Сердцевина граната - Наталия Ломовская

«Бука какой, – подумала Кира. – И какой он старый! Это из-за того, что виски сплошь седые. Но почему он так на меня смотрит?»

Смотрел он действительно непонятно и ушел, не попрощавшись.

Спектакль захватил Киру, захлестнул ее с головой. Только когда опустился занавес, она поняла, что сжимает в кулаке визитную карточку. Гладкий прямоугольник чуть измялся, стал теплым и влажным. Кира, не глядя, сунула карточку в сумку.

Быстро стало шумно и душно. Звучала пульсирующая музыка. Гости, среди которых не было знакомых, танцевали. Кира вышла на балкон, но еще даже оглядеться не успела, как рядом очутился жених. Георгий.

– Почему ты убежала? – спросил он, тронув ее за обнаженное плечо. Сухая и горячая рука скользнула по Кириной коже, девушка вздрогнула.

– Я не убежала. Просто вышла подышать свежим воздухом. А вот ты, по-моему, убежал. Невеста не соскучится?

– Пусть поскучает, – усмехнулся Георгий. – А то мы все время вместе.

– Как и полагается счастливым молодоженам.

– Счастливым…

Горечь в его тоне насторожила Киру.

– А что? Ты хочешь сказать, что несчастлив?

– С того момента, как увидел тебя.

– Вот это приятная новость! – Кира уже откровенно смеялась. – Каждой девушке хочется такое услышать! Значит, я сделала тебя несчастным? Позволь узнать, почему?

– Если бы я встретил тебя раньше, я бы на Наташке не женился, – со сдержанной страстью ответил Георгий.

У Киры заколотилось сердце. Это было, как в любовном романе, как в сериале. Вот она – на свадьбе подруги, и жених объясняется ей в любви. Богатое амплуа досталось ей сегодня! Не пресная роль обманутой невесты, а жгучий и едкий образ роковой разлучницы.

– Почему? – снова спросила она, надеясь, что следующую реплику ей подскажет кто-нибудь более искушенный.

– Я в тебя влюбился, – пробормотал Георгий, глядя уже не в глаза Киры, а на ее губы. – И ты в меня влюбишься тоже. Слышишь? Кира…

Он шагнул к ней и обхватил ладонью ее затылок. Впервые в жизни Кира почувствовала на своих губах мужские губы. Первый поцелуй – с привкусом шампанского – заставил ее содрогнуться. И тут же все кончилось. Георгий немного отступил, захлопал себя по бокам, отыскивая сигареты, а Кира даже потянулась к нему. Так ей хотелось, чтобы поцелуй продолжился! По счастью, она вовремя сообразила, что здесь их в любую минуту могут увидеть.

– Кира, мы встретимся? – сквозь зубы спросил ее Георгий. Он уже прикурил, но все еще не мог справиться со своим дыханием.

– Конечно, – кивнула девушка. – Я приду к вам в гости. Или вы ко мне. Будем дружить домами.

– Ты же понимаешь…

– Прекрасно понимаю, – кивнула «роковая женщина, разлучница». – Потому так и говорю.

– Очень хорошо, – констатировал новоиспеченный молодой муж. – Тогда я прыгну с балкона. Прямо сейчас.

Оба, как по команде, посмотрели вниз. Ресторан располагался на втором этаже. Но земля показалась Кире далекой, как дно горного ущелья. К то му же Георгий, словно нарочно, выронил окурок. Тот полетел вниз и рассыпался на асфальте оранжевыми искрами.

– Не надо прыгать, – онемевшими губами произнесла Кира.

Не заботясь больше о своем амплуа, она продиктовала номер телефона и удалилась.

Георгий позвонил через две недели. К этому моменту Кира уже миновала инкубационный период своего чувства и находилась в горячке. Кира согласилась встретиться с Георгием в кафе на набережной. Георгий пришел веселый, загорелый – а все вокруг еще были бледными после чахоточной петербуржской весны! – и говорил ей шепотом жгучие слова, в которых кристаллизовалась самая неподдельная страсть. И эта, и все последующие встречи прошли для нее горячим мороком. Два летних добела раскаленных месяца…

Очнулась она в тот день и в тот час, когда собралась уйти из дома. В квартире было тихо. Мать разъезжает по делам, тетка прилегла вздремнуть. В эту секунду не поздно было остановиться. Но Кира не остановилась.

– Девочка моя, я тоже женщина – во всяком случае, недавно ею была. Влюбилась, сошла с ума, я понимаю. Но зачем же ты из дома-то ушла? – допытывалась Диана Юстицкая.

– Ты же сама говорила – нужно доказать матери, что я свободный человек со своими собственными возможностями и желаниями, что у меня тоже есть права!

– Положим, я говорила не так, – усмехнулась Юстицкая. – Ты не обижайся, но мне кажется, твой подростковый протест немного запоздал. Бедная твоя мама! Хотя бы позвони ей, записку оставь! Чтобы она знала, что с тобой все в порядке.

