Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поднести мне-ка этому скоморошины».
Говорил-то Настасьи-то всё Владимир-князь:
«Наливай-ко, Настасья, ты скольки тебе надобно».
Подносила Настасья всё скоморошины;
140 Принимает же он-то всё едино́й рукой,
Поздравляет ведь всё-то князя Владимира,
Поздравляёт жениха-та всё со невестою,
Выпивает ведь цяроцьку эту всю до дна.
Заговорил-то ведь эта да скоморошина:
145 «Уж ты гой еси, Владимир князь ты стольнё-киевськой!
Уж ты дай мне налить-то эту цяроцьку,
Вы дозвольте налить мне-ка мёду сладкого,
Поднести мне невесты всё заруче́вною».
Приказал-то ему-то да князь позволил-то;
150 Подносил он Настась всё Королевисьни:
«Уж ты пей-ко, Настасьюшка, цяру всю до дна;
Ты найдёшь в этой цяроцьки, бывать, добра».
Выпивает Настасьюшка мёду сладкого;
Прикатилса к Настасьюшки золотой перстень.
155 Как брала-то она перстень-от во праву́ руку́ —
Ишше перстень Добрынюшки всё Никитиця.
Ишше тут ведь Настасьюшка обраде́ла же;
Как скакала она ц́ерез дубовой стол,
Обняла она Добрынюшку за белу́ шею,
160 Цёловала его в уста саха́рныя:
«Как не тот-от мой жених-от — за столом сидит;
Ише тот-от мой муж-от, где у стола стоит».
Говорит-то Добрынюшка таковы реци:
«Не дивлю́-ту, Настасьюшка, твоей глупости».
165 Она пала Добрынюшки во резвы́ ноги:
«Ты просьти меня [в] вины, просьти виноватую!» —
«Я дивлю-ту тольки князю-ту со кнегиною:
Ишше князь-от Владимир-от у мня сватом был,
Да кнегина-та Опраксея-то была свахою,
170 Не прошшу тебя, брателка крестового:
Ты хотел же у жива́ мужа жону отнять,
Ты пец́елил мою-ту да ро́дну матушку;
Проливала она-то да горюци́ слёзы».
Он ведь взял-то Настасьюшку за белу́ руку;
175 Он кинал-то в Олёшеньку всё булатён нож
(взял из нага́лишша).
Ишше отнял Илья-та Олёшеньку Поповиця:
«Помиритесь-ко, братьиця крестовыя,
Вы крестовы, вы братьиця назва́ныя!
Ты поди домой, Добрынюшка, с молодой жоной,
180 Ты поди-ко к своей матушки к родимыя,
Ко цесно́й вдовы Омельфы Тимофеевны».
7. АЛЕША И СЕСТРА БРОДО́ВИЧЕЙ
Ай во славном было городи во Киеви
Да у ласкового князя у Владимера:
Собирал князь Владимир-от всё поц́есён пир
Ай на тех ли на своих-то князей, на бо́яров,
5 Он на тех ли предводителей всё на верныих,
Собирал он тут на тех на энералов-то,
На купц́ей на гостей на всех на торговых,
На всех собирал всё людей прожиточних,
На прожиточних собирал на всех хресьянушок;
10 Потому-то был назван у хрестьян прожиточных,
Ише назван был красным у их солнышком,
Всё ведь ласковым назван князём Владимером,
По ёго-то всё назван добродетели.
Собирал-то могуцих сильних бога́тырей,
15 Собирал-то два братёлка два Петровиця,
Два Петровиц́ей, братьиц́ей Бродо́вицей.
Ишше све́тёл-от день пошол ко ве́цёру,
Ай поц́есён-от пир идёт наве́сели.
Ишше все на пиру да напивалисе,
20 Ишше все на чесно́м да наедалисе;
Ишше все на пиру да пьяны, ве́сёлы.
Ишше красно-то нашо было солнышко,
Ище князь-о Владимер стольне-киевской,
Он ведь ходит-то всё сам веселёхонёк,
25 Говорит-то он и сам да таковы слова:
«Уж вы кушайте, кушайте, пейте, ешьте вы,
Уж вы пейте и ешьте, сами хвастайте»;
А богатой-от хвастат золотой казной,
А бога́тырь-от хвастат могуто́й-силой,
30 Ище глупой-от хвастат молодой жоной,
Ишше умной-от хвастат родным батюшкой,
Да разумной-от хвастат ро́дной матушкой,
А ведь хитрой-от хвастат ро́дной се́стрицой.
Да Владимир-князь по полатушки всё похаживат;
35 Он ведь белыма руцюшками розмахиват,
Золотыма персьнями всё сам набрякиват,
Он русы́ма кудрями скоро́ натряхиват;
Ишше сам-то тому всё приговариват:
«Удивляюсь дву́ма братьицям всё Петровицям,
40 Всё Петровичам, братьичам я Бродо́вичам:
Почему же вы, братьица, всё не хвастайте?»
Говорят скоро братьича таковы реци:
«Уж ты гой еси, кра́сно ты нашо солнышко,
Уж и ласковой князь да ты Владимир же!
45 Ише нецим же нам да во́всё хвастать-то;
Ишше тем-то ведь разве всё мы похвастам-то,
Да своей-то похвастам родной сёстрой,
Ище душочкой Настасьёй всё Петровной-то:
Да сидит у мня се́сьтриця родимая,
50 Как сидит она в высоком-то новом те́реми.
Ай сидит она за многима за заморьскима,
За заморьскима сидит она за замоцьками, —
Шьчобы красно ей солнышко не за́пёкло,
Шьчобы буйныи ветры да не завеели,
55 Шьчобы народ люди добрыи не увидели,
Шьчобы руськии могуции ей бога́тыри,
Вси дородьни-ти ей добры молодцы».
Тут скорёхонько ставаёт-то на ножки дородьнёй доброй молодець,
Ишше руськой-от сильнёй-от всё бога́тырь-от
60 Шчо по имени Алёшинька всё Поповиць млад:
«Вы не хвастайте, два братёлка два родимого,
Два Петровиця всё вы два Бродо́виця,
Вы не хвастайте родимой-то своей се́стрицёй:
Хошь сидит у вас за крепкима за замоцьками,
65 Шьчо поста́влёны крепки-ти верны караульшицьки,
Нечево-то про то они не знают тут:
Я хожу-то к родимой-то к вашой се́стрици,
Я ко душоньки к Настасьи-то всё к Петровны-то,
Я хожу-то к ей ведь я не по белым дням,
70 Я хожу к ей в вец́е́рях, в полно́ць да ноцьки тёмною;
Приду, брошу комоцик я снежку белого
Во ее́ косе́сцято во окошоцько;
Отьпират мне-ка окошоцько всё косесцято,
Запускат миня в окошоцько потихошеньку,
75 Шьчобы не знали бы, братьиця всё Петровичи,
Всё Петровичи, братьиця вы Бродовици».
Ище тут-то ведь братьицям за беду́ стало́,
За надсмешоцьку вели́ку им показалосе;
Они брали из нага́лишша всё булатен нож
80 Да кинали в Алёшеньку в Поповиця;
Да Алёшенька был-то ведь всё хитёр-мудёр,
Да Поповиць-от был у нас всё догадлив он:
Он подвинулсэ во леву-ту он стороноцьку —
Пролетел етот ножик у ёго о руцьку правую.
85 Тут скакал-то старая всё стариньшина,
Ише тот ли казак да Илья Мурамець,
Илья Мурамець всё да сын Ивановиць;
Он ведь скоро говорил-то им таковы
