Блог «Серп и молот» 2017–2018 - Петр Григорьевич Балаев

Удивительный народ! Пока не услышат магическое слово «прокурор» — ничем не прошибешь! Просто вот стоит произнести это магическое слово и сразу становишься уважаемым человеком.

Вчера эффективный менеджер Борис Борисович с электриком, опять неофициальным, поменяли изоляторы. Приехали электрики МРСК, врубили СНТ и чудо! — Ильгощи не вырубились!

Вот вчера, с обеда, я с электричеством и интернетом.

А после выходных начну уже плотно разбираться с этим неофициальным СНТ «Солнечным». Я им эту лавочку неофициальную прикрою. Пока была эта катавасия с электричеством, выяснилось, что имеются веские основания подозревать эффективных менеджеров в крысятничестве довольно приличных сумм.

Еще оказалось, то и плату за электричество члены СНТ переводят не на банковский счет СНТ, а на карточку Бориса Борисыча. А за обслуживание банковского счета он постоянно списывает деньги. Ну жук!

Будет чем заняться на досуге.

Так что, вот почему меня долго не было в интернете и почему я не поздравил своих друзей и не ответил на поздравления.

ВСЕХ С НАСТУПИВШИМ НОВЫМ ГОДОМ!

Повесть о коммунисте Сереге.

16 апреля, 2018 https://p-balaev.livejournal.com/2018/04/16/

Летнюю сессию на 4-м курсе мединститута я уже сдавать не стал. Решил, пока не поздно, с медициной завязывать. Поехал в деканат ветеринарного факультета Приморского сельскохозяйственного института, взял отношение, и забрал документы из ВГМИ (Владивостокского государственного медицинского института). Был зачислен на третий курс ветфака ПСХИ. Естественно, сразу отсрочки от армии лишился. Но мне было плевать. Лучше два года потерять, чем всю жизнь потом жалеть на нищенской зарплате советского врача о том, что не хватило духа сменить профессию.

После окончания третьего курса ветфака меня и загребли в СА служить Родине солдатом. Два года оттарабанил и вернулся на четвертый курс.

У нас почти все парни курса вместе со мной ушли служить, и мы все вместе вернулись на 4-ый курс после срочной. Декан факультета Пал Палыч Задорожный говорил, что после армии студента нужно отправлять не в институт доучиваться, а в тюрьму перевоспитываться.

Над советским студентом (не студенткой) армия всегда висела Дамокловым мечом. Отчислят за плохое поведение — два года в сапогах. Это делало студентов управляемыми, послушными всякому административному произволу.

Отслужившему отчисление было уже не страшно. Отчислите? Через год восстановлюсь. Не в ваш институт — найду другой такой же. Мне уже плевать. Я долг Родине отдал — я человек свободный. Это чувство свободы словами не передать. Свобода — главное для человека.

А еще почти все парни моего курса, армейцы, дружили между собой. Если кто-то возбухал, то подписывалась вся компания. С одним студентом еще можно было что-то сделать, а если их сразу 20 человек начинают бурогозить, то институтскому начальству здесь ничего не светит. 20 человек сразу отчислить никто не даст.

Поэтому преподавательские проверки в общаге на наш этаж даже не заходили. Там им было нечего делать, кроме выслушивания пожеланий не мешать свободным людям свободно жить. Какие-нибудь мероприятия насчет бесплатно поработать на каких-нибудь овощебазах — гуляйте мимо. И вообще мы нагло свои права качали…

А уж когда закончили 4-ый курс и стали почти специалистами, обладателями остродефицитной специальности…! Ну отчислят тебя! Берешь справку, что ты прослушал четыре курса, с этой справкой устраиваешься по специальности без всяких проблем. Вообще на всё стало плевать.

Это уже была абсолютная студенческая свобода.

Вот после 4-го курса у нас началась полугодовая производственная практика. Ветврачами в совхозах. Сессию мы сдали в мае, к практике должны были приступить в сентябре. Но почти все уже в июне вышли на работу в совхозах. Фактически, по 9 месяцев отработали. Деньги студентам всегда нужнее были, чем отдых на каникулах. Отдохнуть мы и во время семестра могли.

Я поехал работать ветврачом на родину, в с. Ленинское. Ленинское отделение Хорольского совхоза. Сразу вышел ветврачом молочно-товарного комплекса взамен ушедшего в отпуск фельдшера Сереги Лактина. Серега был фельдшером по образованию, но работал на ставке врача. Специальность остродефицитная. Лет на 15 он старше меня был. Член КПСС, спортсмен и алконавт.

Надо сразу оговориться, что я был зол на него давно и серьезно. Хорошо, что прошло много времени с момента моей детской трагедии, иначе…

Когда мне было 10 лет, я прочел книжки Рябинина о собаках. Мне очень хотелось иметь своего щенка и его воспитывать. Как-то в Хороле, в гарнизоне, я увидел во дворе финского домика (их построили в 50-е годы под офицерское жилье) серенького, примерно 2-х месячного, щенка восточно-европейской овчарки. Пошел ночью пешком в Хороль (от с. Ленинского 12 км) и украл этого щенка.

Вырастил и воспитал себе собаку Мухтара. Огромный красивый кобель. Мой неразлучный друг. Он даже возле школы меня каждый день с уроков ждал и нес в зубах домой портфель. Пацаны завидовали такому умному и отдрессированному псу.

Когда Мухтару было два года, у него на морде появились какие-то коросточки. Очаги выпадения шерсти и на том месте — короста. Я показал его нашему совхозному ветеринару. Этому вот Сереге Лактину. Тот посоветовал мазать ихтиоловой мазью. Не помогало. Коросты пошли уже по всему телу. Серега посоветовал дальше мазать мазью… Не помогало. Стало заметно хуже. Серега меня убедил, что либо только ихтиоловая мазь поможет, либо это больше ничем вылечить нельзя. Я мазал и мазал. Мухтар в конце концов покрылся коростой весь. И даже весь хвост. При движении это все лопалось. Сочилась сукровица. Пес выл от боли.

Лактин в результате вынес вердикт — заболевание неизлечимо. Пес умрет в муках. Нужно пристрелить.

Я со слезами побежал к дядьке, у него было ружье. Но у дядьки не было патронов и пороха. Дядька сходил к своему знакомому, тоже охотнику, их всего два охотника у нас в селе и было. У того тоже пороха не было. Нужно было ждать, когда они съездят в Уссурийск в охотничий магазин за порохом. Когда — неизвестно. Было лето в разгаре и до охотничьего сезона