Гарриет - Джилли Купер

- Пожалуй, это будет уже слишком, - буркнул Кори. - Как вы сегодня пообщались с Самми?

Гэрриет засмеялась.

- Ничего, но она мне столько успела наговорить про свою хозяйку!..

- Надеюсь, ты не наговорила ей в ответ столько же про меня?

- Я сказала... - Она запнулась и, чтобы побороть смущение, затараторила дальше на одном дыхании:

- Сказала, что ты просто великолепен, а потом ты устроил скандал из-за этого телефонного звонка и все испортил, а еще на той неделе Самми ведет меня в какой-то бар, называется "Свободный вечер", там полно богатых финнов.

- Не думаю, что это очень удачная затея. Насколько я слышал, свободу в этом заведении понимают несколько однобоко.

Он дотянулся до столика и взял листок с эмблемой приготовительной школы, лежавший под толстыми биографиями.

- Что это?

- Послание от родительского комитета, - сказала Гэрриет. - Они собирают деньги на новое здание и решили теперь устраивать вечера для родителей. Всего за три пятьдесят танцы, ужин и бокал вина. По-моему, ты должен сходить: вдруг тебя там ждет счастливая встреча?

- Спасибо, я уже дал зарок не пить и теперь не могу отступаться от своего слова.

Глава 14

Слово Кори сдержал. Он стал пить и курить гораздо меньше, и хотя в его комнате иногда допоздна звучала музыка, к полуночи он почти всегда укладывался в постель.

По вечерам, когда Гэрриет кормила перед сном Уильяма, Кори обычно спускался вниз. Вообще они теперь проводили много времени вместе разговаривали, читали, слушали пластинки, обсуждали наброски к новому сценарию. Гэрриет нравилась работа, которую Кори ей поручил: кажется, впервые после Оксфорда ей пришлось работать головой, а не только руками. Она стала больше следить за собой: ей надоело откладывать каждый заработанный фунт на черный день, хотелось купить себе что-то новое сегодня.

Народу в "Доме на отшибе" прибавилось. Во-первых, из Ирландии прибыла наконец вороная кобыла по кличке Пифия - Кори пришел от нее в восторг и тут же начал готовить к скачкам; во-вторых, появился малыш Смолыш - ягненок с темно-коричневой, почти черной мордочкой. Его мать сгинула где-то на выпасе, и теперь Гэрриет вскармливала Смолыша из соски.

- Будто близнецы в доме, - заметил Кори, наблюдая, как Гэрриет разливает молоко в две бутылки - одну для Уильяма, другую для ягненка.

Однажды в понедельник, в конце марта, когда она готовила детям завтрак перед школой, в кухню вошел Кори. Видеть его в столь ранний час на ногах было непривычно.

- Я знаю, по-твоему, я худоват, но ты не находишь, что это уже слишком? - Он бросил на стол выстиранные трусы. - Это Джона, а не мои.

Гэрриет залилась краской.

- Извини, я нечаянно перепутала. Я собираюсь кормить детей. Хочешь тоже яйцо?

Кори брезгливо поморщился.

- Съешь, это полезно для здоровья, - сказала она.

- Ладно, уговорила.

Он сел и раскрыл газету. В кухню влетел взъерошенный Джон.

- Я не успел доделать задание по общей эрудиции, - размахивая тетрадкой, буркнул он. Один носок у него был натянут, другой болтался вокруг щиколотки. - Кто такая была Флоренс Найтингейл?

- Лесбиянка, - сказал Кори, не поднимая головы.

- Как пишется? - спросил Джон.

- Нет-нет, этого нельзя писать, - вмешалась Гэрриет. - Напиши, что это была знаменитая сестра милосердия, которая ухаживала за ранеными солдатами во время Крымской войны.

- Все равно лесбиянка, - сказал Кори.

- Сделай мне бутерброды, - сказала Шатти. - Каждый понедельник эта противная лапша с фаршем.

- Будешь есть, что дадут, - сказал Кори.

- Угадай: что такое, у чего попа всегда наверху? - спросила Шатти.

- Честное слово, не знаю, - сказала Гэрриет.

- Ноги! - Задрав подол, Шатти продемонстрировала свои красные трусики и залилась довольным смехом.

- Да не мешай ты! - крикнул Джон. - Я и так не могу сосредоточиться. Почему тюремный автомобиль называется "Черная Мария"?

- В честь одной негритянки, - сказал Кори. - Она жила в Бостоне, была толстая-претолстая и помогала полицейским арестовывать пьяных солдат. Она держала публичный дом.

- Что такое публичный дом? - спросил Джон.

- Напиши лучше: дом с дурной славой, - сказала Гэрриет. - О Господи, хлеб уже пережарился! Она выхватила из духовки кусок жареного хлеба.

Разрезала его на три полоски и, сняв верхушки, раздала по одному яйцу Кори, Шатти и Джону.

- Стоят, как три солдата, - сказал Кори. - Три стража здоровья. А верхушку с яйца мне уже сто лет никто не снимал.

- Привычка, - вспыхнув, пробормотала Гэрриет.

