Соули. Девушка из грёз - Анна Гаврилова

Очень хотелось развернуться и уйти, но я нашла в себе силы переступить порог, прикрыть дверь и рыкнуть:

– А ну прекратите!

Близняшки вмиг ощерились – у Лины зрачки вытянулись, у Милы клыки. Я не испугалась. Более того, впервые в жизни стало обидно, что моя кровь чиста, как горный ручей. Была бы хоть капля оборотнической заразы, я бы им такие клыки показала – дракон позавидует.

– Вы хоть иногда думаете, что творите? – прошипела я. – Хоть на шаг, хоть на полшага последствия просчитываете?

Сестры дружно фыркнули и тоже пошли в наступление.

– Почему ты ему не сказала? – выпалила Мила.

– Почему не заступилась? – поддержала Лина.

– Просто стояла и смотрела! – снова Мила.

– И улыбалась! – добила младшенькая.

Я шумно выдохнула и сжала кулаки. Щеки снова вспыхнули, на этот раз от злости.

– Не сказала что?

Близняшки переглянулись и Мила проверещала:

– Что мы никакие не дети! Мы юные, утонченные девушки! Мы взрослые!

Нет, спорить с желтоглазыми нахалками бесполезно, но все-таки…

– Чем докажете?

Лина смерила пристальным взглядом, потом поправила лиф платья и, вздернув подбородок, заявила:

– Всем!

Старшенькая тоже поправила лиф и приняла нарочито степенную позу.

Я слегка опешила. Бальные платья жемчужного оттенка сидели на сестрах идеально, но что-то было не так. Наконец до меня дошло.

– Вы что задумали?

– То! – веско заявила Мила, а потом не выдержала и показала язык. – На балу Райлен непременно увидит, кто есть кто.

– Да, – поддержала Лина. – На балу мы ему все-все докажем!

Я устало покачала головой, но улыбки не сдержала. О Богиня! Неужели они в самом деле думают, что вата в лифе делает их взрослей?

– Ну допустим, – вслух согласилась я. – И даже предположим, что Райлен проявит к вам интерес…

– Что значит «допустим»?! – возмутилась Мила.

– Что значит «предположим»?! – вторила младшенькая.

– Он непременно увидит!

– Увидит и поймет!

О Богиня, дай мне сил.

– Хорошо. Увидит и поймет. И даже влюбится. Причем в обеих. Но вы-то? Как делить будете?

Девчонки дружно поджали губки и сощурили глазки. А потом не выдержали – переглянулись и нахмурились. Кажется, об этом неугомонные близняшки не думали.

– По очереди? – неуверенно спросила Лина.

Мила закусила губу и отрицательно качнула головой:

– Отец не разрешит.

– Вместе? – изумилась младшенькая.

Мила совсем пригорюнилась и снова мотнула головой. Кокетливые черные локоны качнулись в такт.

– Это против закона.

– А… а как же тогда? – В глазах Лины было столько растерянности и обиды.

– М-да, задача… – протянула старшенькая и в задумчивости присела на кровать.

Лина примостилась рядом, нахохлилась. Кажется, даже на уроках математики девочки не выказывали такой сосредоточенности.

Я не выдержала, прошептала:

– Можно попробовать распилить…

– Да ну тебя! – разом воскликнули сестры.

Пришлось ретироваться – пока рот от улыбки не порвался. Нет, на них просто невозможно злиться.

Вечер подкрался незаметно. Вместе с ним пришла прохлада и наполненные дождем тучи. Близняшки наглухо заперлись в своей комнате – в качестве протеста, не иначе. Матушка слегла с мигренью. Прислуга традиционно ютилась на кухне – с чаем и байками от старого конюха Михи. А я… я, как и сестры, заперлась в спальне и пыталась читать сентиментальный роман.

У благородной северянки Салли был выбор. Она могла влюбиться в погонщика дракона или в статного, черноглазого мага. Девица, как назло, выбрала второго… наверное, именно поэтому я никак не могла сосредоточиться и по десять раз вчитывалась в один и тот же абзац.

Щеки горели. В груди прочно угнездилось странное, томящее чувство. Взгляд то и дело возвращался к окну – Райлен обещал прийти, когда стемнеет, и я все не могла решить, пора открыть или стоит подождать еще чуть-чуть. Ведь снаружи, несмотря на исход весны, холодно.

Наконец не выдержала. Отложила роман, поднялась с кровати и на цыпочках подошла к окошку, рядом с которым пробегала водосточная труба. Дрожащими пальцами отодвинула щеколду и впустила в спальню порыв студеного ветра. И хотя тьма была не такой уж и густой, вместе с ветром ворвался шепот:

– Добрый вечер, госпожа Соули.

Я вскрикнула и отскочила.

