Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева

— Еще раз, — скомандовал Лео.

Я повторила процесс действий, за исключением того, что на этот раз нанесла удар сверху корпуса по широкой груди черепахи, который с той же неуловимой скоростью блокировал его.

— Еще раз, — более настойчиво повторил тот, кто стоял на одном месте, отражая все мои удары одной рукой.

Это его неподвижное молчаливое противостояние прогнало неуверенность. Я больше не боялась наносить ему удары, зная, что не смогу причинить вреда, даже если мне этого захочется.

Разбег, удар, отскок назад, резкий уход влево и снова удар. Все без толку, он с легкостью предугадывал каждое мое действие.

— Еще раз, — настаивал мастер катан, которого я никак не могла удовлетворить успехом своих попыток по сокрушению этого каменного исполина.

И все повторяется.

Разбег, удар, разворот, удар, выпад, обманный маневр, удар. Попыталась зайти за спину, но катана преградила путь, вынудив меня искать другие бреши в защите.

Как бы я ни маневрировала, мне не удавалось даже сдвинуть его с места, заставить отступить под моим напором.

— Еще раз.

Я опробовала на нем все, чему меня учили. Но ничего не помогало проломить его защиту.

— Еще раз, — он крайне терпелив, раз уже столько времени проводит за этим безуспешным занятием.

Мышцы рук жалобно ныли, устав от нагрузки. Он видел, что я начала выдыхаться, но не щадил меня. От его однотипных требований и от своих неудач я начала злиться.

— Еще раз.

Я ощутила, как постепенно растекается по груди огненное жжение злости оттого, что мои жалкие попытки никак не увенчаются успехом. Я злилась, потому что чувствовала себя бесполезной. Я злилась, потому что не могла оправдать весь тот труд и знание, которые были вложены в меня с любовью и заботой.

«Не действуй в гневе — он притупляет разум. Действуй только умом».

Его слова, звучащие в моей голове, отрезвили, заставляя сосредоточиться на противоположной фигуре, требующей нападения.

У меня появилась идея, которая сулила крохотный шанс доказать, что все усилия по обучению меня моим наставником, ставшим родным и любимым человеком, были не напрасны.

Я начала отступать назад еще дальше, увеличивая расстояние между нами для большего разбега. Уголок рта Леонардо приподнялся в легкой улыбке, и кажется, ему стало интересно, что на этот раз я попробую сделать.

Отойдя на приличное расстояние, я замерла, концентрируя всю свою силу. Глубокий вдох, глаза открылись и смотрели в синюю бездну. Рывок с места — и я начала быстро ускоряться, приближаясь к нему. В его глазах появился азарт. За пару шагов от него я сделала выпад, падая на колено, и проскользнула прямо между его ног, занося оружие кверху.

Но мой клинок прижался к шее под напором катаны противника.

В тот момент, когда я проскальзывала под ним, он совершил прыжок с разворотом и обрушился на меня, нависая всем своим телом. Его левая рука опиралась о землю поверх моей головы, правой рукой он удерживал обратной стороной острого края катаны мое прижатое к груди оружие. Мое тело находилось зажатым между его ног, и от частого дыхания ребра соприкасались с внутренней поверхностью его бедер, с настолько крепкими, как камень, мышцами, обхватывающими, словно металлические тиски, мешая глубоко дышать.

Его голова была чуть склонена набок, а конец длинной синей повязки скользнул на мою ключицу, приятно щекоча оголенный участок кожи. Он замер и изучал меня так, словно был чем-то удивлен.

Зрачки были расширены. Глаза, так идеально подходившие под цвет потрепанной синей маски, имели в радужке голубые лучики, плавно переходящие в более насыщенный темный цвет. Они были невероятно необычными. Я понимала, что восхищаюсь ими. Мне хотелось как можно дольше разглядывать эти узоры, часть которых затмевал расширенный зрачок.

Близость его тела, ощущение обжигающе холодной стали, его взгляд — все это странным образом приводило меня в смятение.

