Дом у дороги. Цикл рассказов - Ирина Лир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наступила тишина. Вера пыталась осмыслить все сказанное. Нет, это сон, дурной сон. Она зажмурилась. Открыла глаза. Темнота. Ущипнула себя. Больно. И она все там же в клетке, в темноте. А рядом сидит человек, рассказывающий то, что слушать просто нет сил. Да и человек ли это? Если Нимержицкий ждал сочувствия, то у Веры его не было. Она вдруг вспомнила ту несчастную женщину, выкрикивающую проклятия в сторону адвоката. Сейчас она была с ней солидарна. Но в данный момент ей нужна была информация, любая информация, чтобы выбраться отсюда.
— И что потом? — спросила Вера.
— А что потом? — вздохнул адвокат, усаживаясь на пол, — Я очнулся, а ОН стоял надо мной и смотрел на меня своим красным взглядом. Он каждый раз смотрит на меня, словно чего-то ждет. Будто я должен что-то понять. А что, ума не приложу. Каждый раз он качает головой и уходит, в окружении ворон. А потом снова возвращается… И так по кругу… Мне кажется, я начинаю сходить с ума. Я не знаю, что я должен понять. Я всего лишь хороший адвокат. Я всего лишь исполнял свою работу. Я…
Он не успел договорить, как вдалеке послышалось карканье.
— ОН идет! — испуганно взвизгнул адвокат и тяжело задышал.
Вера заметила, что вместе с голосами ворон слева от нее стал разрастаться красный свет. По мере его приближения, она смогла рассмотреть прутья своей клетки. Развернувшись в сторону адвоката, Вера наконец увидела его. Нимержицкий сидел на корточках, забившись в угол. Он был грязным, заросшим и сильно исхудавшим. Уткнувшись вниз головой, адвокат что-то испуганно бормотал. Вдоль клеток по коридору, со страшным криком, пронеслась стая ворон. Свет всё разрастался и, Вера зажмурилась. Вдруг всё затихло.
Дрожа всем телом, Вера медленно открыла глаза и, ее взгляд уткнулся в чьи-то ноги. Она медленно подняла взгляд и увидела ЕГО. Сейчас он выглядел иначе. Облаченный в черный костюм и в высоком цилиндре на голове он выглядел величественно и мрачно. Но это был он, Пахомыч. На его плечах и цилиндре примостились вороны. Они сидели тихо, не двигаясь, словно замороженные. Глаза «дворника» еле-еле поблескивали красным. «Пахомыч» смотрел на Веру пристально сверху вниз, будто изучая ее. Не выдержав, Вера закричала:
— Что Вам от меня нужно?! Чего Вы добиваетесь?!
От этого крика в соседней клетке взвизгнул и еще громче забормотал адвокат. Но «дворник» оставался непоколебимым.
— Чего Вам нужно?! — не унималась Вера, — Денег? У меня есть. Если будет мало, я найду. Сколько скажите, столько и отдам.
При этих словах «Пахомыч» поморщился, как от зубной боли.
— Умоляю… — простонала Вера, — У меня дома дочь…
И тут «Пахомыч» вздрогнул:
— Дочь…? — пророкотал он и стал медленно наклоняться к Вере.
По мере приближения, красный огонек в его глазах стал разгораться всё ярче, пока полностью не окутал веру. И она провалилась в красную мглу…
***
Приходила в себя Вера медленно. Голова гудела как чугунная. И еще эта зудящая боль в теле. Не открывая глаз, она сосредоточилась на своих ощущениях. Так. Она лежит на спине. Под головой ощущается что-то мягкое. Подушка. Но вот спина. Жутко болит и чешется спина и зад.
Вера застонала и открыла глаза. Она лежала на кровати в своей комнате. Но что это? Комната выглядела старой и запущенной. Кругом разбросанные грязные вещи, на стенах потемневшие от времени, засаленные обои. Сквозь пыльные, непонятного цвета шторы, которые были плотно задернуты, проникали опускающиеся сумерки. И запах. Что это за жуткая вонь? Моча? Или что похуже? Это пахло от нее! Снизу явно чувствовалась сырость. А жуткая боль внизу спины, это пролежни! О, Боже! Вера попыталась соскочить с кровати, но не могла пошевелить даже пальцем. Она попыталась закричать, но выходило лишь невнятное мычание.
Кто с ней это сделал? Почему с ней так обращаются? И где, в конце концов, Лиска? Потоку мыслей, рождающих в голове всё более жуткие картины, не было конца. Паника накрыла Веру с головой. И тут она услышала звук открывающейся входной двери. «Ну наконец-то! — вспыхнула надежда, — Кто-то пришел. Ей сейчас помогут!».
В коридоре послышался шум и грохот бутылок. Затем раздался хриплый, женский голос, отборным матом выражающий свое крайнее недовольство упавшей стеклотарой. Судя по звукам, женщина подобрала бутылки и двинулась на кухню. Зазвенела посуда. Снова мат. И на время воцарилась тишина. Вера вся сжалась от испуга. Кто эта женщина? Что она делает в доме Веры?
В коридоре раздались тяжелые шаги и, дверь в комнату Веры с грохотом распахнулась. Зажегся яркий свет и, Вера на секунду зажмурилась. Когда она открыла глаза, то в проеме двери увидела высокую полную женщину с сигаретой в руке. На вид ей было лет сорок. Но точно сказать было сложно. Так как на лицо была алкогольная деградация этой особы. Короткие рыжие волосы, уже подернутые сединой, были грязными и всклокоченными. Женщина пьяно пошатнулась, икнула и уставилась практически невидящим взглядом на Веру.
— О, маман! — ухмыльнулась женщина, — Не спишь? Правильно. Поговори с дочерью.
С дочерью?! Лиска?! Не может быть! Это пьяное и грязное существо не может быть ее дочерью! Только не это! Вера застонала.
— Что говоришь, мамуля? — пьяно усмехнулась женщина.
Потом, покачнувшись, направилась к стулу в конце комнаты. Скинув со стула какие-то вещи, она грузно плюхнулась на него, едва не завалившись на бок. Но удержалась. Найдя мутным взглядом Веру, Алиса затянулась сигаретой и выдохнув дым, хрипло засмеялась:
— Ах, да… Ты же не можешь говорить. Инсульт дело такое…А кто в этом виноват? Я? Бабушка? Мы же тебе вечно мешали жить. Нет, мамуля, во всех твоих бедах виновата только ты сама. Перенапряглась в погоне за хорошей жизнью? Или молодой любовник так загонял, в отеле с которым тебя и нашли еле живую? Он важнее нас был? Или нет. Он тоже был для тебя лишь интерьером. Очередной дорогой игрушкой, которую нужно оплачивать. Я и забыла. На первом месте у тебя ты со своими хотелками. Остальные так… Расходный материал…
Алиса опустила голову вниз и, Вере показалось, что она уснула. Но Алиса заговорила снова:
— Скажи мне, мамочка, где ты была, когда бабушка умирала? Где? Тебе соседи все провода оборвали. Но тебе же некогда. Ты такая занятая. А на похоронах
