Эпоха мертворожденных - Глеб Бобров

С моим пузом такой цирковой номер не проделать, тут и к бабке не ходи. Совсем не крупному Штейнбергу — тоже слабо. Да и по-хорошему мало найдется хитрецов, готовых повторить Борин трюк, а тех, кто смог бы просчитать все и, главное, решиться на подобную головоломную авантюру, — на пальцах одной руки перечесть можно.

— Пацаны, что за хренотень — тут все свои, кончайте «выкать». — Прав Петя, да и влез вовремя.

— Да, действительно, Яковлевич… — Я протянул руку. Он вновь невидимо улыбнулся и пожал в ответ.

Добрый, скромный, тихий мальчик лет двадцати пяти. Ему бы очки еще — вылитый ботан — рядовой аспирант Стасовой кафедры. И это — он: прошедший кошмар лагеря для перемещенных и обезображенный на всю оставшуюся жизнь, выкупленный за деньги еврейской правозащитной организацией и бежавший от сытой жизни опять на войну, сжегший вместе со своими гранатометчиками народу и техники на десять международных трибуналов, неуловимая гроза и гордость обеих воюющих сторон в одном лице, охраняемый пожаром войны и объявленный в розыск пятью независимыми государствами международный военный преступник — Борис Яковлевич Гирман!

Выехали в штаб Колодия. Решил взять с собой Кобеняка. Все же командирский опыт у подполковника — не чета моему. Пока собирались, чувствую, Денатуратыч маячит за спиной — неймется Деду. Тут и Василий Степаныч подоспел.

— Ты, Аркадьич, найди время — переговори с Передерием.

— Я помню. Он с нами поедет.

— Ты сейчас поговори!

— Иван Григорьевич! Иди сюда, дорогой… стоишь в дверях бедным родственником, голодными глазами затылок мне палишь…

Два раза просить не пришлось. Мелкой рысью оказавшись у стола с картами, наш чудо-подрывник разложил веером густо исписанные листы.

— Хорошо, хорошо, ты с нами едешь. Сам все и расскажешь.

— Кирилл Аркадьич, потерпи две минуты. Хорошо?

— Лады. Садись, докладывай.

Он сосредоточился и кратко выложил все, что они со Степанычем запланировали. Общее решение я уже знал — ничего нового в услышанном не было.

— Принято, Иван Григорьевич, я — понял.

— Самое главное! Когда встанет вопрос — надо отстоять, ругаться, не знаю, но добиться, чтобы нам по периметру ставили комплекты «Охота».

Нормальные запросы!

За это гениальное детище советской инженерной мысли Передерий не то что зуб — руку готов был отдать. Все уши прожужжал. Совершенно непреодолимый и безжалостный, как стихийное бедствие, полностью автономный комплекс из пяти взаимосвязанных мин и управляющего электронного блока — из всего саперного изобилия, на мой взгляд, был самым страшным и действенным оружием этого арсенала. Абсолютное минно-взрывное заграждение! Когда я впервые приволок от Буслаева в отряд два взрывных устройства, Дед, забыв непреодолимую для него субординацию, кинулся мне на шею и, кажется, даже чмокнул в щеку.

— Договорились, Григорьевич. Как там будет — не знаю, но драться — буду и без твоей команды с наших позиций не сойду.

Через пятнадцать минут двумя машинами приперлись в Родаково, словно стадо отмороженных на сафари новых русских, — джип, «УАЗ», у всех разные камуфляжи, несколько вариантов «калашей». Правда, все охотники, видать, жизнью потертые — не иначе как в дебрях буша на пару месяцев сезона дождей заблудились…

Вышедший со своим штабом навстречу нам Буслаев пару раз прошелся перед «Патролом» и очень подозрительно — как-то хитро и нехорошо — поглядывал на отбойник и крышу. Ну, все — держись! Не иначе мозгует, как туда «ДШК»[59] взгромоздить. Правильно, он же надежнее «Утеса» будет, да только вот не потаскаешь его на пузе, а Деркулову джип все равно на фиг не нужен, только понты колотить! Молодец, Иваныч! Все правильно — базару нэма! Только ты, родной, эту тачку — последний раз увидел. Спорим?!

Довольный Колодий сиял, ухмылялся «у пышни вуса», приговаривал: «Добра дрындулэтка» и, судя по всему, ведя сепаратные переговоры за моей спиной, пытался развести Буслаева на нашего японца. Еще один кандидат на дальний посыл, хозяйственный ты наш.

— Богданычу! Шож ты так разчервонився, батьку? Никак на мой «Ниссан» глаз свой загребущий положил? Или, может, в баньку уже сходили да по коньячку — проехался?

Колодий и правда весь горел самоварной медью.

