Гибель «Русалки» - Фрэнк Йерби

– Но ведь… другого у меня нет.

– Я принесу вам пару старых платьев миссис. Масса Алан их не хватится. Он и не заходил в ее комнату с тех пор, как она умерла… Может, они будут длинноваты для вас, но я подверну подол, и ей-богу, Кэти, он не позабудет к вам дорогу! Он ведь и впрямь красив, скажу я вам!

Гай вышел из хижины: его переполняло волнение от услышанного, теплое опьяняющее чувство первой любовной победы. Он тотчас увидел, что Тэд Ричардсон обнимает незнакомца. Сходство между ними сразу бросалось в глаза, несмотря на то что половину лица старика закрывали неопрятные седые бакенбарды. Было ясно, что незнакомец – сын Тэда.

Гай держался в стороне, разглядывая приезжего. Трэвису Ричардсону было под пятьдесят, это был грубо вытесанный, квадратный, крепкий человек. Он был невысок, но недостаток роста с лихвой восполняла ширина. Гай мог бы побиться об заклад, что один удар этого огромного кулака сбил бы мула с ног. Его одежда была добротной, но слишком яркой, и все в нем: морщинки в углах глаз, пристальный взгляд, легкое покачивание при ходьбе – выдавало человека, который многие годы провел на море.

– Господи, Трэй! – лепетал старик. – Боже правый, ну и молодцом же ты выглядишь! Кэти, иди сюда, поздоровайся со своим дядей! И ты, сынок! День-то какой счастливый, просто душа поет!

Гай подождал, пока Кэти и дядя обменяются поцелуями, и только потом вышел вперед. Краем глаза он видел, как Фиби легко соскочила на берег и через мгновение скрылась в лесу. «Бедняга, – подумал он, – тяжко же ей приходится в жизни…»

Пришла и его очередь быть представленным.

Капитан Трэвис Ричардсон внимательно выслушал несколько приукрашенный рассказ об охоте, едва не стоившей Гаю левой руки.

– Ты держишься молодцом, мальчик, – сказал он, – но почему ты не пошел домой? Твои родные, наверно, уже с ума посходили от беспокойства…

– Я пойду сегодня вечером, – ответил Гай. – Мы с папой немного повздорили, ну да это уладится. А почему я до сих пор не вернулся – раньше просто не мог, был слишком слаб. Мы ведь с папой нужны друг другу. На свете мало такого, из-за чего стоило бы разрывать кровные связи…

– Это верно, – сказал капитан. – Всегда держись своих близких, мальчик. А отцу сын всегда нужен. Когда я сбежал из дома, мой отец был уважаемым фермером с приличным наделом. Останься я тогда, он бы до этого не дошел…

– Не смотри свысока на мой плавучий дом, Трэй! – рассердился Тэд Ричардсон. – Мне намного лучше здесь, чем на этой проклятой ферме! Кроме того, ты ее сам ненавидел, значит, у тебя нет права осуждать меня. Если бы было иначе, тебе бы так не приспичило уйти в море!

– Все это верно, папа, – сказал капитан Ричардсон, – но я был тогда молод и глуп. А если бы знал то, что знаю сейчас, я остался бы…

– Вы хотите сказать, что вам надоело море? – спросил Гай недоверчиво.

– Нет, сынок. Море – это прелестная чародейка, от которой никогда полностью не освободишься. Оно влекло меня и когда я был мальчиком, и когда стал взрослым. Пятнадцать лет простым матросом и пять – на шканцах, большую часть из них капитаном. Это большой срок, мальчик, и многие из этих лет были прекрасны. Но море лишает тебя уютного пристанища, жены, детишек, и эту потерю ничем не возместишь…

– Наверно, было бы здорово поплавать с таким капитаном, как вы, сэр…

– Думаю, из тебя вышел бы хороший моряк, – сказал капитан Трэй. – Пусть меня свяжут канатом и протащат под килем, если это не так!

– Тогда возьмите меня с собой, когда будете уезжать! – воскликнул Гай. – Я буду стараться, я научусь…

Капитан Трэй положил свою тяжелую руку на плечо мальчика.

– Я бы взял тебя, парень, – мягко сказал он, – если бы не два обстоятельства: во-первых, я, возможно, навсегда покончу с морем еще в этом году, если на этом будет настаивать черноволосый ангел, которого я оставил на Кубе. Она надумала завести там плантацию сахарного тростника. Во-вторых, я никогда не дам койку на борту судна, которым командую, молодому человеку, пока не получу от его отца письменное разрешение. Теперь подумай-ка, мальчик, и скажи мне честно: твой отец тебя отпустит?

– Нет, – ответил Гай с несчастным видом. – По крайней мере, теперь. Может быть, попозже, когда я стану старше…

– Я так и думал, – сказал капитан Трэй ласково. – Вот что я тебе скажу. Если когда-нибудь ты все-таки получишь разрешение, доберись до Гаваны и спроси меня. В любой портовой таверне знают капитана Трэя и проложат тебе прямой курс ко мне. А если я к тому времени стану на якорь, у меня много друзей, которые возьмут тебя на борт, стоит мне только замолвить за тебя словечко. Но хорошенько подумай, прежде чем решишь уйти в море: жизнь моряка – ненадежная штука…

– Расскажите мне о ней, сэр, – попросил Гай.

– Позже. Сейчас я хочу немного образумить моего старика. Продолжай рыбачить, парень, а мы со шкипером пойдем на корму и поговорим…

– Да, сэр, – сказал Гай и взял удочку. Через мгновение Кэти сидела рядом с ним. Она долго молчала, поэтому Гай мог слышать отголоски спора, приглушенные выкрики старого Тэда Ричардсона:

– Да не нужна мне ферма, разрази ее гром! Нынешняя жизнь меня вполне устраивает! Трэй, ты что, хочешь, чтобы твой старенький папа умер от перенапряжения? Что-что? Ниггеры? Господи, сынок, куда как легче вести дело самому, чем выколачивать работу из этих тупоголовых черных ублюдков. Я еще раз тебе говорю…

– Гай, – робко позвала Кэти.

– Да, Кэти? – нехотя откликнулся Гай.

– Как ты думаешь… я красивая? – прошептала она.

Гай критически оглядел ее: дикое лесное создание, стройное, с глазами лани.

– Да, – сказал он безжалостно. – Если судить по тому немногому, что я могу видеть под слоем грязи…

– Я… я буду умываться, – чуть слышно сказала она. – С этого дня и впредь я буду чистой. Вплету ленточки в волосы, надену красивое платье и…

– Но зачем? – сказал он насмешливо. – Зачем тебе это, Кэти?

Она не отводила от него глаз, полных боли.

– Чтоб… Чтобы нравиться тебе хоть немного, Гай, – сказала она напрямик. – Я что угодно сделаю, чтобы тебе понравиться…

– Что угодно? – бесстрастно вопросил Гай. – А скажи мне, Кэти, что ты имеешь в виду под этим «что угодно» ?

– Все, что бы ты ни захотел от меня, Гай, – сказала она, и голос ее был так искренен и чист, что он почувствовал стыд.

– Не мели ерунды! – сказал он резко и отвернулся.

Услышав, как она всхлипнула, Гай взглянул на нее. Но, прежде чем он успел найти слова утешения, к ним подошли капитан Ричардсон и его отец.

– Чересчур крепкий орешек для меня! – вздохнул капитан Трэй. – А может, он и прав. Фермерская работа очень тяжела в таком возрасте. В его жизни есть своя прелесть, во всяком случае, могла бы быть… Не окажешь ли мне услугу, сынок?