Затерянные миры. Марс - Кларк Смит

Было решено не приближаться к кораблю до утра следующего дня, когда его посетит исследовательский комитет. Днем и ночью в Калифорнию на самолетах и на ракетоносцах спешили ученые из многих штатов.

Предлагалось ограничить численность комитета. Среди счастливчиков-ученых, избранных в этот комитет, был Джон Гейлард, помощник астронома в Обсерватории Мт. Уилсона Гейлард представлял более радикальное и свободно мыслящее направление и получил известность своими теориями обитаемости ближних планет, в частности Марса и Венеры. Он давно отстаивал идею разумной и высокоорганизованной жизни в этих мирах и даже опубликовал не один научный труд на эту тему, где подробно разрабатывал свои теории. Новости о корабле вызвали у него глубокое волнение. Он был одним из тех, кто накануне наблюдал мерцание и не поддающееся классификации пятно в космосе за пределами лунной орбиты, и даже тогда предчувствовал истинный характер события. Остальные члены группы тоже считались независимыми и откровенными в своих суждениях, но ни один из них не был так глубоко и серьезно заинтересован в работе, как Гейлард.

Годфри Стилтон, профессор астрономии Калифорнийского университета, также вошедший в комитет, выбран был, вероятно, как антитеза Гейларду по взглядам и склонностям Ограниченный, догматичный, скептический во всем, что не могло бы быть доказано с помощью свидетельства или правил; презиравший все, лежащее за пределами прямого эмпиризма, он неохотно признавал внеземное происхождение объекта и даже возможность органической жизни на других планетах.

Интеллектом такого же типа обладали и некоторые его коллеги.

Кроме двух этих ученых и их коллег, в комитет вошли три газетных репортера, а также шеф местной полиции, Уильям Полсон, и мэр города Беркли, Джеймс Грешем, понимавший, что в комитет следовало включить и членов правительства, В состав комитета было включено сорок человек; и в резерве за пределами стадиона находилась группа опытных механиков, оснащенных ацетиленовыми горелками и режущими инструментами на случай необходимости вскрытия корабля.

В девять часов утра уполномоченные по исследованию вошли на стадион и приблизились к сверкающему многоугольному объекту. Многие испытывали страх, вызванный неведомой опасностью; но в большей степени они чувствовали оживление, острейшее любопытство и исключительное изумление. Гейлард особенно остро ощущал космическую тайну и, приближаясь к золотисто-медному кораблю, испытывал восхищение; у него немного кружилась голова, как у человека, который находится на краю бездны непознаваемых тайн и чудес чужого мира. Гейларду казалось, что он стоит на грани соразмерного и несоизмеримого, конечного и бесконечного.

Остальные члены группы были в меньшей степени полны таких же эмоций. И даже твердолобый, лишенный воображения Стилтон испытывал странное беспокойство, которое, будучи мнительным по природе, он приписывал погоде или «печеночной колике».

Необычный корабль, как и прежде, находился в полной неподвижности. Некоторые опасения тех, кто ожидал засады, рассеялись при приближении к кораблю; а надежды тех, кто ожидал проявлений дружелюбия, не оправдались. Группа собралась у главного люка, который, подобно остальным, имел форму огромного алмаза. Он находился на высоте нескольких футов над их головами в вертикальной плоскости корпуса; и они стояли, вглядываясь сквозь розовато-лиловую прозрачную дверь люка в незнакомые сложные механизмы корабля, как сквозь огромные витражи окна собора

Никто не знал, как поступить дальше; казалось очевидным, что члены экипажа — если они живы и в сознании — не спешат предстать перед людьми, желающими изучить их делегация решила подождать несколько минут, прежде чем вызвать службу механиков с ацетиленовыми горелками и инструментами. Прогуливаясь вокруг корабля, люди изучали металл покрытия, предположительно сплав меди и красного золота, закаленного до исключительной твердости способом, не известным в металлургии. Не было видно никаких соединений между плоскостями и гранями, и вся огромная оболочка, кроме прозрачных люков, вполне вероятно, была изготовлена из единого листа такого прочного сплава.

Гейлард стоял, вглядываясь в главный люк, в то время как его спутники прогуливались вокруг корабля, ожесточенно споря. Каким-то образом он почувствовал, что должно произойти что-то чудесное и необычное, когда огромный люк начал медленно открываться с помощью невидимого механизма и створки разошлись по обе стороны. Но трепет, который он ощутил, не был трепетом удивления. Не удивился он и тогда, когда металлический трап, состоящий из узких ступенек (несколько большего размера, чем у стремянки) начал постепенно опускаться из раскрытого люка и достиг земли у ног Гейларда.

Эти действия произошли бесшумно, без малейшего скрипа или лязга, но все присутствующие заметили их и в большом волнении поспешили к ступенькам. Но против их ожиданий, никто не вышел из корабля, и внутренняя часть оказалась видна не лучше, чем сквозь прозрачные люки. Они ждали какого-нибудь необычного марсианского посланца, какого-нибудь яркого, фантастичного полномочного представителя Венеры, спускающегося по трапу, но никто не появился. Царили тишина и безлюдье, поражало сверхъестественное техническое совершенство механизма. Казалось, что огромный корабль — это живой организм, обладающий собственными нервами и мозгом, скрытыми под металлической обшивкой.

Открытый вход и трап, очевидно, были знаком приглашения, и после некоторых колебаний ученые решили войти в корабль. Некоторые все еще боялись трапа, и пять человек из сорока осмотрительно решили остаться снаружи, но остальных охватили любопытство и энтузиазм исследований, друг за другом они поднялись по трапу.

Они увидели, что изнутри корабль еще более удивителен, чем снаружи. Он оказался достаточно просторным и разделенным на несколько больших отсеков, два из которых, в центре, были обставлены низкими диванами, обитыми мягкой, блестящей, пушистой тканью серовато-опалового цвета. Другие отсеки, в том числе аванкамера у входа, были заняты оборудованием, движущая сила и принципы работы которого были в равной степени неясными Аля самых квалифицированных исследователей.

При изготовлении этого оборудования использовались редкие металлы и необычные сплавы, и некоторые из них трудно было классифицировать. Около входа имелось подобие треногого стола с панелью управления, странные ряды кнопок и выключателей были не менее таинственны, чем тайнопись на какой-нибудь криптограмме. Корабль, очевидно, оказался необитаемым, и не было никаких следов земной либо внеземной жизни.