайности и опасный способ убийства? Это то, что, признаюсь, удивляет меня больше всего. Имеет место преднамеренность: похищение автомата явно указывает на это. С другой стороны, анализ преступления показал, что мы имеем дело с человеком, интеллектуальный потенциал которого очень велик. Итак, этот парень, который убивает и скрывается в одну секунду, который, по моему мнению, моментально и ловко использует неожиданную ситуацию, чтобы направить подозрения на другого (и ему это почти удалось), буквально гений, преднамеренно решив нанести удар, не нашел ничего лучшего, чем подобный способ действий? О чем это говорит?

И зачем такая бойня? Поскольку в итоге имеются целых две жертвы, хотя о второй не слишком много говорят. Это и есть еще одна вещь, которую я никак не могу себе объяснить.

Существует какая-то подоплека у этого дела, которая долго будет мешать нам, если вообще будет когда-нибудь раскрыта. Именно это мы и должны постараться сделать, благодаря тем большим полномочиям, которые мне дал следователь. В нашем распоряжении целых полдня, чтобы произвести обыск на территории лагеря, где мы будем почти одни. Мы будем делать это основательно, имея в виду, что любой след, каким бы незначительным он ни был на первый взгляд, может оказаться очень важным. Вперед.

От него исходила бодрость и энергия. У него был еще и дар руководителя, позволяющий ему всегда и везде создавать из случайных сотрудников дисциплинированную, преданную и слаженную команду.