– Незачем. Скоро я объявлюсь, и она будет вынуждена принять меня как свободного, самостоятельного человека.

– Ну, как знаешь…

Кира попросила Юстицкую хранить тайну, и Диана, немного повздыхав, согласилась. Как бы ни тревожили актрису мысли о Кириной маме, она не могла отказать себе в удовольствии причастия к молодому сумасбродству…

Новая жизнь началась легко и весело. На второй же день Георгий объявил, что уже поговорил с Наташей, что она, разумеется, была очень рассержена, но, как ему кажется, все поняла и простила. Внезапно вспыхнувшая любовь – разве кто-нибудь может подумать или сказать об этом плохое?

– А Наташу ты разве не любил? – недоверчиво спросила Кира.

– Это было совсем другое чувство, зайчонок. Я мужчина, понимаешь? И женился потому, что Наташе этого хотелось, а я пошел на уступку. Я же не мог знать, что встречу тебя – такую невероятную… Теперь все будет по-другому и замечательно. Я люблю тебя, с ума схожу…

Эти слова были приятны, хотя Кира подумала, что была бы вовсе не против, если бы Георгий «сходил с ума» чуть меньше. Или реже. В общем, супружеские радости остались ей непонятны.

В первый вечер совместной жизни они долго пили шампанское, танцевали, целовались дрожащими губами, но когда Георгий начал ловко освобождать Киру от одежды, руки его вдруг показались ей назойливыми, а поцелуи – колючими. Если бы было можно, она вырвалась и ушла бы. Но было нельзя, и Кире пришлось вынести все. Не сказать, чтобы это было совсем уж неприятно, но ничего похожего на то, о чем пишут в любовных романах, Кира не испытала. Ей не стоило труда изобразить восторг – она же актриса! Впрочем, Кира все еще не переставала ожидать каких-то других, удивительных ощущений. Рано или поздно дверца в сияющий мир любви должна была приоткрыться и для нее…

Но наступил миг, когда все кончилось. Кончилась жизнь.

Кира готовила ужин – жарила картошку. Картошка жарилась или притворилась, что жарится, потому что сверху подгорала, а внутри оставалась сырой. В теории было ясно: чтобы такого не происходило, картошку нужно перемешивать. Кира и перемешивала так, что аккуратные ломтики превратились в неаппетитное крошево. Склонясь над плитой, девушка раздумывала – не долить ли масла? Или позвать на помощь Георгия? Но он после трудового дня пошел отмокать в ванну. Киру тоже звал с собой – в старой квартире ванна была размером с небольшой бассейн, пусть и облупленный. Но Кира не пошла, предположив, что там подвергнется внеурочной экзекуции супружеских объятий. Сейчас она уже жалела об этом. Лучше бы разогрела в духовке какой-нибудь полуфабрикат! И Маргарита, как назло, приняла свою ежедневную дозу раньше времени… Обычно соседка охотно помогала Кире – несмотря на прошлую богемную жизнь, она знала сотню рецептов вкусных и простых в приготовлении блюд. Маргариткину стряпню Кира выдавала за собственную, так что у Георгия до сих пор не было причин для недовольства. А вот сегодня, похоже, появятся…

Стоял жаркий вечер последнего августовского дня. Сегодня мамины магазины работают допоздна – завтра дети пойдут в школу с цветами. Шикарно оформленных, дорогих букетов уйдет немного, но георгины, розы, гладиолусы и астры будут покупаться стогами… А дома сейчас тихо и прохладно, бубнит кондиционер, можно сидеть на балконе и смотреть на бесчисленные огни вечернего Петербурга. Можно поехать кататься на машине, можно просто пойти в маленькое кафе, что недавно открылось неподалеку. Двенадцать видов мороженого, крошечные эклерчики с шоколадным и сливочным кремом, кофе по-турецки, свежевыжатый апельсиновый сок…

В кухне было невыносимо душно, несмотря на открытые окна. Кире надоело стоять над сковородкой. Решившись, она все-таки плеснула в картошку масла. Полупригоревшее месиво растеклось в желтой лужице. Кира вздохнула и сняла сковородку с плиты. Сейчас она выбросит все это в мусорное ведро, а потом сварит магазинные пельмени. Вода для них быстро закипит, чайник уже горячий.

К тому моменту, когда Георгий, напевая, прошествовал из ванной в комнату, вода уже бурлила белым ключом, и Кира вспарывала ножом пакет с пельменями. Они здорово замерзли и постукивали, как камешки.

Кто-то позвонил в дверь. Кира открывать не пошла – она еще не привыкла к этой квартире, да и, говоря откровенно, опасалась. Вдруг Наташка решила все же выяснить отношения с разлучницей? Это опасение у Киры не формировалось в связную мысль, просто какая-то дрожь пробегала по позвоночнику, по влажной от духоты спине.