Белое пальто в клетку - Казимеж Коркозович

— Как вы разговаривали? Стоя?

— Нет, Герман присел, и мы закурили.

— И долго он сидел? Когда ушел?

— Как кончили курить. Повторил еще раз, чтобы не заснул, и ушел.

— Кто кого угощал сигаретами? Он вас или вы его?

— Точно не помню, — задумался вахтер, — кажется, он…

— Что вы делали, когда Герман ушел?

— Как обычно, что на посту можно делать? Прошелся по помещению, выглянул на улицу, потом в другую дверь вышел во двор. Все было тихо, спокойно, сел, немного почитал газету. Я человек, привыкший к такой работе, не замечаю, как тянется время, когда дел никаких нет. Так просидел до самого утра, и тут утром началась вся эта кутерьма.

Выдма не отводил глаз от лица вахтера:

— И это все?

— А что еще может быть? Рассказал все как на исповеди.

— Неплохо вы исповедуетесь, пан Лабусь. О грехах, значит, умалчиваете?

— Я умалчиваю? Надо же такое сказать, — искренне возмутился вахтер.

— Да. Никак не хотите признаваться, что после ухода Германа вы вздремнули. Прихватили несколько часиков.

Вахтер открыл рот, пытаясь что-то сказать, но молчал, испуганно всматриваясь в лицо Выдмы. Его реакция была так понятна и ясна, хотя он все отрицал, бормоча что-то невнятное под нос:

— Я… никогда в жизни, пан майор… Богом клянусь! Не спал я.

Майор резко оборвал его, чтобы сломить остатки упорства:

— Только не лгать! Я веду следствие об убийстве, а вы все время пытаетесь меня обмануть. Если не спали, значит, были в сговоре с убийцами, которые не могли спуститься в здание с неба. Если я не добьюсь от вас правды, отправлю в тюрьму, будете сидеть, пока не вспомните. Кроме того, вас предупредили об ответственности за ложные показания.

Вахтер опустил голову, уставившись в пол.

— Так как?.. Или вы говорите, как было… или… — Выдма оборвал фразу.

— Значит, так… Пусть будет, как будет… Узнает дирекция, да и Герман не простит мне этого… Не знаю, как уж случилось, но заснул… Первый раз в жизни с тех пор, как здесь работаю, хотите верьте, хотите нет.

— И долго спали?

— Часа три, пожалуй…

— Неплохо. Проснувшись, глянули на часы?

— Глянул. К двум подходило.

— Каково было самочувствие? Наверное, почувствовали себя бодрым, отдохнувшим?

— Нет, совсем наоборот. Кости ныли, потому как спал, положив голову на стол, башка трещала, никак с мыслями собраться не мог. Когда выпил воды, немного полегчало.

— Почему вы сказали, что вам Герман этого не простит?

— На следующий день он расспрашивал меня, не заснул ли я ненароком. Я поклялся, что ни на секунду глаз не сомкнул, а он терпеть не может, когда его кто надувает…

— Может — не может, надо было сразу говорить правду.

Отпустив Лабуся, Выдма соединился с дежурным.

— Какие новости? — спросил он его.

— Ничего нового, товарищ майор, никаких изменений. С дома не спускают глаз.

— Передайте, чтобы немедленно докладывали о малейших, даже самых незначительных переменах.

— Они получили такое распоряжение.

— Хорошо, я пока буду у себя.

Выдма попросил пригласить в кабинет Германа. Посмотрел на вошедшего внимательным, изучающим взглядом, но лицо вахтера с запавшими щеками, длинным большим носом, нависшим над маленькими, как у ребенка, тонкими губами, ничего не выражало, ни тени волнения. Он сел на предложенный ему стул, пригладил рукой редкие желтоватые волосы, тронутые сединой, едва прикрывающие лоснящуюся кожу головы, сообщил свои данные и с равнодушием ждал начала допроса.

— Вы являетесь заместителем начальника охраны? — Выдма не спускал глаз с Германа.

— Так точно, товарищ майор, но одновременно несу службу и как вахтер.

— Что входит в обязанности заместителя?

— Разница между мной и вахтером только в том, что я обязан проверять, как несут службу вахтеры. Иногда кое-какие бумажки подписываю, но такое редко бывает.

— А проверка постов?

— Это всегда делаю. Конечно, тогда, когда сам заступаю на дежурство. И сам начальник охраны время от времени проводит ночную проверку.

— Расскажите, как проходило дежурство в ту ночь, когда была совершена кража. Вы проверяли, как несли службу вахтеры?

— Конечно. До того как на меня напали, я один раз зашел в проходную и еще проверил внутризаводской пост.

— В котором часу вы были в проходной?

