Зеркало для никого - Лара Мундт

тоской произнесла Тахира. – Такая талантливая и популярная. И даже ходит в крутые заведения, где зависают студенты.

Она вдруг достала распечатку той самой фотографии. И когда она успела это сделать?

– Я передала эту фотографию Чин-Лу. Возможно, твое фото повесят на доску почета.

Сложно было уловить истинную причину ее действий. Она выглядела собранной и уверенной. Если Чин-Лу и могла закрыть глаза на мое фото, размещенное в Сети, то распечатка, на которую обратила ее внимание одна из топовых учениц, должна была вызвать у учителя реакцию. И явно не ту, при которой мою фотографию повесят на доску почета. В конце концов, не пристало школьникам находиться в местах вроде Джаз-Поэт клуба.

– Это очень мило с твоей стороны, – сквозь зубы выдавила я, стараясь выглядеть польщенной ее вниманием. Тахира поняла, что так просто вывести меня из себя не удастся:

– Ты великолепно вышла на этом снимке. Умение блистать перед камерами, по-моему, это у вас семейное, как у твоей сестры… как ее звали?

– Ее звали Мист, – я поняла, отчего Тахира весь день вела себя как затаившаяся змея. Это было очевидно. Упоминать о тех, кого вытурили из Зеленого города – плохо. Называть их имена публично, еще хуже. – И она была потрясающей. Умной, доброй, ее обожали все без исключения.

Я говорила правду и плевать, что мой Рейтинг молниеносно опустился вниз с оценки 9.10 до 8.48. Захотелось еще что-то добавить, захотелось сказать, что я до сих пор люблю и скучаю по Мист, и что ей в подметки не годится пустая вертихвостка, вроде Тахиры. Не успела я открыть рот, как кто-то вмешался в наш диалог:

– Тахира, я как раз хотел с тобой поговорить.

Это был Тео. Он спокойно следил за происходящим, когда вдруг подошел и встал между нами, оттесняя меня. Тахира растерялась, позабыла о нашем споре и молниеносно переключилась на Тео, а меня увела Амалия.

– Вот стерва, – выругалась она, глядя на флиртующую с Тео девушку, – она специально вывела тебя на разговор о сестре.

Я только махнула рукой. Хорошо, что Тео вмешался. Если бы я сказала все то, что хотела, плакало мое поступление в медицинский университет.

– Ты не против пойти со мной в городскую библиотеку? Завтра история, – напомнила я подруге.

– Пусть наш историк и мега-красавчик, но даже ради него я не готова на такие жертвы. Никогда не была в пыльных местах с вонючими книгами и не собираюсь этого делать. У меня мурашки от одной только мысли, что мне придется что-то перелистывать. Скачаю домашку из Сети, все равно разницы никто не заметит, – рассмеялась Амалия. Она, как и многие, терпеть не могла бумажные издания, считая, что книги это негигиенично и что в них водятся клещи. Я была к ним более снисходительной, потому что папа держал дома библиотеку. Книги, журналы. В детстве мы вместе листали книжки с картинками диких животных: от слонов до медведей. Бумага была толстой и продавленной так, что можно было погладить страницу и почувствовать все выпуклости рисунка. С тех пор я люблю книги. Пусть это и не модно.

Путь к библиотеке Зеленого города проходил через кленовую аллею, расположенную в бескрайнем ущелье. Там росли старички-клены, еще не модифицированные, а потому сбрасывающие настоящую пожелтевшую листву.

Я цепляла ногами листья и откидывала их прочь. Вспоминала детство, когда мы с Мист были очень близки. Мы без остановки предавались разным милым играм: прыгали через веревочку, рисовали мелками перед домом, играли в мяч. Мама всегда казалась такой счастливой, а папа тогда получал повышение за повышением. Многим позже я поняла, что его успех и наши детские игры были тесно связаны. Тогда на нас стали активно подписываться Зрители. Маленькие мы об этом не думали. В наших глазах еще не было камер, а каждый жест и взгляд не имел никакого значения, пока Мист не исполнилось четырнадцать.

Старое здание библиотеки было тем немногим, что осталось от города, пока он не стал Зеленым. В том месте, где сейчас росли клены, когда-то протекала река. Она уходила в озеро, которое давно пересохло. Чтобы добраться до библиотеки, нужно было идти по лестнице, перепрыгивая плющ, норовивший захватить ступени. Уклоняться от веток диких растений, которые, кажется, десятилетиями никто не стриг. Когда я, тяжело дыша (сказывалась съеденная вареная брокколи на обед), поднялась, то удивилась монументальности здания, которое предстало передо мной. Я коснулась серого камня, ощутила его шершавость и мудрость прошедших столетий.

Выполнена архитектурная постройка была еще в двенадцатом веке. Когда-то здесь был монастырь, где люди проводили время за чтением молитв и слушая церковные песнопения. Когда Зеленый город только был основан, здесь хотели сделать музей, но посетителям, которые больше интересовались искусством двадцатого столетия, идея пришлась не по вкусу, поэтому сюда было решено перенести городскую библиотеку. Остатки не оцифрованных книг хранились на стеллажах в корпусе библиотеки и в одной из уцелевших башен. Вторая башня была разрушена. Вместо нее к небесам простиралась голограмма старого образца. Она бликовала и мерцала, казалось, что вот-вот потухнет, обнажив обрубок настоящей башни. Информацию об истории монастыря я прочла на страничке в Сети. Образ величественного здания перед глазами никак не вязался со скупыми строчками из статьи. От камня веяло стариной, покоем и ощущением превосходства человека над материей. Как во времена без техники можно было построить нечто, столь впечатляющее? Эти серые стены, пережившие множество поколений. Статуи у фасада казались застывшими вне времени. Такие неизменные. Немые свидетели эпох.

Я поняла, что замечталась и таращусь на библиотеку слишком долго. Так можно прослыть духовно развитой персоной, а это сейчас не модно, поэтому родители не водили нас с Мист по подобным местам. Чтобы скрыть свою растерянность и неподобающую заинтересованность, я ускорилась и поднялась по каменным ступеням библиотеки. Толкнула тяжелую дверь и оказалась в прохладном помещении, в котором воздух напоминал холодную стоячую воду огромного озера.

“Использование технологий запрещено” – гласила табличка на входе, выведенная от руки красной краской готическим шрифтом. В центре стояли длинные столы, а вдоль стен шли ряды стеллажей высотой под самый потолок, уставленные многочисленными книгами. Благодаря витражным окнам и старинным лампам было много света, а вот людей не было. Ни единой души.

Я шла вдоль стеллажей и размышляла о том, как же здесь спокойно, и не могла понять, что изменилось, пока не обратила внимание на Рейтинг перед глазами.

– Боже мой… – неосознанно сорвалось с губ. В городской библиотеке была Слепая зона.

Все еще не веря своему счастью, я несколько раз вошла и вышла из библиотеки.