Геологи идут на Север - Иннокентий Галченко

— Наконец-то прибыл последний, самый ценный груз, — с облегчением говорит Раковский, здороваясь с нами.

К обеду, когда в реке начинает прибывать вода, кунгасы» один за другим отчаливают и уплывают вслед за передним лоцманским «судном» Степана.

Меня назначили «капитаном» кунгаса. В моем подчинении команда из пяти человек. С нами плывут Наташа и Вера.

В последний раз я хозяйским оком оглядываю кунгас: все ли на месте? Проверяю кормовые и носовые весла: хорошо ли они ходят в гнездах, крепки ли они, есть ли длинные шесты. Пробую, как качает воду деревянная помпа.

Впереди, примерно метрах в трехстах, где начинается перекат, виднеется несколько уже севших на мель кунгасов. Около них по колено в воде копошатся люди. Мимо нас проплывают остальные кунгасы.

— Мы поплыли! Счастливо вам оставаться! — насмешливо раскланивается с кормы Михаил Лунеко.

— Ну, ну! Не сядьте на первом же перекате! Пловцы! — громко и насмешливо кричит им вслед наш прораб Мика Асеев, высокий, с копной каштановых волос. Рядом с ним машет рукой низенький Ваня Ушаков.

— Чего же мы выжидаем? — нервничает Наташа..

— Наш лоцман знает, что делать, — хитро сощурив глаза, отвечает ей Мика. — Все уплывшие вперед кунгасы рассядутся на мелких местах, и мы по ним, как по бакенам, уплывем дальше всех…

— Вот это ловко! Верно, Ната? — смеясь, говорит Вера.

— Что, хитрите или боитесь плыть? — кричит со своего кунгаса Сергей. — Вы последние, сзади уже идет на лодках аварийная команда.

— Давай отчаливай, Александр! — командую я, и наш кунгас отходит от берега.

Проплываем мимо сидящего на первом же перекате Михаила Лунеко. Мика насмешливо кричит:

— Ну, мы поплыли! А вы, кажется, сидите?

Тот только махнул рукой, сталкивая кунгас с мели.

За перекатом тихий плес, плывем медленно. Я стараюсь держаться подальше от нависших с обоих берегов подмытых деревьев.

На следующем перекате, более широком и мелком, сидит еще больше кунгасов. В одном месте они стоят в ряд и, как плотиной, перегораживают речку. Между ними по узкой глубокой протоке проплывает идущий впереди кунгас. Мы плывем вслед за ним и, не задерживаясь, проскальзываем между кунгасами.

— Ишь, чужими руками жар загребают!» — обиженно кричат нам.

— Спасибо, ребята, за подмогу! — с мальчишеским озорством, раскланиваясь в обе стороны, благодарит Мика сидящих на мели.

Но за следующим плесом нас ожидает широкий, разбившийся на ряд проток перекат. Почти все ушедшие вперед кунгасы уже сидят здесь на мели.

Я теряюсь: не знаю, куда плыть. Идущий впереди кунгас неожиданно цепляется дном о гальку и, загребая в кучу утюгообразным носом мелкие камешки, останавливается. Мы обходим его справа, задеваем дном гальку, но срываемся с мели и плывем дальше.

— Влево струя пошла! — кричит Александр. — Бей влево!

Но уже поздно. Тяжелый кунгас не может выйти на середину протоки и основательно садится на мель.

— Заводи «оплеуху», Александр! — командую я.

Спущенную в воду плаху течение ставит перпендикулярно к кунгасу. На ее ребро вскакивает Александр. Но это не помогает. Кунгас мелко дрожит, но не двигается. Его заносит мелкой галькой. Со стяжками в руках дружно прыгаем в ледяную воду. Девушки, свесив с кунгаса ноги, тоже собираются последовать за нами.

— Куда! Куда вы! Сидите! Кунгас сейчас пойдет, — кричат Мика и Александр.

Но те, не послушавшись, уже шлепнулись в воду. Облегченный кунгас как будто этого только и ждал. Вздрогнув, он быстро плывет вниз.

Побросав моментально стяжки, хватаемся за борта и прыгаем в кунгас.

— Ну вот, видите, только и ждал, чтобы мы слезли. Сразу поплыл, — смеется Наташа, свешивая с борта свои ноги в легких ичигах. Из пробитых носков струйкой стекает вода.

— Смотри, Вера, какая красота! Вода вытекла, и ноги уже согрелись…

— Наталья Ивановна, вы мне сегодня вечером дайте ваши ичиги, я вам их подремонтирую. А то вы об острые камни ноги изуродуете, — басит Александр.

— Нет, спасибо, пожалуй, так лучше, — отмахнулась было Наташа, но, взглянув на выглядывающий палец, вдруг смутилась и согласилась на предложение Александра.

Впереди снова широкий веер переката. Кунгасов впереди уже не видно. Сколько я ни смотрю вперед, повсюду мелко.

