Магический перстень Веры Холодной - Елена Арсеньева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, помахав унылым ялтинкам, она пошла к выходу из галереи. Вдруг уличная дверь распахнулась, шарахнув о стену с треском, похожим на выстрел, и в галерее появился высокий мужчина в яркой белой рубашке и джинсах. Его длинные волосы разметались по плечам, а в лице его было, как показалось Алёне, нечто ассирийское…
– Арнольд? – так и ахнула наша героиня.
Арнольд запнулся при виде ее.
– Так вот вы где? – сказал он почти сердито. – А я‑то думал…
Он осекся.
– Вы что, танцуете аргентинское танго? – изумленно спросила Алёна.
– Бог миловал, – отмахнулся Арнольд, быстро окидывая взглядом танцпол и откровенно передергивая плечами.
Алёна обернулась.
Ну да, три пары, которые топтались посреди внутреннего дворика, выглядели весьма посредственно. С другой стороны, не всякий хорошо станцует под электронное танго, а сейчас звучало именно оно. Блондинка, появившаяся на пороге ресторана, тоже смотрела на эти телодвижения со странной гримасой. О Жоре и говорить нечего: он был просто в ярости!
Одни ялтинки ничуть не изменили выражений своих полусонных лиц.
– Но что тогда вы тут делаете? – спросила Алёна, поворачиваясь к Арнольду.
– Ну, – сказал он не то смущенно, не то развязно, – вообще-то я вас искал.
Алёна растерялась. Она была дама смелая, но при этом недоверчивая. Довольно часто случалось, что мужчине, который нравился ей, нравилась и она, то есть все прекрасно совпадало, но Арнольд так холодно ушел от нее около гостиницы…
– Меня? – переспросила она нерешительно. – А… зачем?
Арнольд смотрел со странным, словно бы раздраженным выражением. Потом мученически завел глаза:
– Ну вам как, вот так прямо сказать обо всех моих планах и надеждах, которые с вами связаны? Или прикрыть это… как бы выразиться помягче… флером приличия?
Алёне стало смешно.
– Давайте, прикройте, – прислонилась она к стенке, готовая слушать.
Дверь сзади снова хлопнула, точно выстрелила. Арнольд мельком оглянулся с досадливым, озлобленным выражением, а потом вдруг прижал Алёну к стене всем телом и поцеловал в губы.
Это был яростный, почти мстительный поцелуй, такой, что у нее мгновенно заболели губы. А может, она просто отвыкла от такого стиля поцелуев? Ее молодые возлюбленные, оставленные в Нижнем Горьком, оба были на удивление нежны и ласковы, при этом весьма мужественны, но отнюдь не брутальны. Арнольд же целовался с ней, как с врагом.
С другой стороны, всякая непобежденная женщина – в какой-то степени враг, ну, скажем так – противник.
Конечно, возможно, стоило ответить чем-то подобным, но Алёна была слишком растеряна, а потому она просто подчинилась поцелую, как подчинялась неизвестному партнеру в танго, растворяясь в мужчине, танце, музыке…
Это всегда приносило свои плоды, принесло и сейчас. Жесткие руки, обхватившие ее плечи, суровые губы, пленившие ее губы, смягчились. Теперь в этом поцелуе было только желание – откровенное, но не агрессивное, пылкое и в то же время исполненное нежности.
– Ну и ну, – прошептал Арнольд. – Ну и ну…
– Да, – прошептала Алёна, не вполне понимая, о чем, собственно, речь.
Наконец Арнольд отстранился, резко повернул Алёну к двери и схватил за руку:
– Пошли отсюда!
И двинулся вперед такими большими шагами, что Алёна почти бежала за ним.
Как только они оказались на улице, Арнольд разжал руку и отпустил Алёну.
– Что происходит? – спросил он со странным выражением.
Она только покачала головой:
– Тебя надо спросить.
– Спроси, – ухмыльнулся он.
– Спрашиваю… ты как здесь оказался?
– Тебя искал, неужели непонятно? Пока Романа спровадил, потом Рудько позвонил… это час прошел, не меньше, ну, вернулся к гостинице. Я примерно знаю расположение номеров в «Дерибасе», смотрю, во всех окнах третьего этажа, которые обращены на стройку, горит свет. Значит, ты дома! Но телефона-то твоего я не знаю. Позвонил дежурной – она говорит, что дама из десятого номера у себя. Я поднялся, постучал в твою дверь – никакого ответа. Думаю, может, душ принимаешь. Подождал. Опять постучал. Тебя нет. Дежурная клянется, что ты ключ не сдала. Я начал беспокоиться. Свет горит, ключ не сдан… ты не отвечаешь… ну, понимаешь… у меня такая дурацкая работа, которая вынуждает быть подозрительным и очень осторожным. Я сразу вспомнил, как на нас сегодня чуть не наехал тот сукин сын – на нас с тобой. Мы вместе были! Воображение разыгралось! Решил предъявить горничной свое удостоверение и уговорить заглянуть в твой номер. Она понесла какую-то пургу, мол, из-за тебя какую-то Танютку уволили, поэтому она ни за что к тебе не зайдет. Что это за история, кстати?
