Искатели клада - Уильям Джекобс

— М-ссъ Чокъ и м-ссъ Стобелль также очень тревожатся, — сказалъ онъ:- это — далекій путь для такого маленькаго судна…

— А въ концѣ-концовъ они и клада не найдутъ, — замѣтила миссъ Дрюиттъ съ женскимъ добродушіемъ.

М-ръ Тредгольдъ, украдкою взглянувъ на нее, спокойно сказалъ, что онъ и не думалъ отрицать существованіе клада, имѣющагося во владѣніи капитана.

— Вотъ видите, и вы повѣрили въ его существованіе! — воскликнула она съ торжествомъ.

— Конечно, я вѣрю въ то, что капитанъ обладаетъ сокровищемъ.

— Цѣною въ полмилліона?

— Даже болѣе… Оно безцѣнно, — проговорилъ онъ, продолжая глядѣть на огонь.

Миссъ Дрюиттъ выпрямилась въ креслѣ и затѣмъ откинулась назадь. Лицо ея сдѣлалось пурпуровымъ, и она молила небо, чтобы земля разверзлась и поглотила ее — въ случаѣ, если м-ръ Тредгольдъ вздумаетъ обернуться. Она начала смутно сознавать, что если не случится чуда, она никогда не избавится отъ него.

— Да, оно — безцѣнно, — повторилъ онъ вызывающимъ тономъ.

Миссъ Дрюиттъ молчала. Отвѣчать было опасно, но и молчать — рискованно. Она нервно позвонила, приказала Таскеру убрать чайный приборъ, размѣшать уголья въ каминѣ и перевѣсить двѣ картины, и лишь послѣ всего этого, отчасти возстановивъ свое душевное равновѣсіе, заговорила о живущихъ съ ними по сосѣдству мальчикахъ.

XIV

Мѣсяцъ за мѣсяцемъ «Красавица Эмилія» медленно подвигалась по направленію къ югу, и вмѣсто Большой Медвѣдицы мореходы могли любоваться созвѣздіемъ Южнаго Бреста. М-ръ Чокъ уже смѣнилъ свое джерси и морскіе сапоги на полотняный костюмъ, шляпу-панама и полное отсутствіе сапогъ, и въ этомъ видѣ онъ былъ единственнымъ на кораблѣ предметомъ, доставлявшимъ нѣкоторое развлеченіе Стобеллю, настроеніе котораго очень страдало отъ вынужденнаго бездѣйствія. Его отзывы о морѣ настолько противорѣчили мысли о путешествіи ради удовольствія, что Тредгольдъ уже не разъ читалъ ему по этому поводу наставленія. Капитанъ Брискетъ тоже выражалъ Питеру Деккету свое недоумѣніе.

— Неужели вы ничего не можете мнѣ дать отъ м-ра Чока? — спрашивалъ помощникъ.

— Прячется, какъ устрица въ раковину, едва я вздумаю объ этомъ заговорить. Твердитъ, что Тредгольдъ изучаетъ образованіе острововъ и собирается написать о нихъ книгу.

— И мнѣ м-ръ Тредгольдъ говорилъ то же самое, даже спрашивалъ, какъ назвать ее.

— Я знаю, какъ бы я назвалъ его самого! — проворчалъ Брискетъ.

М-ръ Чокъ становился все безпокойнѣе по мѣрѣ приближенія къ цѣли. Онъ проѣхалъ тысячу миль, и не видѣлъ ничего, кромѣ летающихъ рыбъ и альбатросовъ. Прогуливаясь какъ-то поздно вечеромъ съ капитаномъ Брискетомъ, онъ выразилъ желаніе увидѣть что-нибудь новое, интересное.

— Вы жаждете приключеній, сэръ, — отозвался тотъ, покачивая головою;- съ полдюжиной такихъ людей, какъ вы, я повелъ бы это судно куда угодно. Вы родились морякомъ. Питеръ Дёккетъ вѣрить не хочетъ, что вы мальчикомъ не были на морѣ.

— Я всегда думалъ, что полюблю море, — скромно сказалъ м-ръ Чокъ.

— Полюбите? — повторилъ капитанъ:- вы морякъ по природѣ, и у васъ въ крови буйный духъ, который такъ и рвется наружу. И это безпокоитъ меня и Питера Дёккета — также.

— Безпокоитъ? — повторилъ м-ръ Чокъ.

— Видите ли, — капитанъ глубоко вздохнулъ, — намъ не по сердцу тайна, она тяготитъ насъ.

