Мрак. Сотня смертей (СИ) - Кайманов Степан

Мне удалось избежать схватки и возможной гибели. Но своей цели я так и не достиг. Прикончил одного карлика, набрал немного эфира. Вот, собственно, и весь результат. Я повернулся в сторону холмов и, переходя с шага на бег, опять устремился к логову миджитов.

Моя теория системы смерти и возрождений подтвердилась, когда я залез на холм у норы. Теперь у костра сидели не трое, а двое карликов. Уверен, если бы я предпочел возвратиться к их логову через портал, то сейчас их было бы на одного больше.

Я вытащил еще один камень и сразу метнул его в сторону норы, совсем не удивившись тому, что миджиты снова купились на этот трюк.

Они были очень тупыми. Они были так запрограммированы. И меня на самом деле это весьма радовало. Пока глупые, как рыбки, карлики шагали на шум, я подкрался к одному из них и ткнул мечом в спину, услышав жалобное предсмертное карканье.

Еще немного эфира. И очередное несущееся копье, на конце которого в лунном свете блестит моя смерть.

Я отпрянул, пропуская последнего миджита, словно тореадор взбешенного быка. И тут же подскочил к противнику, чтобы ткнуть его в спину. Один укол — один труп. Новое оружие не знало жалости.

Пламя костра, блеск добычи. Я побродил перед норой, собирая трофеи. Все мясо карлики успели слопать. Первые два миджита оставили после себя три черных пера и несколько монет. А вот третий одарил меня не только еще одним копьем, которое, впрочем, я подумывал сбагрить кузнецу, но и малым кошельком. Так что денег на пояс теперь было достаточно, даже если Инвил заартачится и не станет покупать у меня оружие, добытое потом и кровью в грандиозной битве среди Вивийских холмов.

Однако прежде, чем вернуться к кузнецу, я решил посетить логово карликов. Враги возрождались, декорации, вроде костра и мяса на вертеле, тоже. Быть может, и с предметами происходило то же самое…

Увы и ах, внутри логова карликов меня ждало разочарование. Пустая клетка, где когда-то прыгали живые угли, пара ярких факелов на стене и… больше ничего. Впрочем, грех жаловаться. Две вылазки без смертей, куча хлама, полезного и не очень, золото для покупки пояса, а остальное не важно. Пока не важно.

Глава 10. Серые будни

Пахло горячим металлом и гарью. Под потолком кузницы ярко горел фонарь; желтые блики, слово золотые перья, лежали на поверхности наковальни. Как и советник Одо, Инвил видел десятый сон. Ну да — флэйминги и молот были возвращены, почему бы и не вздремнуть?

Живые угли крутились рядом со спящим кузнецом, оберегая его сон, который, впрочем, я собирался нагло нарушить. Инвил лежал в дальнем углу, на толстой широкой шкуре, похожей на ту, что мне предоставил Одо, когда меня знатно накрыло от виара.

— Эй, вы же меня помните? — спросил я, обращаясь к настороженным уголькам. — Я тот, кто вас спас. В логове миджитов.

Я изобразил, как верчу ключом и открываю дверцу клетки. После чего осторожно протянул руку к Инвилу, чтобы его потормошить. Страшный белесый шрам с рваными краями на мускулистой груди шевельнулся, словно огромная гусеница.

— А? Что? Bobo1978134? — пробормотал кузнец.

— Он самый. Мне нужно у тебя кое-что купить.

Инвил зевнул, провел пятерней по лицу, по лысой макушке, стряхивая сонливость. Я ожидал, что сейчас он разворчится: дескать, ходят-бродят тут всякие по ночам, спать мешают честным труженикам. Однако Инвил спокойно поднялся, безропотно встал за наковальню, которая служила ему еще и прилавком, и положил на нее два знакомых листка. Новых товаров не появилось. Старые остались на месте.

— Кожаный пояс, — попросил я, отдавая кузнецу кошель с дестью монетами.

Кузнец забрал плату, и через пару секунд в моей ладони лежал темный пояс с серебристой незамысловатой пряжкой.

Кожаный пояс — обычный широкий пояс, подходящий любому грешнику или мученику. Какими-либо особенностями не обладает, однако на него можно повесить одно оружие и два предмета, чтобы получить быстрый доступ к ним. Проверьте сами, насколько это удобно.

