Любовные каникулы - Светлана Оникс

Мы и пяти минут не проехали, как Георг притормозил у большого здания в стиле позднего Ренессанса. Не знала, что на острове Лидо может быть дорогой ресторан. Он ведь считается пригородом.

К чести Георга, он не изменил намеченную программу. Хотя, может, решил, что сам будет нелепо смотреться в смокинге в каком-нибудь дешевом заведении... А то, что этот ресторан был высшего разряда, чувствовалось уже в самом воздухе вокруг него, в том, как почтительно распахивал двери швейцар, как журчала вода в круглом фонтанчике посреди зала... Мама родная! В этом фантанчике плескались живые рыбины, а официант специальным сачком поддевал именно ту, на которую ему клиент указывал... И посетители действительно в таких нарядах — закачаешься... А тут я в потертых джинсах, правда, фирменных, но у них тут все фирменное, у них нет фабрики «Большевичка»...

Ну, Санька, теперь держи хвост пистолетом! Я носик вздернула, зал презрительно взглядом обвела, словно в такую забегаловку я обычно иначе и не одеваюсь. Полфлакона «Шанели», которые я на себя вылила, благоухали за версту.

Что ни говори, а вышколены они, что надо. Метрдотель только глаз на мою аккредитацию скосил, и ни звука. Да, такое московским девчонкам лишь во сне присниться может.

Я сижу за роскошным столом, крахмальная скатерть, бокалы, фужеры, одних вилок штук шесть... А напротив принц! И смотрит на меня с обожанием. У него такая трогательная складочка вдоль краешка губ, нежная и мужественная одновременно. А глаза, как их датские озера. Так бы и утонула... как магнитом притягивают... Держись, Санька, барахтайся, сопротивляйся, а то действительно утонешь...

Официант подал две толстые глянцевые папки — одну Георгу, другую мне. Господи, это меню! Хоть и написано на нескольких языках, а что толку, я и названий таких не слышала. Только углядела «фиш» — рыба.

— Фиш? — спросил Георг и начал перечислять названия, вопросительно заглядывая мне в глаза.

Я плечиком пожала: все равно... Какая разница, что мы будем есть? Я и так уже сыта и пьяна от одного его присутствия. И чем он околдовывает? Такой стол я только в фильмах о роскошной жизни видела — устрицы, омары, лангусты, гребешки и еще что-то, может, трепанги? Одно плохо — ко всем этим вилкам и ложечкам теперь еще и щипчики принесли. Я краем глаза глянула — за соседним столиком ими омара разделывают. Тут сноровка нужна, а то он у меня быстро с тарелки на ковер улизнет. Официант нам шампанское налил... серебряное ведерко со льдом, крахмальная салфетка, все как положено...

— За самую прекрасную актрису в мире, — тихо сказал Георг.

Я ему безмятежно улыбнулась, поиграла бокалом, отхлебнула чуть-чуть и незаметно по столу взглядом скользнула... Что здесь можно съесть, чтоб не опозориться?

Омар сразу отпадает, ракушки тоже. Даже если я их открою, вдруг меня стошнит от такой гадости? В салате тоже неизвестно что намешано... Одни едят ложечками, другие маленькими вилками-трезубцами... А как это есть правильно? Рыбе тоже положена отдельная | вилка. Нас в институте одна старушка обучала этикету... Эх, Санька, лучше надо было учиться, а то помню лишь, что спину держать следует ровно, а локти на пять сантиметров ниже края стола. Кто бы сейчас на меня посмотрел, решил бы, что я голубых кровей. Я была так небрежно элегантна... Меланхоличный взор, тонкая рука изящно отщипывает одну виноградинку... В вазе еще другие фрукты были, но с них надо как-то по-особому кожицу срезать... Так что я даже яблоки и груши проигнорировала. Да у нас на даче этих яблок!..

Лишь бы животик не заурчал предательски громко... Ладно, поголодаю, мне полезно. Мой принц мне что-то говорил, а я кивала в ответ. Смешно, что я почти ничего не понимаю, если он лопочет так быстро. И в то же время все понятно. Его глаза, его руки говорят лучше всяких слов. Приятно сводить с ума принцев.

Ох, как бы он меня не свел... Мы случайно соприкоснулись под столом коленками, и словно горячая волна поднялась у меня от щиколоток к самому горлу. Как девчонка... Кажется, я даже покраснела... И он залился краской, значит, тоже почувствовал этот будоражащий ток... Быстро еще глоток и еще винограднику. Главное, не расслабляться. А он такой милый, когда краснеет. Это шампанское в голову ударило. Уже два бокала на голодный желудок.

— Почему ты не ешь? — обеспокоенно спросил Георг.

— У меня на рыбу аллергия.

— Что?

— Я не ем рыбу, — повторила я, сморщила нос и, подумав, добавила: — Болезнь... плохо.

Вот теперь он смутился и расстроился по-настоящему. Еще бы! Привел меня в «Дары моря», даже не поинтересовавшись, какие у меня вкусы. Думал, что умру от счастья. Как бы не так! Не угодил, братец! Попал пальцем в небо. Мне эти изыски до лампочки! Мой утонченный организм такой неподходящей пищи не переносит. Я от нее вообще умереть могу...

Я так вошла в роль, что вид этих морских чудищ на самом деле стал мне неприятен.

— Ты хочешь сменить ресторан?

— Нет, что ты... — Я улыбнулась. — Я не голодна. Немного вина и фрукты... Все прекрасно.

Но его лучезарное настроение уже было безвозвратно испорчено. Так ему и надо. О моем настроении не подумал, когда свой сюрприз мне готовил. А я тоже не лучшие минуты пережила, меня, как эту устрицу, вынули из моей привычной скорлупы и решили проглотить одним махом... Не выйдет!

Я изо всех сил строила из себя пресыщенную киношную диву. Разве это роскошь? Да у нас на международных фестивалях такое каждый Божий день, в завтрак, обед и ужин... А длинный хвостик из нолей в ценнике меню еще ни о чем не говорит. У них лира девальвирует.

Мой принц осторожно коснулся моих пальцев.

— Ты устала? Ты не рада?

Я пожала плечиком.

— Нет проблем...

Только не надо вот так пожирать меня глазами, я все-таки не устрица! И не вяленая вобла. Я живая, горячая, я могу поддаться обаянию этих бездонных озер и сгину навеки... И зачем только природа дарит мужчинам красоту. Она им совершенно ни к чему, разве что смущать таких дурочек, как я...

У Гоши испортился аппетит, или он из солидарности тоже перешел на вино и фрукты. О! Если бы вы видели, как он разделывал манго! Это целое искусство! Я поневоле уставилась на его руки. Сначала поперечный надрез, словно хирург орудует скальпелем, потом круглой ложечкой лихой круговой оборот, и из совершенно внешне целого плода уже удалена косточка. А потом он разделил манго на две половинки, вывернул каждую мякотью наружу и легкими взмахами ножа превратил в аккуратные оранжевые кубики. Хоть бы догадался мне кусочек предложить... аж слюнки потекли...

Не догадался. У них не принято предлагать куски со своей тарелки. Ну так и ты не попробуешь!

Я отложила салфетку и приподнялась. Георг тут же оставил свой аппетитный плод и бросился отодвигать мне стул.