— Почему? — проговорилъ послѣ нѣкоторой паузы м-ръ Чокъ.

— Мы не знаемъ, на какое отчаянное приключеніе вы насъ ведете? Конечно, мы послѣдуемъ за вами, но согласитесь, что вы не совсѣмъ справедливо поступаете по отношенію къ намъ.

— Тутъ нѣтъ ни малѣйшей опасности, — убѣдительно произвелъ м-ръ Чокъ.

— Но тайна есть? Вы не станете этого отрицать. Вы таитесь отъ меня? — проговорилъ капитанъ тономъ укора, въ которомъ слышалась непритворная «слеза». Онъ отошелъ и прислонился въ борту, закрывъ лицо руками. М-ръ Чокъ подошелъ и положилъ руку ему на плечо.

— Вы мнѣ не довѣряете! — глухо сказалъ капитанъ.

— Это не моя тайна; будь она моею, я охотно открылся бы вамъ.

— Что дѣлать, сэръ? Въ первый разъ въ жизни, сэръ, Билль Брискетъ является незаслуживающимъ довѣрія человѣкомъ. И я особенно огорченъ тѣмъ, что это исходитъ отъ васъ.

М-ръ Чокъ молча стоялъ возлѣ него въ горестномъ недоумѣніи.

— А я довѣрилъ вамъ тайну, отъ которой зависитъ моя жизнь! — продолжалъ капитанъ съ рѣзкимъ смѣхомъ:- вы единственный человѣкъ, знающій, что я убилъ Веселаго Питта въ Санъ-Франциско.

— Но вѣдь вы убили его, защищаясь?

— Не все ли равно? Доказательствъ у меня нѣтъ. По одному вашему слову меня вздернутъ на висѣлицу. И это еще не все. Команда начинаетъ догадываться, а я, въ качествѣ капитана, отвѣчаю за ихъ жизнь. Понимаете ли вы, какой я подвергаюсь отвѣтственности?

— Команда догадывается! — воскликнулъ пораженный м-ръ Чокъ.

Понизивъ голосъ, капитанъ сообщилъ, что на-дняхъ вечеромъ онъ засталъ матроса заглядывающимъ въ окно, находящееся въ потолкѣ каюты. Отославъ матроса внизъ, онъ самъ заглянулъ въ окно, и увидѣлъ Стобелля, Тредгольда и м-ра Чока наклонившимися надъ какой-то бумагой. Онъ не желалъ шпіонить, но капитанъ корабля долженъ наблюдать за порядкомъ.

— Это ваше право, — твердо сказалъ м-ръ Чокъ.

Капитанъ не безъ волненія поблагодарилъ его и, стоя съ нимъ у борта, принялся восхищаться красотою моря и созвѣздій. Подъ впечатлѣніемъ разговора и чаръ южной ночи, онъ далъ волю своимъ чувствамъ и со странною смѣсью рѣзкости и робости заговорилъ о своей престарѣлой матери, объ одиночествѣ и печальной долѣ моряка, о безцѣнномъ сокровищѣ истинной дружбы. Онъ обнажилъ всю свою душу передъ сочувствующимъ слушателемъ; но когда изъ какого-то замѣчанія м-ра Чока онъ понялъ, что тотъ намѣревается открыть ему тайну, онъ отказался выслушать его по той причинѣ, что его считаютъ за «грубаго матроса, которому невозможно довѣриться». М-ру Чоку, горячо опровергнувшему такое предположеніе, удалось, наконецъ, убѣдить капитана въ томъ, что онъ ошибается, и тогда успокоенный Брискетъ заявилъ о своей готовности выслушать то, чего м-ръ Чокъ совершенно не намѣревался сообщать ему.

— Но, помните, — тономъ предостереженія проговорилъ капитанъ, — не надо никого въ это посвящать, даже Питера Дёккета.

М-ръ Чокъ, такъ неожиданно для себя попавшійся въ ловушку, не видя никакихъ путей отступленія, отвелъ капитана какъ можно далѣе отъ рулевого и шопотомъ сообщилъ ему о цѣли плаванія. Когда они разстались передъ отходомъ во сну, капитанъ Брискетъ былъ освѣдомленъ обо всемъ не менѣе самихъ членовъ экспедиціи, но онъ успокоилъ совѣсть м-ра Чока, сознавшись ему, что, въ сущности, онъ съ самаго начала уже догадывался о правдѣ.