Баклан Свекольный - Евгений Орел

Она не выглядит красавицей в классическом смысле: глаза и губы заметно не дотягивают до общепринятых канонов. И всё же её появление в любом обществе, где есть мужчины, вызывает тихое волнение. А то и не очень тихое.

Лену не портит даже непропорционально крупный нос, тонко вписывающийся в образ. При всех отклонениях от стандартов красоты она выглядит симпатичной и привлекательной: небольшая, но изящная грудь, округлые бёдра и осиная талия безотказно действуют на мужское подсознание. Держится Лена с достоинством, неприступно и гордо, хотя и незаносчиво.

Отец её прежде служил начальником какого-то управления при министерстве промышленности. Оттуда и ушёл в большой бизнес. Зачем? Скорее, благодаря чему, а именно – возможностям служебного положения. Мама – актриса, хоть и не очень успешная. Про Лену говорили, что она попала в аспирантуру по блату. И пускай даже так, но никому за неё краснеть не приходилось. Девочка очень одарённая, в три года научилась читать, школу окончила с золотой медалью, институт – с красным дипломом. Не слыла тупой зубрилкой: не заучивала материал, а хорошо всё разбирала и твёрдо усваивала. Но во всяком большом и малом коллективе находятся завистники, и благодаря успехам Лена попала в поле их внимания.

Когда впервые увидела Фёдора, влюбилась с первого взгляда. Поскандалила с научным руководителем, настояв на другой теме диссертации, находящейся, как говорят, на стыке с темой Бакланова. Такой ход позволял свести знакомство с Федей поближе и открыл простор для совместных публикаций. Лена очень хотела заниматься с ним общим делом. Пусть и пишут они о разном, но – вместе. Об истинных причинах изменения темы она никому не говорила.

Только вот с её научным партнёром одна беда: Федя лишь раз согласился на творческое содружество. Не оценил он и того, что статья, написанная вместе с Леной, оказалась единственной – чего-то стоящей. Ещё пара конференций, куда он отправлял так называемые тезисы, но не ездил и докладов не делал.

При невероятном количестве поклонников у Лены есть и постоянный воздыхатель, Саша, друг детства. Росту невысокого, круглолицый и коренастый молодой человек. Занимается бизнесом типа «купи-продай». Время от времени наведывается в институт, надеясь отбить у поклонников охоту «замутить с Ленкой». Ей не нравятся такие визиты. Парень он хороший, считает Лена, только надоедливый. Да ещё припирается вечно некстати, когда у неё работы – хоть вешайся. А главное, не любит она Сашу, хоть он и друг детства. Одно с другим не всегда связано.

Вторник, 5 октября 1993 г.

Время – 10:30.

Если занимаешься наукой, то должен публиковать результаты исследований. Для защиты диссертации – в частности, а может, и в особенности. Дозволяется брать кого-нибудь в соавторы, не обязательно из своего же института. Включаешь кого-то ты, а он потом включает тебя. То есть в одиночку было бы по одной работе, а так – по две.

Лена публиковалась достаточно, и её мало интересовали коллективные статьи. Ей просто хотелось быть рядом с Федюшей, как она звала возлюбленного, правда, только наедине с собой. Лене нравилось и работать с ним, и публиковаться вместе. Да она радовалась даже от того, что их фамилии как соавторов стояли рядом, и чуть не плясала от счастья, когда в журнале вышла их совместная работа. Первая и пока единственная.

Федя больше не хочет печататься вообще, а не то что именно с Леной. У него набирается необходимый минимум: парочка статей, методические рекомендации, а ещё концепция. С последней, правда, назревает недоразумение, только Федя об этом пока ни сном, ни духом не ведает.

В кабинете Фёдор надолго не задерживается. Вынести этот гадючник – на такое не хватит самых железных нервов. Полчаса игры в активность – и он покидает недобрую компанию под предлогом, будто его просили зайти к Марселю.

Дав знать сотрудникам, где его якобы искать, если что, Фёдор выходит из института и совершает несколько пеших кругов по парку. Думать о чём-либо в облом. Радуется, когда из кустов выбегает Альберт, спасённый им от погибели в промозглый осенний дождь, а теперь такой благодарный, всегда к нему ласкающийся. Фёдор его гладит, как обычно теребит шёрстку за ушами, разговаривает с ним. Альберт будто понимает, что у его спасителя неприятности, сочувственно скулит и трётся мордочкой об его колени.

На подходе к институту снова встреча с Леной. Она будто ждёт именно Фёдора. Завидев, направляется к нему, что с некоторых пор его мало удивляет.

Лена без обиняков сознаётся:

– А я тебя жду. В отделе сказали, что ты вышел к заму, а в приёмной, что тебя там не было, а куда… Вот я и подумала: наверное, Федя пошёл прогуляться.

