Пристрелите загнанную лошадь - Оксана Обухова

Думая, что и остальная информация может быть зашифрована названиями и паролями, взятыми из недописанного текста, прежде всего я решила ознакомиться с ним. Раскрыла электронные страницы и, зябко ежась, начала чтение.

Строчка за строчкой, буква за буквой, сплетались в кружево фантастические картины. Поющие фонтаны и ласковые звери, оркестр водопада и соло изумрудной птицы на оранжевой ветке. Прекрасные женщины любили благородных мужчин…. Роман оказался пыткой, мой панцирь из яичной скорлупы не выдержал и треснул. То, что описывал Кирилл, было так красиво, причудливо и волшебно, что я не заметила, как снова залилась слезами. Сидела над раскрытым текстом, рыдала и не могла остановиться.

На склонах гор планеты Коумелла росли душистые и чуткие цветы. Их запах разносили ветры, их шепот приглашал зверей и бабочек, они не вяли, а пускали корни в вазах и встречали людей дружелюбным покачиванием бутонов.

— И-и-и-и, — вырвался скулящий звук из стиснутых губ, — и-и-и-и…

Я резко встала, подошла к дивану и, сдернув с него плед, сделала то, на что не отваживалась раньше. Подошла к Кириллу, нежным нажатием ладони закрыла его глаза и, поцеловав в лоб, укрыла пледом. Пусть земля ему будет пухом. В тот момент я была готова рыть носом землю до самого ядра, без призывов закрыть все амбразуры, но разыскать убийцу человека, так и не дописавшего свою волшебную книгу.

Смыв холодной минералкой слезы с горячего лица, я вернулась за стол и выписала на листок возможные пароли. Как мне показалось, информация о брате должна была храниться под именем «Азар». Так Кирилл назвал родного брата своего героя Алмена. Денежная единица планеты Коумелла называлась «барк» — один барк, два барка, сто барков. Думаю, под этим паролем хранятся сведения о счетах в московском отделении швейцарского банка. Главных врагов Алмена Кирилл назвал «Сарим» и «Хария», возможно, под этими именами я так же найду что-нибудь интересное, но разбираться с врагами сподручнее Азару, то есть Назару. Моих весовых категорий на врагов семейства Туполевых, явно недостаточно.

Поупражнявшись с клавишами, я раскрыла файл «Азар» и с огромным разочарованием увидела единственную, прорезавшую монитор строчку с адресом электронной почты.

А где же «схема номер три»?! Где две остальные?! Если их, как минимум три…

Повторяя движение челнока — туда-сюда, туда-сюда, — я сновала по комнате и пыталась ритмом шага заставить себя соображать четко.

Судя по всему, я добыла единственный адрес известного всем виртуального офиса Туполева-старшего. Вчера Кирилл сказал, что офис закрыт, и брат перевел все дела в Россию. Если я пошлю сообщение по этому адресу, оно дойдет до адресата?! Что если офис закрыт безвозвратно и сообщений, поступивших после закрытия, никто не читает?!

Что же делать?!?!

Я столько надежд возлагала на связь с Назаром Туполевым, что растерялась по-настоящему. У меня нет времени полагаться на возможную связь, она была мне необходима стопроцентно и немедленно, иначе я просто пропала.

Ежась от ужаса, я стянула плед с мертвого Кирилла и обшарила его карманы. Портмоне, насколько я помню, он держал в кармане пальто, а вот сотовый телефон всегда находился под рукой, в правом кармане брюк.

Осторожно, боясь побеспокоить умершего, я достала мобильный телефон, подцепила ногтем заднюю панель и остолбенела — внутри не было сим-карты. Кто-то вынул из мобильника начинку.

Поняв, что произошло, я отшвырнула на диван телефон и обтерла ладони о брюки. Мне показалось, мои пальцы и пальцы убийцы соприкоснулись на блестящем пластиковом корпусе.

С ужасом, как на забравшегося в постель паука, я смотрела на бесполезный телефон. Кто-то умный, догадливый и прозорливый лишил меня последней надежды на скорую связь. Этот кто-то просчитал возможный ход моих мыслей, понял, что по поступившим звонкам я смогу отследить номер Назара… или… да. Скорее всего, все еще более просто. Если бы в кармане мертвеца запиликал телефон, я бы, скорее всего, по нему ответила. И не исключено, что ответила бы Назару, разыскивающему своего брата. Да. Убийца понимает, что единственной надеждой жертвенной овцы на справедливое, беспристрастное следствие остается Назар Туполев. Если меня арестуют до приезда старшего брата на похороны (а не факт, что он вообще появится в городе), то либо успеют сломать, либо… еще одна раскаявшаяся преступница повесится в камере на собственных чулках. Об этом даже думать не хочется. Игра идет по-крупному. И, скорее всего, преступникам я нужна в двух случаях — готовая подписать любые показания или мертвая.

