Сотник (Часть 1-2) - Евгений Красницкий

Арсений молчал. Не просто молчал – он явно не знал, как отнестись к тому, что от совершенно, казалось бы, правильных и благопристойных слов веет какой-то непонятной жутью.

«Что, съел, крутой вояка? ТАКОГО ОПЫТА у вас, в вашем бурном послужном списке не было? То-то и оно. Не знаете вы, милостивый государь, что такое фанатики, независимо от того, адептами какой идеологической доктрины они являются. И дай вам, как говорится, бог никогда этого не узнать».

– Однако… – Арсений и так, и этак примерял сказанное Мишкой. – Умеешь ты всё наизнанку вывернуть… Хотя… Можно и клушкой поквохтать, было бы яичко к празднику…

– Ну что, дядька Арсений, дальше будешь учить, или передумал? – Мишка вернул разговор на насущные проблемы.

– Гм… тебя учить – сам свихнешься…

– Значит, передумал?

– Хватит! – рявкнул ратник, словно командовал в бою. Молчи и слушай! А премудрости свои книжные… – Арсений пошевелил губами, не находя слов (и это Арсений-то!), – на потом оставь. Глядишь, и пригодится. И не перебивай меня!

Мишка молча изобразил из себя внимательного и почтительного слушателя, отчего Арсению, кажется, очень захотелось двинуть наглого мальчишку в ухо. С некоторым усилием сдержавшись, он все-таки продолжил «лекцию по пыточному делу».

– Вот ты сказал давеча, что тех, кто от чужих мук удовольствие получает, к допросному делу нельзя подпускать. И правильно сказал. А вот как ты разницу между Буреем и тем же Дормидонтом понимаешь?

– Без сердца таким делом заниматься надобно? Так? Душа чтобы к такому не льнула, разум только… Верно? – послушно ответил Мишка, не желая больше раздражать Арсения.

– Хм… Верно. По-своему сказал, но верно. Неужто и такое в учёных книгах писано?

«Знал бы ты, чего в тех книгах только не писано… Хорошо, те писаки не скоро родятся».

– Было в одной. Не про пытки, – поспешно поправился Мишка, заметив, как взлетели у Арсения брови. Слишком-то уж завираться и перед ним не стоило. – Про то, как правду узнать. Ну так это я запомнил. А дальше-то чего, дядька Арсений?

– Дальше? А дальше побыстрее вытряхивать, что надо. Чем раньше возьмёшься, тем, стало быть легче нужное и получишь. После боя сразу в самый раз…

– А мы так и сделали: взяли сразу же, да только… не умеем же. – Мишка развел в стороны руками и скривил досадливую рожу. – Вот толку и не вышло.

– Еще бы! Не умеючи и хрен сломать можно! – Арсений шевельнул левым усом, с заметным усилием не допуская на лицо привычную ухмылку. – А чтобы ничего ломаного не получить, по уму надобно… И ко всякому полонянику по-своему подходить… Того, что вы взяли да упустили, по-другому ломать надобно. А тот, которого сейчас выпотрошить думаешь, кто таков?

– Лях, и похоже, что не из простых. У них тут, как я понял, какая-то замятня случилась, когда мы на дом напали, и полочане всех ляхов, что с ними были, в ножи взяли. Только один и уцелел – со страху под лавку забился, его и потеряли там в суматохе. Порезан немного, но для жизни не опасно.

– Эх, вот бы нам его сразу в оборот взять! Ну, ладно, где он у вас?

– Там где-то, – Мишка махнул рукой в сторону деревьев. – Митька пленных там пристроил и охрану приставил. Он покажет.

– Пленных? Так он не один?

– Второй – полочанин раненый. Молодой, из простых, толком и не знает того, что нам надо. И еще один есть, но ранен тяжко… может и помер уже.

– Жаль. Раненые, да тяжко, быстрее ломаются… Смерть к ним близко. В лицо дышит, а жить всем хочется… А этот, стало быть, трусоват и со зверствами пыточными знаком не понаслышке, коли при дворах ошивался… Такого и без пытки сломаем, – Арсений не бахвалился, а просто констатировал – спокойно и по-деловому. – Теперь, что ты узнать от него хочешь? Коли пара- другая вопросов, так и мы поспрошать можем…

– Ну, перво-наперво, надо понять, что тут происходит. Как-то все по-дурному у них с похищением княгини получилось, да и отдали нам ее слишком легко. А когда все непонятно… сам понимаешь. Надо решать, что делать дальше, – продолжил Мишка после короткой паузы, – но пока не разберемся, во что мы вляпались, решать ничего нельзя.

– Ну, вляпались-то, похоже, не мы, а вот они, – Арсений ткнул большим пальцем через плечо в стену дома. – Те, что на ладье смылись, этих защищать не захотели. Назад, так я понимаю, они уже возвращаться и не думают, а бегут отсюда так, что весла гнутся. В вас у дома они стрелять не стали, ладьи спрятанные попытались попортить, чтобы погони за ними не было, да и в нас там тоже не очень-то… Пока оставалась надежда выручить тех, кто в ладьях днища прорубать взялся, стрелы клали густо, а как твои соколики тех пакостников перещелкали, так сразу луки убрали, весла на воду и дай Бог ноги.

