Сотник (Часть 1-2) - Евгений Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Савелий смачно, с присвистом, высосав из кости мозг и зашвырнув ее в кусты, почесал живот и принялся оглядываться явно в поисках еще какого-нибудь развлечения. И в этот момент столь удачно разыгрываемый сценарий, чуть было не поломался – из дома, с озабоченно-решительным выражением лица, выскочила «Дунька-отличница» и грозно, как, видимо, ей самой представлялось, вопросила:
– Пошто наших женщин забрали? Матушка-княгиня гневается и велит…
– Гы-ы-р-р… – Савелий развернулся со слоновой грацией и вразвалочку направился к боярышне, растопырив лапищи, недвусмысленно сулящие девице жаркие объятия. Евдокия словно с разбегу на стену налетела, Мишка затруднился бы определить, что у нее шире распахнулось – глаза или рот? Но ни писка, ни визга – похоже, девицу настигло то состояние, которое сами женщины описывают словами «голоса не стало».
– Ты куда? Стой, скотина! – бросился следом за Молчуном Арсений.
– Гы?
Савелий, не оборачиваясь, сделал вполне понятный жест бёдрами и руками.
«Не перестарались бы… ведь заикой же девчонку сделают!»
– С ума съехал? – отчаянно взвыл «защитник». – Боярич сказал пока не трогать… Голову снимет!
– Ых…
Савелий бросил ещё один взгляд на Евдокию и нехотя вернулся на прежнее место. Боярышня изобразив рукой какой-то неуверенный жест, будто искала опору, мягко, словно тряпочная, осела на землю.
«Да что ж она хлипкая-то какая? Вроде бы на свежем воздухе и в корсет не затянута, а в обморок брякнуться при каждом удобном случае норовит. Хотя, нет – шевелится и глазами лупает, просто ноги подкосились. Ну, Савелий, ну артист!»
Евдокия так и осталась сидеть в полной прострации, а действо благополучно вернулось к первоначальному сценарию.
– Слышь, Гробня! Я тут отойду, а ты пригляди, да не балуй, смотри! – распорядился Арсений, обращаясь к Молчуну, – до боярича я… Сказать надо, что смысленный человек к нам попал, может, полюбопытствует.
Судя по мимике ляха, ужас от одной мысли остаться наедине с таким зверем, как Савелий, смешался у него с надеждой на неведомого боярича и даже некоторой благодарностью к Арсению за обещенную протекцию.
Оставшийся один, Молчун то ковырял в зубах, то недвусмысленно косился на испуганно сбившихся в кучку баб, то задумчиво рассматривал ляха, словно выбирал, какой кусочек мясца отрезать от него себе на ужин.
Но по всем признакам такое времяпрепровождение должно было ему вот-вот наскучить, а как он будет развлекаться дальше, можно только догадываться. Лях, во всяком случае, чувствовал себя не лучше «Дуньки-отличницы», кажется, решавшей сейчас для себя дилемму: подняться на ноги или рвануть подальше от всех этих ужасов на четвереньках. Как бы всё обернулось для ляха, не появись, наконец, Арсений, неизвестно.
– Боярич желает тебя видеть. – Арсений расплылся в улыбке, – да поторопись, сейчас охранник подойдёт… проводит, чтобы ты, значит, не заплутал, да кто по дороге не обидел…
– А ты? – невольно вырвалось у ляха.
– Я?.. – начал было Арсений но его прервал раздавшийся из кустов рык Чумы:
– А-а-а… Сюха! Я что, баба – в подоле его за тобой таскать?! Жопу отрублю – сам побежит – и Фаддей, на самом деле злой и вымазанный кровью вывалился на поляну прямо перед пленным.
Арсений пожал плечами и, развернувшись, пошел прочь, Мишка тоже поспешил удалиться – надо было успеть на место допроса раньше Чумы с пленным. Лях же замешкался, неловко поднимаясь с земли, но подхлестнутый рыком Фаддея чуть не вприпрыжку рванул в указанном ему направлении, только бы не оказаться слишком близко к своему новому «защитнику».
Мишка, уже понявший, что от него требуется, восседал на потнике, скрестив ноги, и старательно изображал на лице скуку. Он небрежно кивнул появившемуся Арсению и махнул рукой Дормидонту, давайте, мол. Пленник, выскочивший прямо к «дастархану», сначала смотрел только на боярича, но потом, уловив краем глаза движение, заметил Заику, с деловым видом пихающего в огонь какие-то окровавленные тряпки. Дернулся назад – не мог не дернуться, слишком уж открывшаяся картина не соответствовала его ожиданиям, с трудом удержался на ногах после пинка Фаддея и заметался взглядом между Арсением и Мишкой.
– Садись… – Мишка внешностью и голосом постарался изобразить скуку.
Лях растерянно затоптался на месте.
– Боярич велел садиться, – поведал Арсений тоном переводчика с иностранного языка.
Кроме как на чурбак у дерева садиться было некуда, но туда… Лях попытался выйти из положения, сев на землю.