- Что значит "дом с дурной славой"? - спросила Шатти.

***

Гэрриет отвезла в школу Джона, потом Шатти.

- Не забудь покормить Смолыша! - крикнула Шатти и потерялась в шумной толпе подружек.

Возвращаясь от детской площадки к машине, Гэрриет обратила внимание на расстроенную чем-то женщину, которая тащила за собой троих неряшливо одетых ребятишек, а ее, на веревке вместо поводка, тащил большой лохматый пес. Гэрриет в умилении пощелкала языком, и пес вместе с хозяйкой рванулся к ней.

- Славная, славная псинка, - разулыбалась Гэрриет, когда черный в серых пятнах пес оперся лапами ей на плечи и начал лизать лицо.

- Смотреть на него не могу, сердце кровью обливается, - проворчала его хозяйка. - Пойдем, Рекс. - Она попыталась оттащить собаку, не очень, впрочем, настойчиво.

- А что случилось? - спросила Гэрриет.

- Сейчас оставлю этих троих в школе и повезу сдавать его в собачий приемник. Дети захныкали.

- Никак не получается держать его дома, - пояснила женщина. - Я работаю, а он, чуть только я за дверь, начинает жутко выть, и домовладелица сказала: все, чтобы больше его тут не было. Ничего, в приемнике ему подыщут других хозяев.

- Но ведь его могут и не взять, - забеспокоилась Гэрриет. - Тогда через семь дней его просто усыпят. Ах, как жалко, что я не могу его взять...

Рекс тыкался мордой ей в лицо и размахивал лохматым хвостом.

- Какой он породы? - спросила Гэрриет.

- Сеттер, кажется, - сказала хозяйка и поспешно добавила:

- Щеночек еще.

Сердце Гэрриет не выдержало.

- Постойте минутку здесь, - сказала она. - Я схожу позвоню своему хозяину.

Кори уже сел за работу и не очень-то обрадовался звонку.

- Мистер Эрскин... то есть Кори. Тут, около школы... словом, тут совершенно бесподобный щенок.

- Ну? - раздался в ответ бесстрастный голос Кори.

- Если ему не найдут хозяев, его придется усыпить. А он такой славный.

- Гэрриет, - вздохнул он. - Тебе что, мало хлопот со всеми нами? Уильям, Шатти, Джон, я, Тритон со Смолышом... Мы еще ни одного котенка никому не пристроили, а ты уже тащишь в дом щенка? Так звони сразу в зоопарк, предложи им присылать к нам на каникулы всех зверей. Или в Баттерсийский дом собак - скажи, что мы всех берем.

- Прости, пожалуйста, - промямлила смущенная Гэрриет.

- Как его зовут? - спросил Кори.

- Рекс, - сказала Гэрриет. - Он сеттер.

Молчание затянулось.

- Придумай хоть имя поприличнее, прежде чем везти его домой, - сказал наконец Кори и повесил трубку.

Гэрриет не верила своим ушам.

- Мы берем его, - объявила она женщине. - У нас уже есть одна собака, так что ему будет с кем играть.

Она боялась, что хозяйка Рекса сейчас расплачется, но та, кажется, и не думала горевать, а выезжая со школьного двора, Гэрриет успела увидеть, как она очень оживленно рассказывает о чем-то приятельницам. Рекс, в отличие от хозяйки, выл в голос целых две мили, после чего перепрыгнул через спинку и, вздыхая, улегся на переднем сиденье. Поворочавшись немного, он уложил морду к Гэрриет на колени и принялся вздыхать и поскуливать, видимо, жалуясь рычагу переключения скоростей.

- Так. Тебе надо срочно придумать имя, - сказала Гэрриет, остановив машину около дома.

Открыв атлас автомобильных дорог на первой попавшейся странице, она наугад ткнула в него пальцем. Палец попал в местечко с названием Севенокс.

- Поздравляю тебя, Севенокс, - сказала Гэрриет. - У тебя целых два трехзвездочных отеля, и от Лондона всего двадцать пять миль. Базарный день понедельник, торговля крупным рогатым скотом.

- Гэрриет, - сказал Кори, пока Севенокс кругами мотался по гостиной, волоча за собой шнур от торшера. - Это никакой не щенок - и никакой не сеттер.

- Севенокс, ко мне! - Гэрриет попыталась схватить пса за ошейник, но он вихрем пронесся мимо.

- Это совершенно взрослая собака, - продолжал Кори. - Ему не меньше двух лет, и дрессировать его уже поздно.

Севенокс, вращая глазами, пронесся мимо Кори на второй этаж. Тритон, тоже чрезмерно возбужденный, помчался за ним. За несколько минут, проведенных в доме, Севенокс уже сцепился с Амброзией, которая расцарапала ему нос, успел произвести самое неблагоприятное впечатление на миссис Боттомли и попытался сгрызть ботинки Кори для верховой езды. Сейчас, судя по доносившимся сверху звукам, он лакал воду из унитаза. Скоро он, все так же в сопровождении Тритона, скатился вниз по лестнице и, тяжело дыша, рухнул у ног Гэрриет.