– Да? – удивился Мишка. – Просто сбежали? Они же городненцев чуть не всех перебили, чем же мы им такими страшными показались?

– Ну, во-первых, сколько нас и кто мы, они не знали, а лезть с ладьи на берег, на котором латная конница – дурь самоубийственная. Во-вторых, с городненцами им было не в пример легче: те вслепую шарились и сами в засаду пришли, а мы-то уже княгиню отбили, значит, все знаем и ко всему готовы… Гм, ну, надо думать, они так решили, что мы все знаем. И в-третьих… полезут они княгиню отбивать, и что? Даже если бы прорвались сквозь нас к дому… пешими, против латной конницы лезть – это ума лишиться надо, но даже если прорвались… С княгиней и детишками опять сквозь нас к берегу прорываться? Знаешь, чтобы помереть по-дурацки, можно и попроще способ найти.

– Но все равно, – Мишка пожал плечами, – похитить княгиню, охранять столько времени, городненцев отбить, а потом взять и так вот просто бросить! Не складывается.

– Верно, не складывается. Вот, значит, про это твоего ляха и надо пытать, тем паче, как ты сказал, он не из простых, значит, должен во всех этих загогулинах что-то понимать. Только вот… вишь, какая тут заковыка… – Арсений задумчиво поскреб в бороде. – Пленный не должен догадаться, чего ты на самом деле от него узнать хочешь, а то такого наплетет… Говорить– то мы твоего ляха заставим, а вот правильно вопросы задать… Это уметь надо.

– Я смогу!

«Сэр! Опять? Да сколько ж можно– то?!»

– Ты? – ратник даже не удивился, а просто возмутился мальчишеским хвастовством.

– Туробой может, а я – Окормля! Или позабыл?

На секунду показалось, что Арсений просто плюнет и уйдет, или вплеснет по-бабьи руками и взвоет: «Да что ж такое-то? То он поповской наукой глаза колет, то учебой у перунова потворника!!!», или просто сочтя это все издевательством, врежет Мишке от души кулаком так, что того потом рядом с контуженым Егором укладывать придется. Не произошло, однако, ни первого, ни второго, ни третьего – Арсений просто завис, как компьютер. Только руки ратника перебирали подол кольчуги.

«Однако, сэр! Вы что, решили добиться, чтобы от вас все нормальные люди шарахались? Что значит «случайно вырвалось»? Гормоны гормонами, но извольте держать себя в руках; управленец вы или так, погулять вышли? Он же начисто охренел: вроде бы все правда, а в голове не укладывается – ни опровергнуть, ни осмыслить. Эх, дать бы ему сейчас «яблоневки» хлебнуть, так ведь нету. У Ильи в обозе, наверное, осталось, так где тот обоз и где тот Илья!»

Арсений все-таки справился сам. Глядя куда-то мимо Мишки, он негромко произнес:

– И ничего удивительного.

– Чего удивительного? – не понял Мишка.

– А то, что полочане все тут бросили и смылись. Я бы тоже… ото всех ваших выкрутасов… Егор-то, аж завидно, лежит себе и не о чем таком не думает. Может и мне тоже обо что-нибудь башкой стукнуться?

– Ага! А мне прикажешь у Заики с Молчуном совета спрашивать? Они наговорят, заслушаешься… а потом Чума всех успокоит. Экое благолепие!

– Вот-вот, так и помянешь Фрола покойного! Выдрал бы он тебя, чтобы зад лохмотьями пошел, и никаких мудрствований лукавых.

Арсений тяжко, по-стариковски вздохнул, словно сожалея о несбыточном, а Мишка примолк, неожиданно задумавшись: а получилось бы у него все, что получилось, если бы был жив Фрол? Мужик-то, по всему видать, характер имел отнюдь не легкий и баловства мальчишеского мог и не допустить…

Оба немного помолчали, размышляя каждый о своем, потом Мишка спохватился и вернул разговор к главной теме:

– Ну, ладно, дядька Арсений, помечтали и будет, все равно меня пороть некому. Давай дальше рассказывай: что и как делать надобно.

– И впрямь некому, а жаль… Ну ладно, ладно, глазом-то не жги… господин сотник. Значит так: сейчас я со своими переговорю, приготовим все. Отроков я сам отберу, кто там пострахолюднее, да после боя, в одежде, посильнее кровью измазанной, ну и лицо сможет сделать.. вот как у Андрюхи Немого, когда ему на ногу наступишь. И баб надо тоже – тех, которые при княгине не заняты… Это ты сам прикажешь. А дальше… Дальше уж мы все сделаем, а ты смотри и учись, раз и эту науку постичь решил. Приготовим тебе его в лучшем виде – и спрашивай, коли умеешь. Я, конечно, подмогу, но главный спрашивальшик у нас ты, и если что, пенять не на кого.