Предательство - Фиона Макинтош

— Что случилось? — с добродушной ухмылкой осведомился Кайрус.

Тор с запозданием сообразил, что офицер что-то ответил ему, а он пропустил это мимо ушей.

— Когда? — спросил он, тупо глядя на две кружки с элем, которые непонятно как возникли на столе.

— Ты спросил меня, когда мы отправляемся. Я ответил, но ты, кажется, витаешь в облаках. Я тебя утомил?

— Простите… — пробормотал Тор. Надо постоянно следить за собой. — Знаете, я здесь всего второй день, все так непривычно… Я постоянно на что-то отвлекаюсь.

— Не сомневаюсь, Гинт. Особенно после такой ночи. Как все прошло?

— Думаю, неплохо… во всяком случае, никто не жаловался.

— Ха! — Кайрус осушил кружку и стукнул ею об стол. — Надеюсь увидеть тебя в Тале, Гинт. Береги себя.

Положительно, этот голубоглазый парнишка ему нравился. Тор встал и крепко пожал прайм-офицеру руку, как принято в Тале.

— Да, кстати, Гинт. Желаю удачно встретиться с Меркудом. Если вдруг понадобится, можешь связаться со мной через дворцовую стражу, — добавил Кайрус. В его глазах плясали лукавые искорки.

Тор был потрясен.

— А как вы узнали? — пролепетал он. Проклятье! Он же никому, кроме лекаря Фрейберга, об этом не говорил!

— Я же говорил: знать обо всем — это моя работа, — отозвался Кайрус, почесывая кончик носа.

— Пусть Свет освещает вам путь домой, прайм-офицер Кайрус, — буркнул Тор, не зная, что сказать.

— Он всегда освещает мне путь, Гинт.

Кайрус небрежно поклонился и быстро покинул гостиницу.

«Значит, теперь у меня влиятельный друг при дворе», — подумал Тор, поднимаясь по лестнице.

«Хорошо выглядишь, Клут», — сказал Тор, входя в комнату и устраиваясь на табуретку на стуле у окна.

Калека полулежал на кровати Тора. Чтобы выглядеть хорошо, он не поленился умыться и надел чистую рубашку, которую извлек из небольшого мешка с пожитками.

«И хорошо себя чувствую».

Его голос, раздающийся в голове Тора, звучал намного увереннее, чем вчера. Тор сделал глубокий вдох и слегка повернулся, чтобы не упускать из виду дома на другой стороне рыночной площади.

«Откуда ты знаешь мое имя?» — спокойно спросил он, глядя в окно.

«Я знал его всю жизнь».

Тор забеспокоился, но заставил себя задать следующий вопрос.

«А кто тебе про меня рассказал?»

«Лисс».

«Кто это такой?»

«Такая. Это женщина».

«И кто она такая?»

«Понятия не имею», — ничего не выражающим тоном ответил Клут.

«А тогда откуда она меня знает?»

«Тебе об этом придется спросить у нее, Тор», — калека виновато пожал плечами.

«И какова твоя цель?»

Клут слегка покачал головой.

«Если ты имеешь в виду конечную цель, мне ничего не сказали, но я…»

Тор резко обернулся и посмотрел Клуту в глаза. Широкое безобразное лицо калеки было исполнено такого понимания и сострадания, что казалось почти красивым. Он поднял ладонь, призывая Тора выслушать.

«Позволь мне рассказать то, что я знаю, а не гадать о том, чего я не знаю. А потом мы попробуем собрать эту головоломку по кусочкам и посмотрим, что получится».

Тору оставалось лишь смиренно кивнуть.

«Я пришел с северо-востока Королевства. Мы называем свою страну Роркъель, и о ней мало кто знает. Я слышал, что некоторые старики-северяне зовут ее «Скалистый остров». Это странно, потому что моя родина — никакой не остров».

Клут заметил тень раздражения на лице юноши и откашлялся.

«С тех пор, как я себя помню, я слышу во сне голос женщины, которая называет себя Лисс. Она никогда не показывается, по я знаю о ее присутствии. Всю мою жизнь она рассказывает мне о человеке, которого зовут Торкин Гиит и с которым я связан».

«Связан? — перебил Тор. — Что ты имеешь в виду?»

«Я объясню. Но сначала скажи: ты когда-нибудь слышал о Паладинах?»

Тор покачал головой.

«То, о чем я хочу тебе рассказать, вызовет у тебя недоумение и любопытство. Я переживал то же самое в течение многих лет — очень многих лет, пока Лисс не сломила мое упорство. Я не хотел принимать свое предназначение. Я никогда и никому об этом не говорил. Даже родным, которые, наверно, никогда не простят мне, что я покинул их несколько недель назад».

Голос Клута дрогнул.

«Продолжай, Клут».

Калека вздохнул.

«Паладинов десятеро, каждый представляет один из десяти народов, которые издревле населяют Королевства. Мой народ — брокены — не одну сотню лет живут в Роркьеле. Лисс сказала, что я — один из десятерых».

Он смолк. Тор ощутил в голове тяжесть.

«А я-то тут при чем?»

