«Если», 2004 № 01 - Эликс Делламоника

Сюжет картины таков: в недалеком будущем престижным местом отдыха становятся огромные парки развлечений, имитирующие Древний Рим, Средневековье и Дикий Запад. Эти миры (привет из виртуальной реальности!) населены роботами, не отличимыми от человека. С ними можно дружить и влюбляться, но можно и насиловать их, убивать — игра построена таким образом, что победителем всегда оказывается человек. Безнаказанность провоцирует патологическую агрессию посетителей…

Герой фильма (Ричард Бенджамин) отводит душу в Мире Дикого Запада, скопированного с вестернов Джона Уэйна, Клинта Иствуда и прочих мифозвезд. В салуне, наливаясь виски и развлекаясь со смазливыми девицами, бравый герой вступает в драку, а затем и в ритуальный кольтовый поединок со Стрелком (Юл Бриннер). Вдруг в отлаженном механизме игры наступает сбой, роботы начинают вести себя автономно, а Стрелок превращается в убийцу-Терминатора. Он крушит гостей направо и налево, следует по пятам героя во все миры, неминуемо настигая его… Перипетии погони-поединка, пожалуй, более изобретательны, нежели у Камерона, и философия поглубже — агрессия рождает ответную агрессию, и этот механизм, запустившись, в результате приведет человечество к Судному дню. Не странные пришельцы из будущего, а мы сами заводим пружину Апокалипсиса.

Вообще, по художественному уровню, интеллектуальному напряжению, юмору и прочим компонентам искусства кинофильм Крайтона, на мой взгляд, превосходит «Терминатора», хотя сегодня почти забыт.[1] Что же, то была еще девственная технофантастика, суть которой не в бутафорских или компьютерных спецэффектах, гонялках на машинах, взрывах и пальбе из всех видов оружия — а в мысли, драматургии, классической игре актеров. Особенно незабываем Юл. Как бы то ни было, Камерон многим обязан Крайтону.

Комментарий

Марина Дяченко: Камерон кому только не обязан. Вот, говорят, Харлан Эллисон чуть ли не подал в суд — мол, Камерон украл главную идею телесценария «Солдат». Сценарий, если судить по краткому описанию, куда ближе к «Терминатору», чем упомянутый «Мир Дикого Запада». Там тоже присутствует универсальный солдат из будущего, переброшенный назад во времени. Каково совпадение! А уж просто фильмов, где кто-то за кем-то настырно гоняется, на пальцах не перечесть…

Главное достояние первого «Терминатора» — не идея и не сценарий, не образная система (ярчайшая!) и не музыка Брэда Фидела (точнейшая!), не операторская работа Адама Гринберга. А этот мрачный, мускулистый, в панковской курточке, на мотоцикле…

Успех первого «Терминатора» предопределил появление второго. Камерону, как и в случае с «Чужими», удалось обойти железный, казалось бы, «закон продолжения», согласно которому второй фильм всегда хуже первого. «Судный день» соединил, во-первых, неожиданное драматургическое решение (поворот на сто восемьдесят — убийца стал защитником); во-вторых, новую идею и новые экранные технологии; в-третьих, великолепные актерские работы; в-четвертых, мощнейший образный и философский пласт; в-пятых, человеческую историю, заставляющую сопереживать. Если любовь Сары и Кайла в первой серии сказочно-условна (герой увидел фотографию принцессы и влюбился в нее до гробовой доски), то история мальчика-безотцовщины, обретающего старшего друга и покровителя, прописана подробно, точно и убедительно.

И главное, с нашей точки зрения, «системное» достижение «Судного дня» — это вполне толкиновская идея о том, что маленький человек должен изменять то, что может изменить. А в определенных ситуациях — даже то, чего изменить не может. Сара Коннор несет свой крест, или, если хотите, свое Кольцо — знание о том, когда и как Судный день наступит. Она сама принимает решение: Апокалипсис должен быть отменен. Она жертвует собой (и, к сожалению, другими) ради иного будущего. Образ атомной войны, в первом «Терминаторе» совершенно условный, во втором вдруг обретает жуткую ясность. Нельзя сказать, чтобы он был очень оригинален, этот образ (прости Господи, если по отношению к этой теме вообще возможна какая-то оригинальность), но повторяющийся сон о детской площадке за проволочным забором берет за горло и Сару, и зрителя.

В те годы — семидесятые, восьмидесятые, начало девяностых — об атомном Конце Света было написано и снято очень много. Диапазон — от анилиновых плакатов до великих произведений искусства; кто-то отрабатывал социальный заказ, кто-то шел по проторенной тропинке, кто-то, как Сара Коннор, собственной кровью пытался предотвратить, казалось, неизбежное. И мы теперь не знаем — ошибались авторы-алармисты, назначая дату ядерной войны на ближайшие два-три года, или они, как Сара, смогли изменить будущее… Одно можем сказать с определенностью: большую часть даже прекрасных фильмов о третьей мировой войне невозможно смотреть. Тяжело, страшно, депрессивно; «Судный день» с его апокалиптическими эпизодами смотрится влет. Да, это экшн, боевик, жанр, по большому счету, презренный — но Сара с мальчишками предотвратили Конец Света, назначенный на двадцать девятое июля тысяча девятьсот девяносто седьмого года, и миллионы зрителей сопереживали им. Не стоит, конечно, преувеличивать воздействие боевика, сколь угодно совершенного, на общественное сознание целой планеты, но… кто знает?

Так оказалось, что фатальной обреченности нет. Так оказалось, что будущее зависит от нас самих. Написанные на бумаге, эти фразы представляются простенькими банальностями… Великолепная троица — исступленная, жертвенная Сара, ее на глазах взрослеющий сын и робот, заменивший мальчику отца — живет в мире, созданном талантом Камерона. Мастер сделал все, что считал нужным, и поставил точку: «Я смотрю в будущее с надеждой…»

Два первых «Терминатора» красиво замкнуты друг на друга. Силами человеческого Сопротивления зачат Вождь. Силами Машин заброшен в прошлое чип, впоследствии этих Машин породивший. Силами Вождя и его Матери Чип уничтожен. Битва будущего случилась в настоящем, роковое предначертание разрушено, и хоть главное сражение еще впереди — мы, люди, звучим гордо. Прошло время. Шварценеггер разменял шестой десяток, но дело вовсе не в этом.

Изменился мир.

Ядерная война России с Америкой осталась (усилиями прогрессивного человечества, и Сары Коннор в том числе) пугалом прошлого, зато из темных нор повылезали совсем другие страхи. Оказывается, пока мы тут боимся разумных машин, где-то там живут впроголодь миллионы людей, не державших в руках ничего сложнее базуки. Оказывается, человечество катастрофически разобщено, и не нужно роботов из будущего, чтобы просто так взорвать на улице пару бомб. Прекрасное далеко не приближается ни на шаг, а, наоборот, отдаляется, как огонек поезда, уходящего в темный туннель.