Злые белые пижамы - Роберт Твиггер

Крис нашел для себя новую нишу как для «характерной» модели. Он ответил на объявление в «Токио Жоурнал» и посетил модельное агентство, которое нуждалось только в «западных характерных моделях», то есть причудливых и по-особенному выглядящимх. При собеседовании молодым людям с прекрасными фигурами и внешностью кинозвезд было отказано, потому, как они являлись «слишком обычными», но они приняли Криса с распростертыми объятьями. С его бородой, круглыми очками и лысой головой Крис был прекрасным выбором для роли доктора в рекламе витаминов или инженера автомобильной промышленности. Тогда он получил прибыльную работу — роль Иезуитского миссионера в японском документальном драматическом сериале. В одной из сцен все его новообращенные были измучены местным военноначальником самураем. Режиссер сказал тогда Крису действовать «соответствующе потрясенно» в то время, когда он узнает об этой новости.

Фрэнк избрал собственный путь совершенствования в боевых искусствах. Он обратился к источникам и проштудировал автобиографию Канчо в поисках полезных советов. Канчо утверждал, что одно из его главных озарений пришло к нему в момент наблюдения за тем, как золотые рыбки плыли, когда навстречу им шла стая других рыб. Золотые рыбки никогда не отступали, вместо этого они полагались на свои способности двигаться из стороны в сторону, при этом постоянно сохраняя инерцию вперед. Именно поэтому в айкидо нет шагов назад. Он также высказал свое мнение, что золотые рыбки начинают каждое движение с поворота головы в направлении, куда плыть. «Если вам нужна скорость и равновесие, используйте голову для начала поворота», — говорил Канчо.

Он также тренировался с большими собаками. Собаки были обучены атаковать его, в то время как он быстро уходил от их нападений, уворачиваясь от направленной атаки и шлепая их — насколько сильно, история не зафиксировала. (Надеюсь, что не очень. Одно дело избить человека в погоне за конечное боевое превосходство, но немного стыдно еще и избивать собак.)

Фрэнк поговаривал о том, чтобы завести собаку. Несмело, без особой убежденности. Он знал, что вступил на зыбкую почву. «Даже маленькая собака — вне обсуждения», — сказал Крис. Он был прав. Где жила бы эта собака? Под раковиной, с тараканами?

Тогда он сделал продолговатый аквариум с небольшой трещиной, залепленной черной изолентой. «А как насчет рыбы, ребята?» Пришло время применить кингё но митори гейко (наблюдение за золотыми рыбками) на практике.

У Толстого Фрэнка было какое-то неуклюжее дружественное добродушие. Я никогда не видел его сердитым, хотя Крис предупреждал меня, что это выглядело ужасным, когда случалось, приводя как пример «сражение на бензоколонке», где Толстый Фрэнк в одиночку защищал своих родственников от грубых и раздраженных дорожных рабочих на иранской бензозаправочной станции. Вооруженные железными прутьями и лопатами дорожные рабочие оцепенели в ошеломлении, когда Толстый Фрэнк оторвал чью-то руку. «Оторвал?» — спросил я Криса, который был в Иране в то же время, но при драке не присутствовал. «Можно и так сказать, — сказал он. — Она была так искорежена, что плечо было в другой подмышке.» Фрэнк был более скромен, рассказывая о своей злости, описывая драку в общих фразах, без подробностей насилия: «Когда этот парень размахивал своим прутом, я знал, что должен подпрыгнуть выше, чем когда-либо прежде, что я и сделал.» Мысль о стокилограммовом Толстом Фрэнке, подпрыгивающем высоко вверх, была действительно ужасной, если задуматься.

У нас был аквариум, который стоял на кухонном столе, для чего пришлось передвинуть все бумаги Криса на стул, поэтому теперь нам всего лишь требовалась рыба. Бэн решил эту проблему на местной ярмарке. Используя свой колоссальный рост, он смог перегнуться через стойку ларька, где за попадание пробкой из духового ружья по мишени давали в качестве приза золотую рыбку. Он держал ружье в вытянутых руках, всего лишь в десятке-другом сантиметров от цели и набрал отличное количество попаданий. На нормальном расстоянии духовые ружья настолько нестабильны и неэффективны, что попадание зависело от удачливости. В качестве приза была получена золотая рыбка нездорового вида, которую мы тут же нарекли «маленьким канчо». Бэн выиграл еще двух представителей поздоровее в противники для Канчо, пока его не прогнали из стрелкового киоска.

