Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Умереть за тебя? Видит Бог, я на это не претендую.
Мне довольно улыбки твоей. За нее и умру я.
Улыбка редкая твоя огонь любви моей питает.
Той робкой, трепетной любви, которая тебя, мой ангел, отвращает.
– Чтоб мне провалиться! – повторил Хикс.
Он прочел вирши еще раз. Мрак! Хикса даже затошнило, но лишь на мгновение: нужно было рассмотреть практическое значение четверостишия, что он и сделал, пока укладывал на место верхний слой промокательной бумаги, заправлял углы и аккуратно разглаживал поверхность. Если суетливый пучеглазый Брагер, при всей нелепости подобной ситуации, действительно столь страстно влюблен в Джудит Данди, то не лишено вероятности, что он попытался избавить любимую женщину от последствий ее опрометчивости. Короче, есть все основания полагать, что пластинка спрятана в этой самой комнате. Брагер, возможно, ее уничтожил… А возможно, и нет.
Хикс встал и огляделся кругом. За книгами? Под матрасом? Услышав чьи-то торопливые шаги, замершие под дверью, Хикс поспешно сел в кресло. Когда дверь распахнулась и в комнату вошел Герман Брагер, Хикс вальяжно откинулся на спинку кресла и широко зевнул.
Брагер остановился, вытаращив на непрошеного гостя глаза.
– Прошу прощения, – дружелюбно начал Хикс. – Вы, наверное, не ожидали меня здесь увидеть.
– Это моя комната, – нахмурился Брагер.
– Ага, знаю.
– Впрочем, я отнюдь не удивлен. В этом доме меня теперь ничего не удивляет. – Брагер присел на край кровати и неожиданно взорвался: – Я не хочу работать на этой фабрике! О да! Мне нужен тихий, мирный уголок, где я мог бы спокойно трудиться! И вот, нате вам! А ведь я по вечерам сидел на той самой террасе и наслаждался журчанием ручья!
– Но теперь там пролилась кровь. Сомневаюсь, что террасу залили кровью специально, чтобы вам досадить.
– Я этого и не утверждал. Что вы делаете в моей комнате?
– Жду вас. Хочу задать вам один вопрос.
– Я не стану отвечать. Ведь я уже ответил на тысячу дурацких вопросов там, внизу.
– Мой вопрос не дурацкий. Вопрос очень простой. Что было в портфеле, который вы в тот вечер забыли в квартире Данди?
– В моем портфеле? – насупился Брагер.
– Ага. Около месяца назад. На следующее утро Росс специально приезжал за ним в город.
– Вы спрашиваете меня, что было в том портфеле?
– Ну да.
– Кто уполномочил вас задать мне подобный вопрос?
– Миссис Данди.
– Вы лжете!
Хикс выразительно вскинул брови.
– Возможно, тут вы и правы, – согласился он. – Вчера утром она рассказала мне об этом происшествии, и мы обсудили ситуацию, хотя, полагаю, она напрямую не уполномочивала меня выяснять, что было в том портфеле. И тем не менее я взял на себя такую смелость. Я работаю на миссис Данди.
– Нет, – произнес Брагер.
– Что значит «нет»?
– Вы не работаете на миссис Данди. Вы работаете на мистера Данди.
– Как и вы. Это семейное дело. Я пытаюсь уладить небольшое недоразумение. Вы наверняка в курсе.
– Ничего я не знаю! – Брагер подпрыгнул на месте и всплеснул руками. – Боже мой! Единственное, что мне нужно, – возможность спокойно работать! Единственное, что я прошу, – это доброты. Доброты в отношениях между людьми! – Он возмущенно выпучил глаза. – И, кроме того, мне нужно работать! И что происходит в тех местах, где я работаю?! Темные истории и, возможно, отвратительные вещи! Подозрения! Подозрения! И вот теперь эта женщина умерла, умерла именно там, где я сижу по вечерам, наслаждаясь журчанием ручья! Ну и как я теперь буду сидеть и слушать журчание ручья?! А потом я возвращаюсь к себе в комнату и нахожу там вас…
Дверь распахнулась. На пороге появился тот самый полицейский, с которым Хикс столкнулся внизу, в прихожей. Строго взглянув на Хикса, полицейский отрывисто произнес:
– Вас ждут внизу.
В гостиной горел свет, хотя за окном еще только начинали сгущаться сумерки. Гостиная оказалась просторной и уютной, с удобными креслами и диванами в веселеньких летних чехлах. Хикс увидел двоих полицейских в форме, к которым присоединился тот, что отконвоировал его вниз; за большим столом с настольной лампой сидели трое в штатском. Перед одним из них – смуглым, с прилизанными волосами – лежал блокнот для стенографирования; с остальными двумя Хикс был знаком. Человека с маленькими серыми глазками и выступающей, особенно на фоне покатого лба, челюстью звали Мэнни Беком, он являлся начальником детективов округа Уэстчестер, а коротышка с круглым лицом и малюсеньким ртом был окружным прокурором Ральфом Корбеттом. Окружной прокурор, привстав со стула, протянул Хиксу руку:
– Ну, привет-привет, Хикс! Как делишки? Похоже, это наша первая встреча после того, как ты задал нам жару по делу Атертона! Как поживаешь?
Он буквально лучился сердечностью. Мэнни Бек кивнул, невнятно пробурчав нечто вроде приветствия.
– Спасибо. Да пока вроде живой, – сев на стул, ответил Хикс.
– По тебе и видно, – с энтузиазмом провозгласил Корбетт. – Похоже, водить такси тебе по душе.
Огонек, вспыхнувший в глазах Хикса, возможно, объяснялся неприязнью, а возможно, был всего-навсего отблеском света настольной лампы.
– Вы что, следите за моей карьерой?
– Нет-нет! – рассмеялся Корбетт. – Ха-ха-ха! Но у нас здесь на руках убийство, а ты оказался прямо на месте преступления. Само собой, мы позвонили в Нью-Йорк, чтобы удовлетворить свое любопытство. Таксист! Ха-ха-ха! Ты еще тот оригинал. Приехал сюда проветриться в свой выходной, да?
– Нет. Выполняю кое-какую работу.
– Кто бы сомневался, – просиял Корбетт. – Уж кто-кто, а я знаю, что с тобой бесполезно ходить вокруг да около. Поэтому задам вопрос прямо в лоб. Зачем ты следил за миссис Купер?
Хикс покачал головой:
– Спросите лучше, почему я продавал турнепс без лицензии.
Корбетт снова расхохотался:
– Ну, еще не вечер. Но я знаю, что ты за ней следил. Ты сошел с поезда на той же станции, что и она.
– Поезд – общественный вид транспорта.
– Но ты велел таксисту на станции следовать за ее такси.
– Разве? А этот таксист здесь? Позовите его сюда. Если мне не изменяет память, я случайно услышал, как она попросила таксиста отвезти ее к Данди на Лонг-Хилл-роуд. После чего сказал своему водителю, что мне туда же.
– Ой, да брось! – добродушно запротестовал Корбетт. – Ты отлично знаешь, что следил за ней. Да или нет?
– Нет.
– Ты ведь понимаешь, что наш