Уже по привычке заглянул в ниим:

Новый пояс прекрасно сочетался с моим темным оперением. На левой стороне болталась удобная петличка, куда я тут же сунул лезвие Аиолор. После чего вынул исцеляющую флягу, которой, к своему стыду, так ни разу и не воспользовался, и поднес ее к поясу, услышав тихий шлепок.

На фляге не было никаких креплений. Она просто прилипла к поясу, словно намагниченная и, по всей видимости, прилипла надежно. При этом, чтобы ее снять, не требовалось особых усилий. Удобно и практично.

Я вытянул из бездонной сумки одно из двух копий и положил его на наковальню:

— Вот, продаю.

Инвил отсчитал положенные мне монеты. Второе копье все равно было лишним и, спихнув его, я остался почти при своих после приобретения пояса.

— А где малышка Агни? — вдруг спросил кузнец.

Я хлопнул рукой по сумке, и Инвил осуждающе покачал головой. Но ничего не сказал. Ненавижу, когда так делают. Повадками кузнец все больше и больше напоминал мою бывшую. Все время говорил «нет» и молчаливо упрекал, многозначительно вздыхая и не произнося ни слова. Вот как сейчас.

— Ладно, давай свой кармашек.

Кузнец приободрился. А я с тяжестью на сердце высыпал золото на наковальню, получив взамен изящную штуковину, похожу на маленькую птичью клетку, куда едва мог протиснуться мой кулак.

У-у, крохобор. Мог бы и просто отдать, если так переживал за судьбу одного из своих флэймингов. Но, видимо, игра не предусматривала подобный вариант развития событий.

Агни оказалась в своем новом милом домике, который, подобно фляге, также легко уместился на поясе, только на правом боку.

— Ну, будь здоров, не кашляй, — сказал я, сотрясая пространство кузницы звоном колокольчика, и сквозь разрыв вышел в лагерь.

Одо все еще безмятежно спал. Я подошел к нему, наблюдая, как под сладким всхрапыванием с присвистом волнуется его кудрявая темная борода. Небо светлело на глазах, невидимые руки убирали одну звезду за другой, когда-то сочная луна потускнела.

— Пора вставать, — негромко сказал я.

Борода не отзывался. Пришлось потормошить его, как и кузнеца, чтобы разбудить.

— Новое оружие, пояс и флэйминг, — едва продрав глаза, одобрительно покивал он.

Советник сел на шкуре, прислонившись спиной к поваленной колонне. Зевнул, пригладил волосы и бороду. Прямо скажем, после этих манипуляций не изменилось ровным счетом ничего, и он по-прежнему напоминал Хагрида. Здоровенная лохмато-бородатая детина, но с добрыми глазами.

— Как мне найти подземелье? — спросил я. — Ну, то, где растут плоды, способные изменить… мой путь.

— Ирейское подземелье.

Борода пошелестел страницами книги.

— Нельзя тебе пока туда. Там и с пятым уровнем тяжко. А ты всего лишь второго.

— Да я лишь одним глазком. Гляну, что да как. Тропинку проложу. До подношения еще полдня. Все равно делать нечего. Ну?

— Иди на юг. Выйдешь к кладбищу. Там и вход отыщешь.

Наученный горьким опытом и намеками бывалого игрока по имени Leon, я решил уточнить некоторые детали.

— То есть я просто прихожу на кладбище и спускаюсь в подземелье?

— Можно и так. Можно и самому. Но лучше найти проводника, который знает, где растет древо. А то заплутать-то там немудрено.

— Так. И как мне его отыскать?

— Да на кладбище и найдешь. Только пугливый он очень. Если всех врагов не уничтожишь, то носа не покажет.

— И что там за враги?

— А сам-то как думаешь? — хохотнул Одо.

Я покивал. Конечно, что еще может быть на кладбище, кроме мертвецов. Розовые пони и голубые слоники, что ли?

— Но рано, ох, рано тебе туда идти, — в очередной раз предупредили меня.

Вот зануда, подумал я, встречая рассвет. Художники у Гремуки были что надо. Небо на востоке робко желтело, покрываясь тонкой перламутровой вуалью. Красота. Ева очень любила наблюдать за восходом солнца. Я часто видел, как она сидит по утрам у окна в ожидании рождения нового дня — затаив дыхание и уронив голову на руки.