И, не давая слово вставить…

– Слушай, а почему они такие злые?

– Да ну их! Уроды! – сцепив зубы, Фёдор отворачивается.

Лена обхватывает его за плечи, поворачивает к себе лицом, пристально глядя поверх очков ему в упор, и притворно-угрожающе спрашивает, как завучка шкодливого ученика:

– Ты опять чего-то натворил?

– Шо такое? Ничо я не делал. – По школярской привычке Фёдор звучит обиженно-ворчливо, будто ему и в самом деле предстала во плоти ненавистная завуч, прозванная Коброй. Пересказывать инцидент ему не хочется.

– И вообще, у меня всё нормально, – твердит Федя, дабы тему закрыть.

– Но я же вижу, что ничего не нормально.

– Слушай, Лен, а чё ты меня искала? Шо ты хотела? – переводит он разговор в иное русло.

– Я хотела предложить вот что. – Лена не возражает перемене темы, хоть её и смущает столь резкий переход, а в простецком «шо ты хотела?» она улавливает нотки раздражения. – Я вот что хочу сказать. Давай зайдём к нам в кабинет. Сейчас там никого, все на аттестации. Там же всё и обговорим.

– Хорошо, – легко соглашается Фёдор, понимая, что прямолинейностью привёл Лену в замешательство.

Кабинет отдела агропромышленной интеграции – на первом этаже. По пути Фёдор предупреждает:

– Лена, если это про статью, то я не хочу. У меня хватает публикаций.

– Так это для защиты, – на ходу возражает Лена, – ты понимаешь…

Фёдору не хочется понимать, и он резко разворачивается на каблуках с готовностью уйти. Лена перехватывает его за рукава пиджака. Фёдор пытается высвободиться, хотя и не прилагает больших усилий. Он ловит себя на мысли, что ему всё же интересно, чем Лена хочет его удивить, что даже предлагает зайти в пустой кабинет.

– Да погоди ты! – Лена крепко держит Фёдора за рукава, хотя тот больше и не думает вырываться.

– Да что погоди? – спрашивает Фёдор, скорее, для проформы, чем для выяснения причины.

– Послушай меня, – Лена умоляюще смотрит ему в глаза.

Федино сердце дрогнуло. Он привык считать Лену не только умной, но и сильной женщиной. А тут – на лице мольба, глаза блестят, губы сжаты, чтобы скрыть накипевшую дрожь.

– Ну защитишься, – продолжает Лена, – ну получишь корочку. Так ведь на диссертации жизнь не заканчивается. Учёная степень – это лишь первый шаг.

– Лен, перестань! Я этих фраз высокопарных знаешь сколько наслушался? Во! – раздражённо перебивает Фёдор, проводя по горлу ребром ладони.

В безобидных препирательствах они входят в кабинет. Для Феди остаётся незаметным, что Лена запирает входную дверь на ключ. Он всё больше негодует, раздражаясь едва ли не с каждым словом:

– Задрали они все! Шаповал и Маслаченко неслабо достают, грозятся: «сократим!», «сократим!», если не защищусь, – перекривляет он прямое начальство. – Весь отдел подзуживает. Даже Валька, дура эта прибацанная – тоже тявкает!

– Да пойми ты! Защитишься – и никто тебя доставать не будет!

– Ага, не будет! Ты вон тоже – чего развыступалась? «Жизнь не заканчивается», «первый шаг». – Фёдор так увлекается, что, кривляясь, передразнивает Лену.

– Чего ты-то от меня хочешь? – он едва не кричит. – Тебе мало публикаций? Чего тебе от меня надо? Какой из меня учёный? Я тебе так нужен в соавторы, как собаке свиное рыло!

Лена с грустью смотрит на Фёдора, выслушивая его тирады. Наконец, когда тот иссяк и, тяжело дыша, молча на неё уставился, Лена пользуется паузой:

– Спасибо, дорогой.

– За что спасибо? – равнодушно спрашивает Фёдор.

– За то, что сравнил меня с собакой, а не со свиньёй, – иронизирует Лена.

– Да ну, Лен, ты шо, я ж… – смущается он.

– Ничего, всё нормально, – вкрадчивым голосом Лена гасит ситуацию, настраиваясь на главное.

– А теперь, Феденька, – её голос приобретает более жёсткие обертоны, – послушай меня. Вчера я получила письмо из Мюнхена. Там весной будет конференция. Мы с тобой должны на неё попасть. Это же Европа…

– Да какой ещё Мюнхен, Леночка! Опомнись! Ты-то, может, и попадёшь.

– Я хочу, чтобы и ты поехал. А разве тебе этого не хочется?

– Лена-а-а! Разуй глаза-а-а! Где я – а где Мюнхен! Да наши все удавятся, но меня туда не пошлют! Тебя – да. Ты, может, и поедешь.