Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты какого отця, какой матушки?»
Говорит-то дородьней доброй молодець:
«Уж я города всё ведь я неверного,
150 Уж я сын-то Маринки всё Кайдаловки,
Да котора живёт во земли неверныя,
Получает она пошлину великую
Как с того ли со князя-то со Владимира
Шьто за ти ли за чёрны-ти его ка́рабли́;
155 А миня она послала всё на святую Русь,
На святую миня Русь-ту, всё в каменну́ Москву
Отыскать тибя, старого седатого;
Не дошод, она велела всё низко кланитц́е,
Называть тибя велела всё ро́дным батюшком;
160 Да дала она перстень на праву́ руку́».
Как увидял-то старая стариньшина,
Он ведь свой ведь увидел всё именной перстень
Он со той ли со ’ставоцькой драгоц́енною,
Он ведь брал-то его да за праву́ руку,
165 Человал он его в уста саха́рныя:
«Как моё ты, моё цядо милоё,
Цядо милоё моё ты, всё любимоё,
Ты ведь мла́денькой мой всё Подсоко́льницёк!»
Человал он в уста-то его в саха́рныя,
170 Он ведь стал-то ёму скоро росказывать:
«Я ведь был-то ходил-то да по синю́ морю;
Замётало-то миня погодушкой великою;
Я тогда подарил перстень твоей ро́дной матушки:
„Какого́ ты родишь, да тому отдай:
175 Хошь ты сына родишь, быват, ясна сокола,
Хоть ты доцьку родишь, ты красну девицю“».
(Ознакоми́лисе; после его и сын родилсэ).
А поехали они тогда во бело́й шатёр;
Как на радости пили да трои сутоцьки.
Подсокольницёк-то ведь на ёго зло думаёт,
180 Зло-то думает он, шьтобы зло бы зделати:
«Не послушаю я матушки наказаньиця,
Ухожу я своёго-то родна батюшка!»
Как ведь тут же Илья всё как за́спал жо,
Как крепки́м-то сном за́спал богатырьским же;
185 Ишше взял Подсокольницёк-от востро́ копьё,
Как направил ёму всё в ретиво́ серьцё;
Сохранил ёго Господь-от, всё помиловал:
Розлетелось копьё-то Ильи-то в белы́ груди;
Ище был-то у ёго на шеи навешан золотой же крест,
190 Золотой-от ведь крест был во вси груди;
Он ведь тем же крестом от смерти всё избавилсэ,
Он ведь взял Подсокольницька за жолты́ кудри,
Он бросал-то его-то ведь высо́ко же,
Он ведь выше ёго-то лесу стояцёго,
195 Он пониже всё облака ходе́цёго;
Он ведь тут-то его же не убил вовсё;
Привезал он к своёму[112] к добру́ коню:
«Ты беги-ко, ступай-ко, конь-лошадь добрая,
Увези Подсокольницька во своё2 место,
200 Щёбы не ездил к нам больше во чисто́ полё,
Во чисто́ к нам полё, щёбы в красён Киев-град;
Не допушшу ёго до матушки славной каменно́й Москвы».
Побежал-поступал-то тут ведь доброй конь,
Прибегал-то к родимой его матушки.
205 Ён крыцял-то скоро ведь да зысьним голосом:
«Уж ты гой еси, матушка родимая!
Ты родима моя матушка любимая!
Ты отворь-ка мне косисьцято окошочько,
Посмотри-тко на своёго цяда милого;
210 Ты велела ведь мне-ка старому низко кланетц́е;
Ище стар-от ведь надо мной как надругалсэ-то:
Привезал-то миня взял ко добру́ коню;
Розьвежи ты миня, маменька, скорёшенько».
Розьвязала она его скорёшенько,
215 Ише стала сама про то выспрашивать:
«Уж ты было ли, цядышко, на святой Руси?»
Он ведь взял своё-то всё востро́ копьё,
Он ведь матушки-то ударил всё ведь в белу грудь;
Ишше тут ведь она-то скоро́ представилась.
220 Ише сам-то собака похваляитц́е:
«Уходил-то теперец́е ро́дну матушку;
Как теперец́е мне будёт воля вольная.
Заполоню-ту все я руськия че́рны ка́рабли,
Изберу-ту, изымаю со караблей многи́х людей;
225 Разышшу-то тогда же Илью Мурамця,
Отсеку я по пле́ць ёму буйну голову».
Как пришло-то об одну по́ру, прикатилосе,
Уж и сотня ц́ернёных-то пришло ка́раблей;
Захватил-то он, вси-то за́брал-то,
230 Заполонил он народу всего да православного.
Как приходят ёрлыцьки скоро скорописьцяты,
Да приходят-то скоро всё во Киев-град,
Шьто во матушку приходят в камянну́ Москву:
«Захватил-то Подсокольничок чёрны ка́рабли,
232 Заполонил-то Подсокольницёк людей добрыих,
Да матросицьков он да всих карабельшицьков».
Как недолго тут Илья, немного он роздумыват,
Он скорёхонько-скоро да собираитц́е;
Он ведь скоро поехал тут к Подсокольницьку,
240 Он прибил всех со старого до малого,
Он отсек у Подсокольницька буйну голову,
Пригонил вси чернёны-ти свои ка́рабли́
Он ведь в гавань ко князю ко Владимиру.
5. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЯ
Ишше был жил Никитушка, не славилсэ,
Да не славилсэ Никитушка, состарилсэ,
Да состарилсэ Никитушка, представилсэ.
Оставалась у Никитушки люба́ семья,
5 Да люба́-та семья да молода жена;
Оставалось у Микитушки цядо милоё,
Ишше милоё цядышко, любимоё,
Как ведь мо́лодой Добрынюшка Никитиць млад.
Ишше стал-то Добрынюшка двенадцети лет,
10 Ишше стал-то просить благословленьица:
«Ишше матушка ты моя родимая!
Ишше дай-ко-се мне благословленьицо
Мне-ка сьездить-то разве во цисто́ полё,
Поискать мне во цисто́м поли поединшицька».
15 Да услышил про эту большу по́хвальбу,
Да услышил про то да православной-от царь,
Православной царь да Пе́тр-от Первой жо;
Он ведь скоро собирал да всё поцесен-от пир,
Он ведь скоро звал Добрынюшку Никитьиця:
20 «Уж ты гой еси, Добрынюшка Никитиць млад!
Я пошлю тебе съездить во Почай-реки,
Привезти-то с Почай-реки свежо́й воды,
А свежо́й-то воды да всё ключёвою,
Да умытьц́е мне ведь, всё аньператору,
25 Приумытисе ведь да Петру Перьвому,
Приумытьц́е ведь мне-ка со кнегиною,
Со кнегиной-то мне да с Катериной-то,
Нам помытьц́е охвота, помолодитисе».
Тут Добрынюшка всё да не отслышилсэ,
30 А Никитиць-от всё не отговариват;
Он приходит к собе да на широкой двор,
Он седлат-то своего Воронеюшка.
Как выходит к ёму матушка родимая:
«Уж ты гой еси, Добрынюшка Никитиць млад!»
35 Как заходит к ёму матушка с право́й руки,
Говорит ёму родима потихошеньку:
«Ты