Герман смотрел в окно, задумавшись на какой-то момент.

— Кажется, это было после десяти.

— Кто там был?

— Только Лабусь, он в ту ночь дежурил в проходной.

— И никого больше?

— Нет, он был один.

— Что он делал? Не спал?

— Нет, сидел за столом и заканчивал ужин, как раз складывал котелок.

— А что он ел на ужин?

— Кажется, какой-то суп. — В голосе Германа прозвучало удивление.

— О чем вы разговаривали?

— Трудно сейчас вспомнить. — Герман с еще большим удивлением посмотрел на Выдму. — О какой-то ерунде, пустяках, которые тут же вылетают из головы.

Майор ухмыльнулся.

— Да, пожалуй, так. И долго болтали?

— Минут десять, не больше.

А теперь подробнейшим образом опишите, что во время этого разговора делал Лабусь и что вы?

Теперь ухмыльнулся Герман, едва заметно искривив губы в улыбке, давая понять, сколь безразлично ему любопытство майора. Тем не менее обстоятельно принялся рассказывать:

— Лабусь, собирая котелок, стоял возле стола. Я подошел к нему, он отодвинул котелок и сел на табурет. Я тоже сел на другой, Лабусь только что поел, поэтому вытащил из кармана сигареты, и мы закурили…

— Он их вытащил или вы?

Герман бросил быстрый взгляд на майора, показывая, что удивлен вопросом, неужели можно предположить, что было не так, как он сказал!

— Ну конечно, он, — уверенно подтвердил Герман. — Я даже помню, как я ему протянул огонь. Если бы предложил сигарету я, то, скорее всего, подождал бы, когда он даст мне прикурить.

— Вы хороший психолог, — равнодушно бросил Выдма. — Рассказывайте дальше. Долго вы курили?

— Минут десять.

— А потом?

— Что «потом»? Я вернулся на свой пост, и все. А если говорить про нападение на меня…

— Об этом у меня есть обстоятельная информация на основании ваших показаний. На сегодня хватит, благодарю вас.

Поскольку телефон молчал, Выдма попросил вызвать кассира.

Белецкий вошел, раскланялся и попросил разрешения снять пальто, указывая взглядом на вешалку в углу.

— Ну конечно, прошу вас. — Выдма с интересом рассматривал вошедшего пожилого мужчину, а тот не спеша нашел место, куда положить шляпу, потом снял пальто, вывернул подкладкой наверх и аккуратно повесил на крючок. Только после этого подошел к письменному столу и, еще раз поклонившись, сел на стул.

— Вот и опять пришлось нам встретиться, пан Белецкий… — начал Выдма, рассматривая огромный пестрый галстук-бабочку, украшавший кассира. Значит, несмотря на довольно солидный возраст, пан Белецкий еще не утратил интереса к жизни.

— Да-да, пан майор… И, увы, не при самых приятных обстоятельствах. Денег как не было, так и нет.

— Простите, но это довольно явный упрек в мой адрес.

— Ну что вы, — заспешил Белецкий, — просто констатация фактов. Понимаю, как нелегко вырвать добычу из рук таких бандитов.

— Я признателен вам за понимание. Ну, а теперь к делу. Мне надо выяснить некоторые мелкие детали, которые мне не совсем ясны. В первую очередь расскажите, чем объяснить, что накануне грабежа вы задержались на работе дольше, чем обычно. Часто вы так делаете?

Белецкий отрицательно покачал головой:

— Нет, совсем не часто, уверяю вас. Скорее, очень редко. Но в тот вечер я вынужден был остаться. Вы знаете, я сейчас один, и нужно было подготовить выплату к следующему дню.

— Разве она не была подготовлена? — удивился Выдма.

— Не была, я не успел сделать это своевременно.

— Я слышал, что выплату перенесли на следующий день, потому что без помощника вы не хотели выдавать деньги.

— Действительно, именно это явилось второй причиной.

— Гм… Придется согласиться с таким объяснением. Пойдем дальше.

Белецкий покраснел и язвительно изрек:

— Значит, вы не верите тому, что я говорю?

— В принципе не очень доверяю опрашиваемым. Но возможно, в случае с вами я поступаю неправильно… — примирительно добавил майор.

Белецкий сжал губы и с неприязнью посмотрел на Выдму, но ничего не сказал. В этот момент раздался телефонный звонок. Майор молча слушал, бросил короткое «спасибо» и, положив трубку, продолжил разговор:

— Мы остановились на том, что вы задержались на работе. Сколько, интересно, было времени, когда вы проходили через проходную?

— Я уже давал показания. Неужели я должен все время повторять одно и то же?

— Это не помешает. Повторите, прошу вас.

— Было десять минут одиннадцатого.