«Паладины — твои защитники, Тор. Двоим из нас предстоит защищать тебя, используя свой дар. Защищать даже ценой своей жизни».

Клут говорил очень торжественно.

«Но почему?»

Внезапно сердце Тора забилось. Во рту пересохло, ладони стали влажными. Он понял, что на самом деле не хочет услышать ответ.

«Потому что ты — Тот Самый. Ты рожден, чтобы спасти наш мир. А я — один из твоих защитников. Вот как я связан с тобой. Связан с того момента, как родился. Как я понимаю, это случилось задолго до твоего рождения».

Каким-то чудом юноша сумел сдержать волну гнева: казалось, еще миг — и она обрушится на брокена и разнесет его разум вдребезги.

«Это бессмыслица, Клут! Послушай… Я — сын простого писаря. Я жил как обычный человек в самой обычной деревушке! И самое грандиозное, что я видел за свою жизнь — это Твиффордская ярмарка!»

Клут сохранял спокойствие. Его голос звучал в голове Тора мягко и певуче.

«Тем не менее, ты — сын простого писаря — направляешься в королевский дворец, чтобы стать учеником самого знаменитого лекаря Королевства. Лекаря, который обладает удивительными способностями Чувствующего».

«Это к делу не относится!» — рявкнул Тор. Он не хотел признаваться, насколько потрясен тем, что Клуту известны такие подробности.

«Во имя Света! Ты обладаешь силой творить настоящие чудеса. Думаешь, его это не заинтересовало? Смотри, тебе удалось меня исцелить, а ведь ты еще совсем новичок. Подумай об этом хорошенько, Тор. Что ты чувствовал, когда лечил меня? На что это похоже? Так вот: когда ты поймешь, что от тебя требуется лечить людей для тебя будет все равно что жевать печеньки от Гуди Батт — просто и не оторваться!»

Юноша фыркнул.

«Отлично. Сегодня я спас тебя, завтра спасаю мир… Знать бы только, от чего».

«Этого я тоже не знаю, мальчик мой, — покачал головой Клут. — Может, Лисс нам сообщит».

Тор налил в кружку воды из кувшина, осушил ее и почувствовал себя немного спокойнее. Снова наполнив кружку, он протянул ее Клуту.

«Ладно. Расскажи, что ты еще знаешь».

Брокен улыбнулся.

«Лисс велела мне ждать. Во время каждого появления она требовала от меня терпения. Я ждал пятьдесят лет».

«Сколько?! То есть… тебе больше пятидесяти? Но…»

Бывает, что мысли трудно облечь в слова. Но на этот раз Тор даже не знал, что думать.

«Именно. По вашим меркам я стар, но мы, брокены — необычный народ. Мы живем долго, и с точки зрения наших старейшин я все еще очень молод».

«Твои родители живы?»

«Конечно. И мои старшие братья и сестры, и даже мои бабушки и дедушки… Все они пребывали в добром здравии, когда я покидал Роркъель».

Его уродливое лицо осветила теплая улыбка. Тор не удержался и фыркнул.

«Клут, ты представляешь, каково мне все это слышать? Еще несколько дней назад отец ругал меня за кляксы на пергаменте. А теперь я нахожусь под покровительством странного очень древнего… брокена — я правильно сказал? И мне говорят что я должен спасти мир неизвестно от кого».

«Поверь, Тор. Ты должен принять это, как принял я. Представь себя на моем месте. Пятьдесят лет подряд, каждую ночь тебе твердят о каком-то ребенке, который еще даже не появился на свет… А через пятьдесят лет выясняется, что ты должен немедленно покинуть свой дом, и семью, найти его и защищать».

Разговор оборвался. Некоторое время каждый думал о своем… и в то же время об одном и том же: о том, как странно порой переплетаются жизни.

«А Лисс сказала тебе, чего хочет от меня?» — спросил, наконец, Тор.

«Нет, — Клут пожал плечами. — Но она говорила, что мы оба должны слушать свое сердце. И что все сложится само собой».

«Само собой? Во имя Света… во что я ввязался! А еще что-то мне следует знать? Э… подожди. Ты сказал, что тебя ко мне послали. А откуда ты узнал, где меня искать?»

Клут глотнул из кружки и потянулся.

«В это полнолуние Лисс явилась мне во сне и объявила, что время пришло, и что я должен уйти из дома до рассвета. А когда я спросил, куда идти, она ответила, что я узнаю, когда проснусь. И оказалась права. Я проснулся до рассвета и тут же почувствовал тебя. Между нами как будто тянулась веревка, свитая из радуги. Я шел через Таллинор и сматывал ее, чтобы сохранять натяжение. А тебя я узнал по Цветам — они такие яркие, сильные…»

«Я свечусь, что ли?»

«Нет. Я шел туда, куда тянулась та радужная веревка… и оказалось, что она тянется прямо к тебе. И если бы этот солдафон не схватил меня, обвинив… в чем он там меня обвинял? А, в подглядывании за женщинами… — Клут фыркнул. — Так вот, если бы он не схватил бы меня, мы встретились бы в окрестностях Хаттена, и не было бы нужды подвергать себя риску».