– Ты правильно определил – сущая пурга, – пожала плечами Алёна. – Ну-ну, и что было дальше?
– Дальше… Дальше я ее уже практически уговорил, как вдруг Ромка позвонил. Ты представляешь, говорит, кого я сейчас увидел, когда мимо «Папы Косты» проходил? Эту красивую писательницу, которая от тебя так элегантно сегодня улизнула. Я просто взбеленился!
– Почему? – изумилась Алёна.
– Почему! – фыркнул Арнольд. – Я как дурак размечтался о тебе, а ты в ресторан пошла. Неужели одна? Не поверил. А с кем? Я должен был это узнать! Решил: пусть обо мне что хочет подумает, а я узнаю, где она и с кем. Ну что так смотришь?! Неужели не понимаешь, как это бывает, когда видишь: женщина, тебе предназначенная, ускользает из рук?!
И они снова начали целоваться. Хлопала, точно стреляла, дверь галерейки «Папы Косты», мимо проходили какие-то люди, кто-то хихикнул, кто-то матюгнулся, кто-то с удовольствием чмокнул:
– Ах, какая женссчина! Мне б такую!
И даже:
– Смотри не захлебнись, Арик! – Из чего Алёна могла сделать вывод, что целуется с весьма известной в Одессе персоной, но если персона настолько напоказ выставляет свои чувства, то, стало быть, некому устраивать ей – в смысле, персоне, в смысле, ему, Арику, – сцен ревности, то есть он не женат.
Ну что ж… это снимало много лишних недоумений и многое облегчало. И хоть Алёна ничуть не была влюблена – как-то с этим чувством в ее жизни настала известная напряженка после одной безумной любви, которая окончилась, слава богу, но сердце ей порядочно потрепала[16], – однако сердце и тело ее всегда были готовы к новым приятным приключениям. Весной она вообще чуть замуж не вышла за одного лихого интерполовца[17], но, к счастью, оба вовремя спохватились, что свобода все-таки дороже. Свобода встретиться, свобода расстаться… свобода целоваться на улице, свобода вместе лечь в постель и встать из нее в любое желаемое время, ничего друг другу не обещая, не разрывая друг другу душу и сердце. Свобода мимолетной улыбки, которой иногда обменяешься с неизвестным человеком – и пойдешь дальше, храня о ней память, как о солнечном луче, который заглянул в твою жизнь.
– Ну и ну, – пробормотала Алёна, когда они с Арнольдом наконец оторвались друг от друга. – Кто бы мог подумать… И мы сразу перешли на «ты»…
Как будто это было самым главным!
Ну, впрочем, где-то так, потому что перечислить людей, с которыми наша героиня была на «ты», можно было по пальцам обеих рук. А теперь пришлось бы переходить на пальцы ног.
Они стояли на Греческой, словно бы не знали, что теперь делать. Дверь ресторанной галереи приоткрылась, томно-трагическая мелодия оркестра Карлоса Ди Сарли донеслась оттуда, и Алёна, на мгновение оглянувшись, увидела блондинку в ее черно-серебристом платье и золотых туфлях, которая медленно скользила в объятиях высокого мужчины в светло-желтом костюме.
– Это называется, как балконом по темени… – пробормотал вдруг Арнольд. – Он – среди здесь?! А кто ж пушку пустил, что ему уже определили нары возле параши?!
Алёна поглядела с изумлением.
– Извини. – Арнольд медленно прикрыл дверь. Заметно было, что он ошеломлен. – Неприятная и неожиданная встреча. Видимо, Рудько оказался еще тупее, чем я думал. Ты не поверишь… Ты знаешь, кто там танцует манящее танго, как тот чокнутый Джо из Аргентины знойной?
Алёна пожала плечами:
– Да разные люди. Там есть один Михаил…
– Какой Михаил?! – всплеснул руками Арнольд. – Там пляшет тот самый тип, который сегодня наехал на нас на Лонжероновской.
– Правда? – хохотнула Алёна. – Танцует танго?! Это фантастика… Раньше отрицательные герои непременно играли на саксофонах, а теперь, получается, танцуют танго?!
– Сегодня он танцует джаз, а завтра Родину продаст? – усмехнулся и Арнольд. – Как же, как же… Ну бог с ними, с отрицательными героями, пусть положительные героини танцуют танго.
– Придется стать героиней, – покладисто сказала Алёна. – Погоди, мне ужасно хочется на него посмотреть. Какой он из себя?
– Да там смотреть не на что, один желтый костюм, – с досадой буркнул Арнольд. – Ох уж мне этот костюм… добегается он в нем!
