Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4 - Джеймс Клавелл

Гостиница. Азадэ высунулась в окно, оглядывая небо. Она слышала, как заработали двигатели и как взлетел 212-й, и сердце ее наполнилось невозможной надеждой, что Эрикки каким-то образом сумел бежать.

– О, Аллах, сделай так, чтобы это было правдой…

Жители деревни тоже стояли задрав головы, и теперь она вместе с ними могла видеть вертолет, летевший в сторону границы. Внутри у нее все перевернулось. Неужели он обменял свою свободу на ее? О, Эрикки…

Она увидела, как на площадь въехала полицейская машина и остановилась у гостиницы. Майор вышел из нее, одернул мундир. Кровь отхлынула от ее лица. Она решительно захлопнула окно и села на стул лицом к двери, рядом с подушкой. Ожидание. Ожидание. Послышались шаги. Дверь открылась.

– Следуйте за мной, – сказал майор. – Пожалуйста.

В первую секунду она ничего не поняла.

– Что?

– Следуйте за мной. Пожалуйста.

– Зачем? – спросила она недоверчиво, ожидая ловушки и не желая уходить от спрятанной под подушкой иглы, ее единственной защиты. – Что происходит? Это мой муж ведет вертолет? Вертолет возвращается назад. Вы отправили его назад? – Она чувствовала, как мужество быстро покидает ее, тревожная мысль, что Эрикки сдался в обмен на ее безопасность, приводила ее в отчаяние, лишая сил. – Это он за штурвалом того вертолета?

– Нет, ваш муж находится в полицейском участке. За вертолетом приезжали иранцы. Они также приезжали за ним и за вами. – Теперь, когда кризис миновал, майор чувствовал себя очень хорошо. – Вертолет зарегистрирован в Иране, не имел разрешения на вылет из страны, поэтому у них были на него все права. А теперь следуйте за мной.

– Куда, скажите, прошу вас?

– Я подумал, что вам, наверное, захочется увидеть мужа. – Майору нравилось смотреть на нее, он наслаждался ощущением опасности, гадая, где она прячет свое секретное оружие. У таких женщин всегда есть с собой оружие или какой-нибудь яд, что-нибудь смертоносное, поджидающее неосторожного насильника. С этим легко справиться, если ты к этому готов, если следишь за ее руками и не засыпаешь потом. – Итак?

– Иранцы… иранцы ждут в участке?

– Нет. Здесь Турция, не Иран, вас там не ждут никакие иностранцы. Пойдемте, вам нечего бояться.

– Я… я сейчас спущусь. Сию секунду.

– Да, вы так и сделаете. Прямо сейчас, – сказал он. – Сумка вам не нужна, только куртка. Живее, пока я не передумал. – Он увидел ярость, блеснувшую в ее глазах, и это еще больше его позабавило. Но на этот раз она подчинилась, кипя от возмущения, ненавидя собственную беспомощность. Она прошла через площадь, шагая рядом с ним, чувствуя на себе взгляды со всех сторон. Они вошли в участок и прошли в комнату, ту же самую, что и раньше. – Пожалуйста, подождите здесь.

Потом он закрыл дверь и вернулся в кабинет. Сержант протянул ему телефонную трубку.

– Я связался с капитаном Таназаком, дежурным офицером пограничной заставы, как вы просили, сэр.

– Капитан? Майор Икаил. Граница закрыта для всех мулл и «зеленых повязок» до последующих распоряжений. Арестуйте сержанта, который пропустил нескольких из них пару часов назад, и отправьте его в Ван с максимальным для него дискомфортом. Что касается вас, вы пойдете под трибунал за невыполнение действующего распоряжения, запрещающего пропускать людей с оружием! – Он положил трубку, посмотрел на часы. – Машина готова, сержант?

– Да, эфенди.

– Хорошо. – Майор вышел, прошел по коридору к клетке, сопровождаемый сержантом. Эрикки остался сидеть. Только перевел взгляд на дверь. – Итак, мистер летчик, если вы готовы сохранять спокойствие, держать себя в руках и перестать вести себя глупо, я приведу вашу жену, чтобы вы могли увидеться.

Эрикки проскрежетал:

– Если вы или кто-нибудь тронет ее хоть пальцем, клянусь, я убью вас, разорву на куски.

– Я согласен, должно быть, это трудно – иметь такую жену. Лучше жениться на уродине, чем на такой, как она, – если только не держать ее все время под покрывалом. Итак, вы хотите ее увидеть или нет?

– Что я должен сделать?

– Сохранять спокойствие, держать себя в руках и перестать вести себя глупо, – раздраженно повторил майор. Сержанту он приказал на турецком: – Пойдите приведите ее.

Эрикки ожидал катастрофы или какого-то трюка. Потом он увидел ее в конце коридора, увидел, что она в полном порядке, и едва не заплакал от облегчения, как и она.

– О, Эрикки…

– Слушайте меня, вы оба, – резко произнес майор. – Несмотря на то что вы оба доставили нам огромные неудобства и поставили в неловкое положение, я решил, что вы оба сказали мне правду, поэтому вас немедленно отправят под охраной в Стамбул, без всякого шума, передадут вашему послу, без всякого шума, чтобы выслать из страны, без всякого шума.

Они уставились на него, не понимая, что происходит.

– Нас освободят? – спросила она, ухватившись за металлические прутья.

– Немедленно. Мы ожидаем, что вы проявите сдержанность, – это часть сделки. Вам придется дать официальное письменное согласие на это условие. Сдержанность. Это означает, что вы никому ничего не расскажете, никаких громких заявлений, публичных или частных, о вашем побеге и прочих приключениях. Вы согласны?

– О да, да, разумеется, – сказала Азадэ. – Но… здесь нет никакого подвоха?

– Нет.

– Но… но почему? Почему после… почему вы нас отпускаете? – Эрикки с трудом подбирал слова, все еще не веря ему.

– Потому что я проверил вас обоих, и вы оба прошли проверку, вы не совершили никаких преступлений, которые мы сочли бы преступлениями, – ваши клятвы касаются только вас и Бога и не подлежат никаким судебным разбирательствам, – и, к счастью для вас, ордер на ваш арест был выдан незаконно и потому является недействительным. Комитет, надо же! – пробормотал он с отвращением, потом заметил, как они смотрят друг на друга. Он был поражен, ощутив на мгновение настоящий трепет. И почувствовал зависть.

Любопытно, что Хаким-хан позволил выдать ордер комитету, а не полиции, которая придала бы требованию о выдаче законный характер. Он сделал жест сержанту.

– Выпустите его. Я буду ждать вас в кабинете. Не забудьте, что мне еще нужно вернуть вам ваши драгоценности. И оба ножа. – Он ушел.

Дверь камеры открылась с громким скрежетом. Сержант нерешительно постоял мгновение, потом ушел. Ни Эрикки, ни Азадэ не заметили его отсутствия, не чувствовали отвратительной вони, они видели только друг друга, она у самой двери, все еще держась за прутья, он на самом пороге, держась за решетку на двери. Они не двигались. Только улыбались.

– Иншаллах? – произнесла она.

– Почему бы нет? – А затем, все еще ошеломленный своим освобождением, пришедшим от честного человека, которого мгновение назад Эрикки готов был разорвать голыми руками как средоточие зла, Эрикки вспомнил слова майора про покрывало, про то, какой желанной она была. Несмотря на стремление не разрушить это доброе чудо, он выпалил: – Азадэ, я хотел бы оставить все плохое здесь. Можем мы это сделать? Что с Джоном Россом?