Кодекс Рода. Книга 2 - Алексей Ермоленков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка, вздыхая и размазывая слезы, побрела за мной. Когда решетки оказались в зоне видимости и я удостоверился, что их никто не украл, то повернулся к девушке и предложил мобилет.
— Нет, не надо. Я лучше лично в отделение зайду и напишу заявление. Так они быстрее искать начнут. Только найдут ли?
— Хорошо, я могу тебе чем-нибудь помочь?
— А ты мне воды не купишь? У меня денег совсем не осталось, — снова всхлипнула она.
Я огляделся и увидел кафе с цветочным названием «Незабудка».
— Может, в кафе зайдем? — предложил я. Мне тоже очень хотелось пить. То ли после мороженого, то ли после встречи со старцем.
Девушка кивнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони. Мы зашли в кафе и сели у окна. Решетки я прислонил к стене у своего стула, а шубу повесил на вешалку.
— Добрый день! Что желаете? — возник перед нами официант.
— Мне бы простой воды. Можно из-под крана, — еле слышно ответила девушка и шмыгнула носом.
— Принесите два стакана воды и меню. Только хорошую воду, а не из-под крана, — попросил я.
— Конечно-конечно. Нам привозят ключевую воду с горных источников, — закивал официант.
— Отлично!
Кафе было заурядное. Чай, кофе, пирожные, бутерброды.
— Что-то я проголодался. Хочешь бутерброд или что-нибудь еще?
— Буду бутерброд и что-нибудь еще тоже буду, — ответила она и смущенно улыбнулась.
— Так ты голодная?
Я сразу же подозвал официанта и заказал бутерброды с бужениной, с семгой и с красной икрой, а также песочное пирожное и воздушное безе.
— И кофе черный. А ты что пить будешь?
— Мне хватит воды.
Официант уже через пять минут принес наш заказ. Девушка ела медленно, тщательно прожевывая, и изредка бросала на меня любопытный взгляд.
— Как тебя зовут? — спросил я, когда доел бутерброд с пересушенной бужениной.
— Софья. А тебя? — она понемногу откусывала пирожное.
— Роман Големов. Я студент УМА, а ты чем занимаешься?
— Я работаю машинисткой в бухгалтерии при судоходной верфи.
— Печатаешь с утра до вечера?
— Да, приходится. Под конец рабочего дня еле пальцы выпрямляю, но я не жалуюсь. Хоть какая-то работа, — она поела пирожное и потянулась за безе.
Я не стал отвлекать ее разговорами, поэтому просто смотрел, как она ест. Софья была довольно миленькой: черные, слегка вьющиеся локоны доходили до поясницы, острый, чуть вздернутый нос и большие темно-карие глаза с густыми ресницами.
Одета она была по-простому, без дорогих тканей и украшений. Оно и понятно, наверняка, машинистка получает совсем немного.
— Расскажи немного о себе, а то мне как-то неловко, когда ты сидишь и смотришь, как я ем, — попросила она и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.
— А что ты хочешь обо мне узнать?
— Все, что захочешь сам рассказать, — ответила она и потянулась к бутерброду с икрой.
— Хорошо. Родился и вырос в Москве.
— Ты из Москвы? Я так мечтаю там побывать! Говорят, это второй по красоте город после Санкт-Петербурга! — перебила она меня и ее глаза заблестели.
— Ну-у, это вкусовщина. Для меня самым красивым был и будет родной город.
— Это понятно. Я тоже думаю, что в Екатеринбурге было бы очень хорошо, если бы… — тут она запнулась и закашляла, подавившись.
Я поднес ей стакан с водой.
— Тебе лучше?
— Да-да, все хорошо. Просто крошкой подавилась, — ответила она и сделала глоток.
— Не торопись. Ешь спокойно… Учусь я в магической академии на факультете «Управления стихиями».
— Это так здорово! Я тоже всю жизнь мечтала быть магиней, но моя семья из простолюдинов, поэтому никаких способностей у меня нет.
— Можно и без магии много добиться в жизни. Было бы желание и упорство.
— Да, ты прав. Надеюсь, я когда-нибудь стану бухгалтером, а может даже главбухом, — мечтательно улыбнулась она.
Тут в кармане зазвонил мобилет. Это был Егор. Встав из-за стола, я вышел на улицу и ответил на звонок.
— Мы уже освободились. А ты? — спросил он.
— Я тоже готов возвращаться. Ну, как скачки? Кто выиграл?
— Я выиграл! — послышался голос Сухаря. — Говорил же на молодуху надо ставить, а он на полудохлую лошадь поставил.
— Отдай мой мобилет! Короче, я сейчас позвоню таксисту. Откуда тебя забирать?
— Кафе «Незабудка» на пешеходной улице. Но я подойду к проезжей части.