Райлен появился внезапно. Выплыл из тьмы, будто сам мгновение тому назад не человеком был, а тенью. Пригнулся, протискиваясь в оконный проем, с глухим звуком спрыгнул на пол. Я даже пискнуть не успела, а он уже затворил створку и задернул гардину. Несмотря на то что в спальне было свежо, меня бросило в жар.

О Богиня! Неужели это я? Неужели я решилась впустить мужчину в святая святых девичьей жизни?

– Госпожа Соули, – тихо позвал брюнет.

Я нервно сглотнула и присела в глубоком реверансе. Просто очень хотелось скрыть проклятый румянец с которым, кажется, уже сроднилась.

Маг был одет в той же манере, что и в прошлый раз, – шитый серебром камзол, тонкая, явно дорогая рубашка, узкие, ничем не примечательные брюки и высокие сапоги. На волосах, подстриженных по последней моде, блестела влага.

Едва успела выпрямиться, брюнет сделал шаг навстречу и протянул руку. Пришлось отдать на откуп свою, ощутить обжигающее прикосновение губ и заново научиться дышать. Первый вдох, и ноздри щекотнул знакомый горьковатый аромат парфюма.

– Господин Райлен… – прошептала, сама не поняла зачем.

Мне подарили улыбку, от которой коленки предательски ослабли, а мир подернулся туманом.

– Госпожа Соули… – Он крепко сжал обожженные поцелуем пальчики, заглянул в глаза и спросил: – Госпожа Соули, почему вы до сих пор одеты?

«Что?!» – хотела спросить я, но от изумления с губ не сорвалось ни звука.

– Почему вы до сих пор в платье? – тихо, но строго, повторил брюнет.

Ошарашенная, сделала шаг назад и услышала тяжелый вздох:

– О, Всевышний! Госпожа Соули, вы не о том подумали…

– Неужели? – спросила чуть громче, чем следовало, и тут же оказалась прижата к твердому мужскому телу. И не сразу сообразила, что рот прикрыт ладонью. Чужой ладонью, разумеется.

– Госпожа Соули, – зашептал маг, – вы же понимаете, что призрак не безмозглое умертвие! Ваша тетушка – поборница правил, и она, несомненно, удивится, если вместо ночной сорочки увидит на вас платье. Удивится и заподозрит неладное. Понимаете?

«Отпустите!» – хотела крикнуть я, но… не смогла.

– И не вздумайте кричать, – прошептал Райлен строго. А потом прижал крепче и добавил не без издевки: – Хотя, если не боитесь представить меня своей матушке при таких обстоятельствах, то можете и поголосить. Я не против знакомства. Даже за.

О Богиня! Я меленько задрожала и попыталась оттолкнуть нахала. Не помогло.

– Госпожа Соули… – хрипло позвал ночной гость. В черных глазах появилось нечто такое, от чего снова бросило в жар.

Медленно, будто нехотя, Райлен убрал ладонь с моего рта, спросил неизменным шепотом:

– Ну что? Кричать будем?

Я нервно сглотнула и помотала головой. Еще губу для верности прикусила.

На лице мага вновь расцвела улыбка, а вот ответ… он как-то чересчур серьезно прозвучал:

– Жаль.

– Господин Райлен! – возмущенно прошептала я.

– Что? – тут же откликнулся брюнет.

– Отпустите меня!

– Ах да…

Он, кажется, смутился. Чуть-чуть. Как кот, «случайно» проглотивший канарейку. Но все-таки отпустил и заявил не терпящим возражений тоном:

– Переодевайтесь.

И я даже открыла рот, чтобы сказать решительное «нет», но тут же захлопнула, потому что маг прищурился и напомнил:

– Вы обещали беспрекословное подчинение. Или слово девушки из рода Астиров ничего не стоит?

Увы, ширмы в моей спальне не было. Просто до этого момента даже вообразить не могла, что мне может понадобиться загородка. Поэтому пришлось выпалить банальное: «Отвернитесь!» – и смело направиться к комоду с нижним бельем.

Пока избавлялась от платья, бдительно косилась в сторону мага. Он и впрямь стоял спиной, кажется, изучал разводы на деревянных панелях отделки. И это было так возмутительно, что не заметила, как вслед за платьем стянула с себя не только чулки, но и нижнюю юбку, и панталоны. Зато когда осознала, что стою совершенно обнаженная, перепугалась до звездочек в глазах, судорожно вцепилась в ночную сорочку.

– Можно поворачиваться? – тихо спросил Райлен.

– Нет!

– А теперь? – спустя минуту вопросил брюнет.

– Нет!

Я, как назло, совершенно запуталась. Никак не могла определить, где подол, где горловина. Словно это не моя сорочка. Словно наваждение какое-то!

Райлен выдержал еще минуту…

– Госпожа Соули, вы скоро?

– Нет! – В моем рыке смешалось все: смущение, негодование, отчаяние. Просто… с подолом разобралась, но горловина оказалась застегнута на все-все пуговки. А они такие маленькие, а петельки такие тугие…