Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные. - Константин Радов

Впрочем, письмо Брюса отчасти возместило косноязычие указа. Мой великодушный защитник и ходатай добился от царя обещания вернуть долю в заводе, если дело пойдет на лад. Насчет железоторговой компании - пока ничего. Как прикажете выводить завод в прибыль, не контролируя сбыт? Положение, будто у добра молодца из сказки: изволь до восхода солнца дворец построить, иначе голова с плеч!

Спешить было невозможно, ибо начиналась распутица: подтаявший, блестящий ледяными кристаллами весенний снег таял под лучами весеннего солнышка, словно вражеская пехота под огнем. Ручейки весело журчали; пройдет неделя, другая - и эти воды, наполнив русла рек, примут и понесут до самой Астрахани царскую флотилию, назначенную в персидские земли. Взяв старое ружьишко у Егора-старосты, я целыми днями бродил по окрестным холмам под видом охоты - однако не добыл ни зверя, ни птицы, в задумчивости милуя даже тех, что сигали прямо у меня из-под ног.

Бог с ними, пусть живут! Вот двуногие некоторые мне мешают... Но и тех не стану убивать: это было бы признанием, что силой ума их одолеть не способен. Нет, пусть пройдут по моему пути, испытав на себе те же муки! Придет их срок, наступит время ими заняться. А сейчас нужна решительная виктория в коммерческой войне с превосходящим неприятелем.

Много людей потеряно: одни разбежались, другие склонили головы перед врагом. Илья, когда зимою ездил обновлять связи, уведомил уцелевших, чтоб не пропадали. Дескать, Его Сиятельство жив, и служба найдется. Теперь я собирал всех. Кроме того, изрядная пачка писем отправилась за море, ибо судьба кампании наполовину решалась там. Требовались неординарные тактические ходы.

Июнь был в разгаре, и солнце жарило, как в Крыму, когда потертая ладожская сойма пришвартовалась у заводского причала. Вместе со мной на дощатый настил выпрыгнуло всего полдюжины сопровождающих - но каждый испытанной верности. Оборвали вскинувшихся сторожей: 'Шапки долой - генерал прибыл!' Управляющего Шпилькина в конторе не оказалось. Вольно расположившись за своим столом, приказал найти и представить. Брюс разрешил поступать с ним по усмотрению, однако без истязаний. Поглядев на опухшую от сна, засиженную мухами рожу, отправил под арест в 'холодную' и пошел по мастерским. Жизнь еле теплилась. Водяные колеса стояли.

- Buon giorno, Eccellenza! - С искренней радостью на лице подбежал Гвидо Морелли, из бывших венецианских подмастерьев, приехавших со мной через Лондон несколько лет назад. - Мы уже не надеялись...

Он замялся.

- Черт побери, что тут творится?! Почему не работаете?

- Железо кончилось, Eccellenza! Приводим в порядок машины...

- Какой может быть порядок, когда завод ржавеет без движения?! Где другие мастера?

- Из итальянцев я один остался. Марко открыл часовую мастерскую в Петербурге, остальные совсем уехали. Русских тоже половина разбежалась. Если бы знать, что вы вернетесь...

- Собери всех. Главных мастеров - через час в моем кабинете. Простых работников - через два часа на площади перед конторой.

Они собрались раньше. И не в кабинете, а за моей спиною - хвостом. Я шел, а хвост увеличивался. Звучали доклады о состоянии машин, запасах угля, наличии работников... Четко, без сантиментов, как в бою. Наконец, картина сложилась во всех подробностях. Пришли в контору.

- Значит, жалованье на три месяца запаздывает?

- Уже больше, господин генерал! Такие гроши, и то не могут...

- Что убавили, знаю. Всё исправим, но не сразу. По первости придется затянуть пояса: деньги, что упыри из завода выпили, вернуть навряд ли удастся. Даже если найти виноватых.

- Понятно, судейские - тоже люди.

- Вот именно. У меня нет ничего, в долг без заклада не дадут. Хотите денег - надо их заработать.

- Так Ваше Превосходительство, работать-то нечем! Вторую седмицу железа нет - и подвоза, сказывают, до зимы не будет.

- Не до зимы, а пока под Демидова не ляжем. - Худой высокий парень встрял без спросу. Совсем молодой, хотя и другим еще тридцати нету.

- А ты кто будешь - что-то не помню?

- Иван Онучин, у Ковригина в подмастерьях был на полосовом стане. Теперь там за главного остался.

Парень выглядел толковым. Доложил почти с военной выправкой, разве каблуками не щелкнул.

- Значит, Ваня, все наши трудности понимаешь? Ну, рассказывай.

- Слушаюсь. Гужом в летнее время столько груза не перевезти, потому что кони у крестьян в работе. Зимой можно, но дорого. Канал без воды стоит - и простоит, сколько Демидовым надо: Михайла Сердюков, главный по водяным работам, у них в зятьях. На Олонце железа мало наделали, мы выбрали его дочиста еще весною. Больше взять негде.

- Резонно. Все так думают?

Мастера зашевелились, переговариваясь вполголоса. Вперед никто не вылез. Я им улыбнулся, как взрослый - милым, но несмышленым детям:

- Будет вам железо. Дня через три - первая партия, немного. Через две недели - в изобилии.

- Откуда, господин генерал?!

- Из Швеции.

- Дак... Война ж кончилась, грабить-то нельзя... Разве купить ежели, за деньги... Ваше Превосходительство, вы ж говорили - денег нет!

- Их в самом деле нет. Железо это я не покупал, оно не моё. Оно англичанина Джона Кроули, моего компаньона. Джон купил у шведов и прислал для переделки в гвоздевой пруток. Корысти меньше, чем с уральского, но сейчас не до жиру. На хлеб сумеем заработать. Еще одна приятность - Никите Демидычу показать козью морду. Старик думает, что прищемил нам причинное место - а теперь почувствует, что прищемил-то себе!

Народ оживился, послышались смешки.

- Ладно, пошутили и будет. Слушайте, что делать...

К Петрову дню раскрутили дело до половины прежнего оборота - менее чем с половиной прежних работников! Ради такого успеха пришлось свернуть и строительство листобойни, и опытовую мастерскую, а всех, кого можно, поставить к печам. Я и сам в охотку орудовал кузнечными клещами; на целый день силы не хватало, а часа на четыре - вполне. Бывшего управляющего и конторщиков тоже поставил в работы: нечего в 'холодной' прохлаждаться. По разбору дела, Шпилькин оказался не злодеем, а дурачком. Впрочем, дурачком с хитрецой, бывает такая порода человеческая. Удержать на прямом пути хорошо поставленный промысел, приносящий доход с надежностью машины для битья монет, подобным людям не под силу, - зато они с феноменальной проницательностью видят, где можно украсть по мелочи. Пока экспедиторы Тайной канцелярии искали измену в моих бухгалтерских книгах... Вот, кстати, любопытно: кто их надоумил оные книги утащить, а потом пустить на растопку? Не верю, что заплечных дел мастера это сами придумали. Им незачем.