Он медленно отнял свой клинок от моего, поднялся и протянул мне руку. Мои пальцы доверчиво потянулись навстречу открытой ладони, она сжалась и подняла меня вверх. Что-то задержало нас в этом состоянии сомкнутых ладоней чуть дольше, чем требовалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но спустя мгновение большая рука перестала удерживать меня, оставив мою зависнувшую в воздухе ладонь.

— Завтра продолжим тренировку. — Он вернулся в свое прежнее бесстрастное состояние и ушел, скрываясь за деревьями.

Я пребывала в замешательстве от того, что сейчас происходило. Тело все еще хранило те неизвестные ощущения, возникшие рядом с ним. Это озадачивало. Меня раздражало, что я не могла понять природу этих никак не поддающихся анализу чувств.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что осталась практически одна. Ни Майки, ни Рафаэля не было поблизости.

Только Дони продолжал внимательно изучать меня. Он покрутил свою длинную палку, подходя ко мне. Поправил сползающие очки, возвращая их пальцем на прежнее место.

— Кинетическая сила.

Я не совсем понимала, о чем он говорит.

— Физическая величина, равная половине произведения массы тела на квадрат скорости, — пояснил Дони. Но это не упростило мне задачу по пониманию сказанного.

— Чтобы увеличить силу твоего удара, тебе нужно приложить к этому скорость. Плюс сработает потенциал гравитации, — заключительно добавил мне образованная черепаха, пояснив: — ускорение силы тяжести.

Кивок моей головы заставил удовлетворенно растянуться в улыбке его поджатые губы. И опять я убедилась в том, что это выглядит крайне мило на его необычном лице.

— Пирожочек, — крикнула мне девушка из трейлера, видимо, это обращение стало сегодня словом дня. Она каждый день давала мне новые необычные ласковые прозвища. И сейчас она звала «пирожочка» скорее занять первой душ, чтобы потом не дожидаться своей очереди, пока все проделают эту процедуру.

Душ! Он поможет.

Сью готовила нам ужин. Она запекала что-то вкусно пахнущее в духовке. Пока я сушила свои мокрые волосы полотенцем, Дони в дальнем отсеке что-то мастерил.

Майки листал комиксы, ловко закидывая в свой рот соленый арахис. Рафаэля и Лео до сих пор не было.

— Ой! — вдруг опомнился Майки, вскочил с дивана, рассыпав орешки по полу, и побежал в свою комнату.

— Я уберу, — опередив Сьюзан, которая собралась подойти, я недовольно покачала головой в сторону Майки.

— Ох уж эта свинюшка, — пожурила она самого младшего из братьев.

Собирая рассыпанные орешки, я увидела перед собой пару двупалых ступней, перетаптывающихся от нетерпеливого ожидания.

— Забыл! — протягивая мне большую книгу, Майки широко улыбался во весь свой рот.

Высыпав собранные орешки в миску и отряхнув руки, я приняла этот фолиант.

Книга оказалась приятно тяжелой, на ее обложке красовался большой циферблат часов, застывший на отметке без одной минуты двенадцать.

— Хранители, — многообещающе сообщил Майки. Он изобразил жестом рук, как будто его голова взрывается.

— Сначала ужин, — вмешалась Сьюзан. — Майки, тащи все на улицу.

Солнце понемногу скатывалось к горизонту, обрамляя облака цветом спелой вишни. Дул приятный ветерок, сгоняющий дневную жару. Мы уселись по кругу в глубоких шезлонгах.

Сьюзан раскладывала нам рагу, сделанное из кролика.

Так вот чем занимается Рафаэль по ночам, предположила я — ловит нам ужин. Но почему ночью? Разве ночью кролики не спят? А может, это не кролик, а заяц? Тогда, получается, зайцы не спят по ночам? Я не особо разбиралась в живности и их повадках. Поэтому на некоторые вопросы в моей голове не было ответов. Заячья-кроличья тема была оставлена на обдумывание в следующий раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К нам присоединился Леонардо, выйдя из леса. Он принял свою порцию еды, и мы принялись трапезничать. Сью отлично готовила! Мясо было нежным и сочным, в густой подливке из консервированной фасоли.

— Ой! — опять подорвался Майки, схватил подаренную им книгу, лежавшую сбоку от меня в шезлонге, и убежал вместе с ней в трейлер.