— Ясно. Скоро будем.
Все время разговора я смотрела на Софью через окно и, когда уже хотел зайти обратно, то увидел, как она потянулась к моей чашке с кофе и что-то высыпала из небольшого коробка. Затем быстро спрятала коробок в карман тонкого пальто.
«Не понял. Она что, усыпить меня собирается, чтобы обокрасть? На воровку нарвался?» — я почему-то расстроился.
Я искренне пытался ей помочь, и накормил от чистого сердца, а она так нехорошо поступила. Был бы здесь старик-японец, то сказал бы, что ее надо убить. Но я, конечно же, не собирался этого делать. Впрочем, как и продолжать вести с ней задушевные разговоры.
Я открыл дверь и зашел в кафе. Она делала вид, что ничего не произошло и продолжала есть.
Опустившись на стул, я взял чашку с кофе и поднес к губам. На лице Софьи не дрогнул ни один мускул. Она даже не попыталась остановить меня. Я вздохнул и сделал глоток.
Глава 9
Российская империя. Город Екатеринбург.
— Что за мерзость⁈ Это точно кофе! — возмутился я, предварительно выплюнув кофе обратно в чашку.
Софья испуганно посмотрела на меня и пролепетала:
— Может, вы не распробовали? Закажите еще один.
— Нет, я эту дрянь пить не буду. Извините, мне пора идти, — я накинул шубу, подхватил решетки и встал рядом с притихшей девушкой.
— За все заплачено, поэтому можешь спокойно доедать. Но мой совет на будущее: не плати злом за добро. Иначе в твоей жизни не останется ничего хорошего.
Она закрыла лицо руками и расплакалась, а я вышел на улицу и зашагал к проезжей части. Я подумал о том, что, видимо, в этом городе обычному человеку невозможно выжить, если не будешь играть по правилам. И правила эти прописаны «Лигой Алмазова».
Когда сел в такси, то сразу почувствовал нездоровую атмосферу. Егор сидел и с прискорбным видом смотрел в окно, а Сухарь с кем-то разговаривал и хвастался выигрышем.
— Прикинь, поставил двести рублей, а выиграл четыре тысячи! Эх, накуплю себе всякого разного!
Я велел таксисту отвезти нас к академии.
— Не расстраивайся, повезет в любви, — подмигнул я Егору.
— Не в этом дело. Просто хотел денег поднять, но проиграл последнее, — буркнул он.
— Я могу тебе одолжить. Сколько надо? — повернулся к нам Сухарь.
Оказывается, он уже всем доложил о своем благосостоянии и выключил мобилет.
— Нисколько. Я еще Роме не вернул. Эх-х, придется соглашаться на работу. Так не хотелось, но делать нечего, — он сложил руки на груди и уставился перед собой.
— Что за работа? — спросил я.
— Секретарем ректора.
— Так это же здорово! Первым будешь узнавать все новости и делиться с нами! — воскликнул Семен.
— Ничего не здорово. Придется рано вставать и сразу после занятий снова бежать на работу. Короче, каторга.
Мы поддержали его, придумав целый список привилегий при работе на ректора.
— Ты только представь, сколько интересных и важных бумажек ты будешь подшивать. Ты всегда будешь в курсе того, кто накосячил, у кого какое наказание, кто к нам приезжает. А, главное, у тебя в Приемной хранятся все квартальные и годовые задания. Мы будем знать, что нам попадется на зачете, — воодушевленно перечислял Сухарь.
Вскоре Егор и сам признал, что лучшей работы не сыскать. Он поблагодарил нас за поддержку и спросил у меня, чем я занимался. Я рассказал про решетки, которые до этого погрузил в багажник, и про девушку, которая что-то подсыпала мне в кофе. Про старца Кина промолчал. Незачем им это знать.
— А ты думал, что они все белые и пушистые⁈ Я тебя разочарую, это не так. Порой за красотой и милой внешностью кроются вот такие вот мошенницы, — покачал головой Сухарь.
— Я анекдот вспомнил в тему — повеселел Егор.
— Рассказывай, — тут же потребовал Сухарь.
— Сидит мужик на берегу речки, трусы стирает и причитает:
«Никому верить нельзя! НИКОМУ! Даже себе… Ведь только пукнуть хотел…»
Ржали не только мы с Егором, но еще и таксист.
Отсмеявшись, таксист стал серьезным и сообщил, что в городе туго с работой, поэтому многие молодые люди сами стремятся попасть в ряды «Лиги».
— М-да, пора бы навести тут порядок, — произнес я, вспомнив, слезы девушки, когда она поняла, что я ее раскусил. Видимо, ей и самой было противно от того, что приходится таким способом зарабатывать деньги.
Как только мы приехали,
