Династия. Белая Кость - Такаббир Эль Кебади
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему вас заботит судьба Шамидана?
Барисса грустно улыбнулась:
— Мне плевать на Шамидан. Я люблю вас, король Рэн, и не хочу вас оплакивать.
— Мне надо подумать.
— У вас есть время до утра. — Подойдя к кушетке, Барисса улеглась и подсунула ладони под щёку. — На рассвете откроют городские ворота, и я уеду.
Всю обратную дорогу Рэн безмолвствовал, а Киаран не лез к нему с расспросами. Войдя в королевские палаты, они с удивлением обнаружили в гостиной лордов и сановников — они пожелали дождаться короля. Выслушав скупой рассказ Рэна, дворяне переглянулись.
Затянувшееся молчание нарушил Ардий:
— Закончилось время желаний, пришло время долга, ваше величество.
Мужи одобрительно закивали.
— Ну а вы что скажете? — обратился Рэн к Киарану.
— Герцогиня предложила безболезненный выход из сложной ситуации.
— Безболезненный? — переспросил Рэн, кривя губы. — А кто-то был против неё.
— А кто-то был женат, — отрезал Киаран.
Хранитель грамот стиснул в кулаках расшитые узорами полы мантии и проговорил торжественным тоном, словно читая священный текст:
— Король Рэн своим браком с герцогиней Кагар предотвратил кровопролитие — вот что напишут в летописях, ваше величество. Вот что прочтут через сотни лет потомки тех, кто не погиб на поле брани, а продолжил строить, сеять и плодить детей.
Ничего не ответив, Рэн отпустил соратников. Рухнув в кресло, сцепил пальцы и закрыл лицо руками.
104
Впустив в крепость телегу, стражи закрыли ворота и спрятались под навесом от мороси.
Из конюшни появился Халик. Склонив голову к плечу, нахохлил густые брови:
— Это не наша лошадь.
Таян отложила вожжи и, спрыгнув с повозки, ласково похлопала кобылу по спине, покрытой каплями дождя, как росой.
— Не нравится?
— Мне всё равно, кому сыпать овса, — пробурчал Халик, ощупывая быстрыми пальцами грудь и передние ноги лошади. — У меня сердце доброе. Но что скажет хозяин?
— Скажет: «Няня», — рассмеялась Таян, отряхивая юбку от соломы.
— Я говорю о господине Бари.
Таян вмиг озлобилась:
— Он мне не хозяин!
— Ладно, ладно, не взъедайся. Прошлое — пыль, моргни и забудь. Так говорила моя бабка, а она была мудрой женщиной.
— Рассказывал кому-нибудь о том, что произошло? — спросила Таян с нескрываемой угрозой в голосе.
— У меня память короткая. Всё как советовала моя бабка. — Халик перешёл к задним ногам лошади и отшатнулся от телеги. — Ёрш тебе в репу! Это кто?
Из вороха тряпок на него смотрел старик.
— Мой жених, — пошутила Таян. — Госпожа дома?
— Дома, — ответил Халик, наблюдая с опаской, как старик сползает с телеги. — Знаешь последние новости?
— Знаю. Я попёрлась как дура в Фамаль, крюк сделала, время потеряла. А госпожа, оказывается, здесь. Город шумит. Кто-то верит, кто-то не верит.
— Мы сами не верим, — поддакнул конюх.
— А правда, что у неё дочку забрали?
— Правда, правда.
— Ну он и пас-с-с… — Таян сморщилась. — Чего уставился?
Халик усмехнулся в усы:
— Пытаюсь угадать, какое слово ты проглотила.
Из прачечной выскочила Миула. Широко шагая к конюшне, закричала издали:
— Ты где была? А? Я извелась вся. Думала, тебя злодеи словили, снасильничали и прирезали. Думала, ты лежишь где-то обклёванная, обглоданная. А ты явилась целёхонька! Ещё и лыбишься!
Возникнув из кухни, поварихи юркнули обратно. В кузне умолк молот. Банщик шмыгнул в баню, расплескав из вёдер почти всю воду. Солдаты столпились на краю крепостной стены, переговариваясь и ёрничая над Миулой.
Она встала перед Таян, рассыпая искры из глаз:
— Ты где была, я спрашиваю?
— Думаешь, так легко найти костоправа?
Запрокинув голову, Миула ошпарила воинов взглядом как кипятком:
— Враг по полю скачет, а вы на баб таращитесь? Вот скажу сэру Ардию словцо…
— Да будет тебе, — откликнулся кто-то, и солдаты дружно отошли к каменным зубцам.
В кузне вновь запела наковальня. На кухне застучали ножи.
Миула кивнула конюху:
— Проваливай.
— Лошадь надо выпрячь.
— Успеешь.
— Бесовское отродье, — обиженно промямлил Халик и побрёл в конюшню.
Миула уставилась на старика. Грязный, лохматый, борода до пояса. Одет как попрошайка.
— Он, что ли, костоправ?
— Настоящий! — возбуждённо прошептала Таян. — И это не всё. У него дар, я чувствую его. Пока не знаю какой. Дар точно есть, зуб даю! Старик умеет ещё что-то, но скрывает это или сам не знает о даре.
— Светлый? Тёмный?
— Я не разобралась. — Таян взмахнула ресницами. — А разве это важно? Разве важно, кто поможет малютке: бог или дьявол? Этот грех я возьму на себя.
Подойдя к старику поближе, Миула зажала нос пальцами:
— Итить твою задницу! От него воняет, как от дохлой собаки. Где ты его нашла? На скотомогильнике?
— В пыточной.
Миулу взяла оторопь.
— Чего?
— Отведи его в баню, — попросила Таян и, подобрав юбки, побежала к господской башне.
— Ты куда? — крикнула Миула ей в спину.
— Покажусь госпоже.
— Она в молельне. С сэром Ардием. Точнее, с лордом. Он теперь лорд.
Таян резко повернула и, обогнув башню, скрылась из виду.
* * *Постройку, предназначенную для бесед с богом, заколотили при жизни истинной хозяйки замка, герцогини Мэрит. Из доски, перекрывающей дверь, торчали шляпки тринадцати гвоздей. На самой двери виднелись длинные продольные царапины, будто какой-то зверь точил здесь когти. От гипсового ангела над входом остались обгрызенные крылья. Видимо, символ веры пришёлся зверю по вкусу. Обитатели крепости обходили постройку стороной и называли герцогиню ведьмой. Когда она умерла, молельня так и продолжала стоять, заколоченная, обветшалая — старый лорд Мэрит и его сын Холаф вели разнузданный образ жизни и не верили, что битьё поклонов и молитвы проложат им