Плывем на «авось». Несколько раз задеваем дном гальку и, наконец, садимся основательно. Не помогает даже и то, что все соскочили в воду. До глубокого места метров триста. Все мы дружно, под команду Александра «Еще раз взяли!» метр за метром толкаем кунгас.

С завистью смотрим на проплывающие мимо кунгасы. От холодной воды немеют ноги. Зябнут мокрые руки. Со стяжков холодная вода бежит по плечам.

Подплывает на лодках аварийная команда. Она начинает энергично и умело помогать нам. Мы быстро стаскиваем свой кунгас на глубокое место и плывем дальше.

К вечеру вода прибывает, и мы благополучно, незаметно для себя проскальзываем узкий порог Сюрпризный, которого все ожидали со страхом.

На третий день плаванья все кунгасы причаливают против юрты Дмитрия Заики.

Дмитрий с радостью встречает своих старых знакомых.

— Ну, смотрите, товарищи лоцманы, дальше держите ухо востро, — инструктирует нас Степан. — Аварийная команда со своими лодками там не пройдет.

Утром мы с трудом сталкиваем свой тяжелый, севший за ночь на мель кунгас. Плывем в середине каравана. У всех напряженное и нервное состояние.

Мы входим в ущелье, промытое рекой в гранитных скалах. Берега почти совсем сблизились. Вся долина и русло завалены огромными гранитными валунами, закрытыми большой весенней водой.

— Ну, начинается! — побледнев, глухо говорит Мика, крепко обхватив большими руками кормовое весло.

Я напряженно слежу за сливом воды. Стараясь направить кунгас по фарватеру реки, командую:

— Бей вправо! Бей влево! — и тяжелый десятитонный кунгас медленно двигается то вправо, то влево, обходя торчащие из воды валуны и подозрительные белые буруны.

На кормовом весле трое: я, Мика и Ушаков. На переднем — Егоров с промывальщиком Наташиной партии Ткаченко, флегматичным, грузным украинцем.

— Мы с Верой хотим вам помогать, — не совсем уверенно говорит Наташа.

— Знаете что, девушки? Давайте-ка в свой носовой отсек и не мешайте нам, — протестую я решительно. — Видите, что впереди!

Наш кунгас со страшной быстротой несется среди бурунов прямо на скалу. «Ивановский перекат, — мелькает мысль. — Только бы уловить момент и отбить вовремя нос кунгаса от скалы».

Девушки, взглянув вперед, молча забираются в свой носовой отсек. Ушаков, как завороженный, смотрит на страшный порог. Вдруг он бледнеет, бросает кормовое весло и молча, на четвереньках, лезет в отсек к девушкам.

— Ты куда? — кричит Мика.

— Не могу! Мне дурно! Кружится голова, — отвечает слабым голосом геолог и скрывается в отсеке.

Я выжидаю момент, и когда мы почти вплотную подходим к скале, громко кричу:

— Бей влево!

Мы с удвоенной силой бьем веслами, направляем нос кунгаса по струе и мчимся вдоль скалы, отброшенные упругой волной.

— Смотрите! Смотрите! Кунгас на камне!

Быстро приближаемся к потерпевшим аварию. На борту затопленного, как бы накинутого на валун кунгаса, лежат вровень с бушующей водой люди и, как безумные, кричат:

— Держи влево! Держи вправо!

В середине я вижу жалко улыбающуюся толстую Васильевну, цепляющуюся за борт.

Всего лишь в метре проскакиваем мы мимо кричащих и беспомощных людей.

— Чуть не разбились, — облегченно вздыхает Мика. — Как вы думаете, спасет их наша аварийная команда?

— Если на них до этого не налетят такие пловцы, как мы, и не утопят, — мрачно отзывается Егоров.

Мы проплываем мимо еще нескольких сидящих на камнях кунгасов.

— Ну, товарищи, приготовься! Степановский порог…

Кунгас начинает крутить. Мы упорно работаем веслами и держим нос по струе. Впереди нас плывет кунгас.

«Не столкнуться бы», — лихорадочно думаю я и направляю кунгас ближе к берегу. Встречная волна обдает нас брызгами с головы до ног.

…Перед носом мелькает что-то большое, черное. Раздается треск, резкий толчок. Но мы мчимся дальше.

— Стукнулись, наверное, о камень? — выглянув, спрашивает бледная Наташа.

— Ничего, все благополучно, сидите пока…

Последний, самый длинный перекат мне кажется бесконечным. Река, изгибаясь, как желтая змея, мчится вся в пене, среди огромных разбросанных в шахматном порядке валунов. На выходе из порога торчит, как жук на булавке, налетевший на чуть прикрытый водой валун кунгас. Его захлестывает вода…

Сильный удар веслом по боку сбивает меня с ног, и я лечу вниз головой в бушующую реку. Мимо меня мелькает белый борт кунгаса. Инстинктивно плыву к берегу, захлебываясь в набегающих волнах. Больно ударившись несколько раз, скользя по валунам и преодолевая быстрое течение, с трудом выбираюсь на берег. С моей отяжелевшей телогрейки льется вода. На мое счастье, когда меня сбросило в реку, мы находились близко к берегу.