Дома в Фуджи Хайтс наблюдение за золотыми рыбками превратилось в принудительное времяпрепровождение. Канчо, в смысле настоящий Канчо, был прав: золотые рыбки не плавают задом — но они плавают туда-сюда чертовски много. Иногда они касаются плавниками, но не выносят столкновений. Они плавают так, словно вот-вот столкнутся, но этого никогда не происходит. Люди же, с другой стороны, часто хотят «показать», что не хотят столкновения, оставляя больше чем необходимо места для того, кто движется в их направлении. Чрезмерная реакция настолько же плоха, насколько и недостаточная — она нарушает естественную природу конфликта, разрывая вашу связь с противником, внося «мысль» туда, где вы должны руководствоваться инстинктом.

Тессю утверждал, что достиг полного просветления, когда его «не-разум» или инстинкт, а не интеллект, занял ведущую роль в его искусстве владения мечом и в жизни. Отличный урок преподал ему не воин, а успешный делец, сказавший ему: «Купцы никогда не должны страшиться или заботиться о победе или поражении, прибыли или убытке. Если человек думает только о том, как заработать деньги, его сердце бьется в предвкушении; если он боится получить взбучку, он сожмется и съежится. Пока беспокоишься о подобном, ничего не получится достигнуть. Лучшее средство для человека держать свое сердце чистым, встречать лицом предстоящую работу и действовать неустрашимо.»

Даррен обеспечил нас современной интерпретацией на эту тему: «Я в целом действую в уверенности, что меня ударят и потом удивляюсь, когда это не происходит. Быть слишком озабоченным тем, что тебя могут ударить — ошибочное состояние разума.»

Иногда то, что было сказано, доходило позднее, чем было услышано, причем в ситуациях, не связанных с высказыванием. В других случаях событие и некоторые слова совпадали и урок был принят.

Самое большое отличие от уроков западного типа было в целевом занятии, где вы занимаетесь чем-то одним сверх меры. Сейчас мне кажется, что именно целевые занятия действительно изменили нас. Они использовали боль и освобождение от нее, чтобы выгравировать предмет изучения глубоко в нашем мозгу, так чтобы вы никогда не смогли его действительно позабыть. Боль улучшает запоминаемость материала, позволяя вам снова пережить его в деталях. В западной системе урок всего лишь информация; в Японии — это опыт.

— Было больше 400, — сказал Маленький Ник.

— Может быть, — сказал Бешеный Пес (в конце концов, чем больше их было, тем лучше для всех), — но я сделал 350.

— Было 328, — сказал Уилл, стараясь разглядеть сзади за своим плечом голое мясо посреди спины.

— Неа! Было больше, — послышались голоса. Должно было быть больше того.

Мы только что закончили занятие с Чино-сенсеем «600 падений назад». Когда Крис, Толстый Фрэнк и я начали заниматься айкидо, мы не могли сделать и одного.

Падения назад были просто падениями назад на попу и затем на спину. Как только твой зад касается пола, ты подбрасываешь ноги вверх и это уменьшает силу удара. Но некоторая часть инерции должна быть сохранена для того, чтобы с ее помощью можно было подняться одним равномерным движением. Подъем требует подтянуть ноги к ягодицам в тот момент, когда ты пружинишь в стоячее положение. Размахивание руками делает отпружинивание проще. Быстрые падения назад очень утомительны.

За последние несколько месяцев я дошел до сотни падений и думал, что это мой абсолютный предел.

Чино стал считать и мы начали выполнять: «ичи, ни, сан, ши, го, року, шичи, хачи, кю, дзю». Он дошел до десяти и продолжил считать сначала. Я тайком покосился на часы. Еще сорок минут.

Через десять минут люди начали уставать. Полицейские стали ободрительно покрикивать друг на друга: «Ёши», «Файто.»*

У Сакума, как я видел, появилось кровавое пятно на спине его доги. Эта часть и зад больше всего стирались в кровь от постоянных падений на спину.

«Файто.»

Прямой перевод общепринятого слова ободрения «гамбатте» — продолжай драться. Англоязычная альтернатива стала предпочтительнее в японском спорте, чем оригинальный вариант гамбатте. Но в заимствованном виде слово произносилось «файто», что звучало весьма забавно для англоговорящих. Было явно, что иностранцы прикалывались над своими японскими коллегами, когда присоединились к крикам файто. Но в этот раз никто не насмехался.

Чино великолепно задавал ритм работы группы. Этим отличались все японцы и когда ритм группы устанавливался, выносливость каждого возрастала в 7-8 раз. Ни один западный учитель не мог установить групповой ритм. Пол был действительно хорош в прямо противоположном — постоянно ломая всякий естественный ритм, который мог проявить себя.