Я люблю Вегас - Линдси Келк

Как — малышка? Я вскочила на ноги. Так у Луизы будет девочка? Как же я пропустила письмо?

— Малышка? — Я готова была постучать по экрану, чтобы привлечь внимание подруги. Иногда я забываю, что скайп не совсем то же самое, что соседский кот, вылизывающий задницу за моим окном: я разговариваю с женщиной, которая сидит за тысячи миль отсюда. — Значит, УЗИ показало у тебя девочку?

— Она никогда не была кем-то бесполым! Ты одна называешь ее дитем, — язвительно сказала Луиза. — Нет, мы УЗИ не делали и точно не знаем, просто материнская интуиция.

М-да. Я даже огорчилась.

Но ведь пока нет фотографии в фейсбуке, дите остается дитем, не правда ли?

— А признаки появились? — спросила я. — Симптомы всякие?

Беременность меня искренне ужасала, и я исподтишка забавлялась состоянием Луизы. Я считала беременность чем-то вроде изнурительного девятимесячного похмелья — тошнота, капризы, желание полежать и посидеть — и нападения лицехвата из «Чужих». Нечто живое внутри тебя! То, о чем ты не просила! Ну хорошо, признаю, с последним можно поспорить, но вы меня поняли. Никто не просыпается с мыслью: «Хочу, чтобы сегодня из моей вагины вылезло девятифунтовое орущее чудовище и два года цеплялось мне за сиськи». Дамочки думают — о-о, прелестные крошки. Им кажется, что они светятся счастьем. Они считают себя вправе занять последнее свободное место в метро. Они не задумываются о нескольких месяцах от и до — по крайней мере не так, как я. По мне, менструации — ежемесячное благословение, а не проклятие.

— Да. — Луиза сморщила нос. — Грудь жутко болит, и геморрой начинается. Но я все равно рада: через четыре месяца у меня будет настоящий младенец!

— Боже!..

— Я знаю.

Секунду мы пялились друг на друга в глазок. Я не знала, о чем думает Луиза, но готова была поспорить на кругленькую сумму, не о том случае, когда она завернула в одеяльце школьную морскую свинку, как ребенка, катала целый день в коляске, а потом уронила в пруд, пытаясь убаюкать.

— Так когда ты приезжаешь? — нарушила она молчание. Луизу невозможно заставить молчать дольше минуты, разве что закатить на ее свадьбе сцену и сломать руку жениху. В свою защиту добавлю — я сделала это всего однажды. — Я очень соскучилась.

— Если не улажу с визой, вернусь очень скоро и надолго, — пообещала я, связывая волосы в хвост — верный знак, что пора стричься, — и снова распуская их по плечам. — Помочь мне друзья не могут. Никто не хочет, чтобы я уезжала, но… По-моему, они относятся к моей проблеме не так серьезно, как могли бы.

Луиза изо всех сил старалась изобразить сочувствие, скрывая радость от перспективы заполучить дешевую няньку. Хотя младенца мне в жизни не доверят, даже через год. Вообще не доверят ничего ценного, даже коробку «Скай плюс» или айфон.

— Ты Алекса имеешь в виду? — спросила она. Я закусила губу. Луиза кивнула. — А ты с ним говорила?

Я молчала.

— Энджел, — Луиза строго посмотрела на меня, — тебе необходимо с ним поговорить и прямо сказать, какие мысли роятся в твоем крошечном мозге. Не ограничивайся невзначай брошенными намеками в надежде, что он уловит и все поймет. Что ты ему сказала?

— Что мне нужна новая виза.

Это была правда.

— А чего не сказала?

— Что я не подхожу ни под одну категорию тех, кому дают визу, а без нее меня в два счета вышвырнут из страны.

— То есть ты фактически с ним еще не говорила?

Как ни противно, это тоже было правдой.

— Отчего же? — весело соврала я. — Мы все время говорим.

Конечно, блин, мы не обсуждали это. Я думала о разговоре и пыталась завести беседу, но с самой вечеринки у Дженни Алекс либо спал, либо где-то шатался. Вряд ли стоило, сунув голову за дверь спальни, с веселой улыбкой выпалить: «Ой, дорогой, я еду в Вегас, а по возвращении у нас будет малюсенький разговор о том, как через четыре недели меня депортируют».

— Алекс не выносит принуждения, — попыталась оправдаться я. — Он только хочет знать, что все будет в порядке. Значит, все так и будет. Он сказал: «Поговорим об этом после Рождества». Нет смысла сейчас его волновать. Ему знать не обязательно.

— По-моему, ты пытаешься сказать, что это ты не выносишь принуждения, — отозвалась подруга. — Что будет, если тебе не дадут визу?

— Тогда мне конец.

— О, Энджел… — с досадой покачала головой Луиза, — Да, тебе хана. Давай уже возвращайся.

— Согласна, мне хана. — Высунутый язык — нормальный взрослый ответ, правда же? — Алекс всегда получает гастрольные визы и, видимо, не считает это большой проблемой. Честно говоря, я намного меньше волновалась до его отъезда в Японию, не сомневаясь, что работа обязательно подвернется прежде, чем начнутся проблемы, но вот…

В животе что-то резко оборвалось — как упавшая в пруд морская свинка.

— Знаешь, это мало поможет, но я верю, что у тебя все будет в порядке, — произнесла Луиза, сверкнув улыбкой, поддерживавшей меня в трудных ситуациях двадцать восемь лет. — Ведь речь идет об Энджел, которая неожиданно переехала в Нью-Йорк и поселилась там совсем одна, об Энджел, встретившей столько классных подруг, к которым я безумно ревную, об Энджел, на чью сумку я променяю любимого мужа. Так и знай, он весь твой, если согласишься.

— Ты не отдала бы мне Тима за сумку, если бы увидела ее сейчас, — сказала я, мрачно поглядев на потертую торбу, печально лежавшую на диване. — Да и не поможет тебе «Марк Джейкобс» с ночным кормлением.

— А Тим поможет? — саркастически осведомилась подруга.

— Убедительно, — признала я.

На компьютерном экране роскошная, сияющая Луиза обкусывала уже неровный ноготь.

— Эндж! — Она зажала рот рукой.

— Лу?

— Я очень боюсь заводить ребенка.

— О, замолчи! — Мне захотелось ее шлепнуть. — Ты будешь лучшей в мире мамочкой. С чего это у тебя сомнения? — Ну, это… — Она быстро оглянулась назад, проверяя, что горизонт чист, и подалась к глазку веб-камеры. — Помнишь, как в школе я уронила в пруд морскую свинку?

— С Луизой говоришь? — Алекс, взъерошенный после дневного сна, вошел в гостиную в одних трусах и старой футболке с «Лед Зеппелин». После недавнего перелета и смены часовых поясов он спал когда попало. На секунду он остановился, прикидывая, как пройти через эпическую гору журналов, стикеров и маркеров, разбросанных по полу. Вместе с растущим беспорядком росла моя уверенность в получении визы, и, Боже, что за бардак царил в комнате! Вырванные страницы с выходными данными журналов, каракули моих пробных заголовков и целый сонм обведенных кружочком пар обуви, которые мне, конечно, работу не найдут, но эффективно мотивируют.