— Та — ни… якэ там око. Шо цэ вы такэ кажэтэ?! Цэ хтось згадав, як сраты сидав! — отшучивается, а сам на «Команданте» — зырк-зырк — как тот отреагирует? Буслаев повеселился чуток, потом подошел ко мне, глянул в душу и говорит:

— Как ты, готов?!

— Нормально все, Дмитрий Иванович. Похоже — срастается. Только людей дайте — мне ровно половины не хватает. И «ПТУР»[60] один, вместе с расчетом.

— Пятьдесят человек, значит…

— Так и прикидывал, изначально.

— Да, помню… Будут люди. Сегодня — будут. Не такие волки, как у тебя с Гирманом, но и не сопливое ополчение. Пойдем-ка, поработаем.

Петя с Борей двинули к себе — в вагонное депо. С Гирманом договорились перебазировать его группу ночью. Всех своих, кроме Кобеняка, оставил курить на улице. В последний момент перед выездом вспомнил о проблеме Передерия. Испытывая серьезные комплексы по поводу оттяпанного по самое некуда хозяйства, Дед мог мыться только в присутствии Бугая. Ну и Жихаря почему-то тоже не стеснялся. Вот я и решил взять их с собой, прицепом, чтобы без спешки смогли попариться.

За два часа управились со всеми вопросами, кроме минирования. Как и обещал, Буслаев отдал еще один расчет «ПТУР» «Корнет» и через силу распорядился насчет пятидесяти имеющих боевой опыт бойцов. Утвердил общий план операции, схему построения огня, диспозиции групп и расчетов, позывные и условные сигналы.

Спецура поставила свои условия, но гарантировала, что у нас связь, в отличие от противника, будет. Правда, телефонная, не везде и, в придачу, с качественными помехами. Мол, «извините, мужики, за все надо платить — их заглушим, но и самим достанется». Они попросили людей в помощь, но, учитывая, что у меня и так цейтнот и завал, работяг им дал Колода.

Через Бахмутку на обычном «жигуленке» прибыл командир отдельного инженерно-саперного батальона, представленный нам как капитан Петренко (с него такой же Петренко, как с Колодия — Штейнберг). Относительно молодой, жизнерадостный, преисполненный оптимизма и, судя по повадкам, живущий по принципу: «Подумаешь?! И не таких быков в консервные банки закатывали!» — он сразу взялся за дело. Внимательно выслушав вводную и вытерпев методичный, дотошный расклад Передерия, капитан с порога расставил все по-своему:

— Значится, так, господа. Ваш замысел — понятен: «Безумству храбрых…» — и далее по тексту. Предлагаю такую схему. Поперек направления движения вот на этом участке… — он обозначил на макете зону от моста реки Белой до грунтовки, — выложу насыпом нестандартную четырехполоску[61] «восемьдесят девятых»[62] длиной — сколько проеду. Точнее, проеду километр — по пятьсот метров вправо-влево от главной хорды дороги. Почему — нестандартную? Из-за ширины — придется растянуть на лишние полсотни смежные ряды и еще сверху — просеять «бабочкой».[63] Дурь с «ПФМками», конечно, полная, но зато будет понятно, откуда они взялись по обе стороны основной дороги на склонах. Сделаем три закладки фугасов в голове колонны — на вершине бугра, где скажете. В четырех точках, вот здесь три и вот здесь одну… — сапер ткнул карандашом на макете четыре раза прямо над поперечной грунтовкой, — я сделаю замаскированные закладки из усиленных «БДШ».[64] Как раз — по розе ветров и метеопрогнозу — непросматриваемая дымовая завеса отрежет вас от частей основной трассы и участка вашей дороги до реки. Дым до неба встанет коромыслом — проверено. Три фугаса и дымовухи поставим на управляемый радиоимпульс.

— А что там с глушением, сами себя не вздрючим? — Буслаев обернулся к спецам.

Те запротестовали:

— Нет. Мы сначала, по вашей команде, заряды рванем, потом уж — врубим глушилово.

Капитан продолжил:

— Что касается участка склона, то тоже автоматом: по обе стороны дороги выставляю по однополосному минному полю, длиной в шестьсот сорок метров, от самой грунтовки до начала ворот холма, то есть — до фугасов. Положу в тридцати метрах от дороги жирной полосой до первых промоин. Плотностью засевания «бабочкой» могу довести коэффициент вероятного поражения до «ноль-пять» — «ноль-шесть», при стандарте «ноль-три» — «ноль-четыре». Через такие поля не проходят.

Увидев мой удивленный жест, «Команданте» спросил:

— Что не так, Аркадьич?

— Вроде договаривались мою пехоту с обеих сторон дороги прикрыть «ОЗМками» комплектов «Охота». Теперь выясняется, что просто поставят полосу дистанционного минирования. По-хорошему, Иваныч, на кой мне этот полиэтилен?[65]