– Сказано, садись, а не падай! – рявкнул за спиной пленника Чума, – ща… подмогну…
– Гы? – поинтересовался вылезающий из кустов Савелий. Этого оказалось достаточно, и лях добровольно плюхнулся на приготовленный для него чурбак.
Чума, одобрительно хмыкнув, ловко завёл его руки за дерево и перехватил ремнём.
– Арсений говорит, что ты собеседник интересный… – прогнусавил Мишка таким голосом, что самому противно стало, – а ты всё молчишь… Не уважаешь? Или столь высокороден? – на пару секунд замолчал и, заметив намерение ляха что-то сказать, добавил: – ну как знаешь… Дормидонт…
Заика пошевелил дрова в костре, тот плюнул искрами и затрещал.
Лях сломался и, сорвавшись на крик, заорал:
– Смилуйся, боярич! Слугой тебе верным буду! Учёный я… Знаю много… Услужу!
Пленник еще что-то торопливо и бестолково говорил, а Мишка, выдерживая паузу, поднял с «дастархана» баклажку, отпил из нее, сморщился, сплюнул, заткнул пробкой и бросил баклажку обратно. Поерзал, устраиваясь поудобнее, и поднял глаза на ляха, сморщившись уже от его голоса. Фаддей намек уловил и «выключил звук» мастерски исполненной затрещиной.
– Слугой, говоришь? Много просишь. Пока рабом разве… Да и раб пользу приносить должен, а ты вон сколько наболтал, а все без толку.
– Да я… – попытался снова «включиться» лях, но получив в зубы от Савелия и в брюхо от Чумы, замолк, вытаращив глаза.
– Ещё раз рот откроешь без дозволения, язык прижгут, – сердобольно пояснил Арсений, – у нас это запросто. Ты лучше боярича слушай.
– Угу… – Мишка снова потянулся к баклажке, но передумал и ухватил ложку. Поковырялся в миске, вздохнул и есть не стал. – А что знаешь много, это хорошо. Потешишь рассказом, накормим. Ну, давай, говори…
– О чём желает знать ясновельможный пан?
«О как! Уже и ясновельможный! И построение фразы чисто польское – спекся бобик! Впрочем, следовало ожидать, вон как на Заику косится, и не хочет смотреть, а глаза как магнитом притягивает, наверняка уже подобные процедуры наблюдал. А Дормидонт тоже молодец – вроде бы ничего и не делает, только у костра топчется, но умудряется постоянно привлекать к себе внимание».
– Обо всем хочу! – заявил Мишка тоном Царевны Несмеяны из старого фильма, требовавшей мороженного из дегтя. – Про тебя, про всех, кто здесь был, про тех, кто там остался, – боярич мотнул головой куда-то на запад, – как посмели княгиню с детьми похитить… все говори, а забудешь, так они помогут вспомнить!
Ратники Егора тут же изобразили полную готовность «помочь»: Дормидонт лязгнул клещами, Фаддей зверски оскалился, а Савелий подтянул штаны и громко шмыгнул носом. Как ни странно, вполне невинные действия у Молчуна получились более зловещими, чем у Заики и Чумы.
– Не надо!!! – лях натурально взвыл. – Я не сам, мне приказали… Человек от пана Власта приезжал… Они с Полоцким князем договорились…
– А вот про пана Власта поподробнее, – позволил себе проявить заинтересованность Мишка, – и про остальных тоже.
И полилось… Сначала довольно бестолково, а потом…
Когда-то в детстве отец объяснил Мишке, как цирковые собаки «складывают» и «вычитают», гавкая нужное число раз. На самом деле они просто лают, прекращая подавать голос в тот момент, когда дрессировщик подаст нужный знак. Вся хитрость заключается в том, что во время дрессировки собаки выучиваются улавливать тончайшие нюансы поведения дрессировщика, из-за чего этот самый знак, останавливающий гавканье, для публики оказывается совершенно незаметным.
Вот и сейчас, во время допроса, получалось примерно то же самое. Мишка лишь слегка менял выражение лица, а пленный тут же улавливал: что «ясновельможному пану» интересно, что нет, о чем надо рассказывать более подробно, о чем менее…
Интересно, впрочем, было все. Пленник оказался кем-то вроде офицера по особым поручениям комеса Силезии Петра Власта и знал очень много о внутриполитических раскладах Польши. Или делал вид, что знает, во всяком случае, именами, титулами и названиями областей в Польше он так и сыпал, догадавшись, что господину сотнику это интересно. Проверить сказанное возможности, конечно, не было, да и очень уж сильно напоминало это выступления расплодившихся ТАМ «политолухов», которые вроде бы все про всех знают, вот только с прогнозами все время попадают пальцем в небо. Да и не нужны были Мишке эти сведения в настоящее время – сейчас сферой его интересов являлось княжество Туровское и только оно. Однако словесный поток Мишка не прерывал и несколько уточняющих вопросов задал – информация лишней не бывает.