Под такие мысли мне впервые захотелось напиться по-черному, до беспамятства. Провалиться в омут, оглушить сознание и будь, что будет. Сил моих не было сопротивляться. Где продавщице из занюханного ларька тягаться с противниками ранга семьи Туполева? Кто я и кто они? Овца и боги.

Но, по всей видимости, на это и была сделана ставка. Вероятно, за сутки убийцы изучили мое прошлое и настоящее, для них я девица с интеллектуальным потолком торговки пивом. Сдачу и то на калькуляторе считает.

Ну, что ж, господа. Посмотрим. Вы свой ход сделали, ждите ответа от пивной торговки.

Небольшая инъекция злости подействовала укрепляюще на сломленный дух и организм в целом. Я даже причесаться смогла себя заставить. Села за письменный стол и сочинила следующее послание:

«SOS. Назару Туполеву. Очень срочно. Послание из Коумеллы.

С вашим братом случилась беда. Все очень плохо. Требуется немедленная помощь. Связь по мобильному телефону…

Ставя подпись из имени возлюбленной Алмена, я не надеялась, что Назар вспомнит, как именно звали подругу героя из книги брата, но слово «Коумелла», не может не привлечь его внимания. Он должен понять, что сообщение пришло от человека по-настоящему близкого Кириллу.

Оставалось так же надеяться, что виртуальная секретарша из офиса догадливая девица и три буквы означающие «Спасите Наши Души», поймет правильно. Даже если офис уже свернул свою деятельность, секретарь должен какое-то время отслеживать поступающую почту и сообщать о ней хозяину.

Надев спортивный костюм, надежные, с нескользкой подошвой ботинки и легкую черную куртку, я вышла в коридор, закрыла комнату на все обороты ключа и бегом спустилась во двор.

Не знаю, кто и откуда может вести наблюдение за домом, но пути отхода я продумала заранее. Быстрым, уверенным шагом пересекла двор, проспект и углубилась в дебри из разрушенных, на половину снесенных домов. Как говаривал покойный Петр Апполинарьевич, — «только волки и я, знают эти тропы».

Хвоста за собой я не заметила, но рисковать не стала. В круглосуточном супермаркете возле трамвайной остановки работала девушка, перешедшая туда из ларька Тушкоева. Несколько раз я встречала ее в торговом зале и как-то раз пила чай в подсобке, вместе с другими продавщицами.

Пройдя торговый зал насквозь, я дошла до двери на складскую половину, уверенной рукой распахнула ее и, пробежав по длинному коридору, выскочила на противоположную от трамвайной остановки сторону здания. Минут десять петляла дворами и переулками, пока, наконец, совершенно не убедилась, что никто меня не преследует. На следующей остановке я впрыгнула в отъезжающий трамвай и только тогда перевела дух.

Теперь точно все. Никто за мной не бежал, ни одна машина не кралась вдоль обочины за медленно ползущим вагоном — я оторвалась.

В Интернет-кафе не было ни одного свободного компьютера. Мальчики и дяди сидели в наушниках, листали виртуальные журналы и гоняли по экранам монстров. Очередь из трех человек стояла впереди меня и бдительно следила за соблюдением порядка.

Я взяла за рукав невысокого парнишку рядом с кассой, оттянула его на десять сантиметров в сторону (дальше он не поддался) и, протянув сто рублей, шепнула:

— Мне нужно срочно отправить сообщение из нескольких предложений. Разреши сесть на пару минут за твой компьютер.

Парнишка поправил кепку, подумал немного и взял деньги. Оплата за услугу, показалась ему достаточной.

Уходя из кафе, я посмотрела на часы, висящие над кассой — пятнадцать минут одиннадцатого, всего лишь апрель, всего лишь этот день. С момента моего возвращения из дома Кирилла прошло не более трех часов, а я бы не удивилась, увидев на табло год нынешний, но месяц май, июнь, август, или даже тридцать первое декабря. За эти несколько часов я поменяла и прожила другую жизнь. И даже на другой планете. С поющими фонтанами и чуткими цветами. Я боялась возвращаться в свою комнату и увидеть милицию у тела мертвого писателя, я дрожала, представляя упрекающие взгляды соседей: «Она убийца?! — разинутся в брезгливом недоумении рты. — Кто бы мог подумать. Выглядела такой приличной, милой девушкой…»

Приличная и милая когда-то девушка мерила шагами тротуар и думала, как избавить себя от упрекающих взглядов. Как извернуться, выскользнуть из ловушки, не оставив в ней клок шерсти с мясом. Я решила спрятать ноутбук Кирилла, как козырь в торге за свободу. Если Назару Туполеву дорога память о брате, он согласиться, уступит шантажу и хотя бы выслушает меня беспристрастно. У меня нет другого выхода, как только с помощью ноутбука настаивать на личной встрече.