Реверс - Михаил Юрьевич Макаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Михином инструментарии напряжёнка с рациональными ходами. Хлебнув компота, он всё же затронул вопрос финансов. Говорил сбивчиво, полунамёками, но смысл донёс.
Маришка прилежно дослушала и с серьёзным видом поинтересовалась:
— Ты заплатил, и теперь тебя в тюрьму не посадят?
— Теперь нет, — заверил Маштаков и на всякий случай поплевал через левое плечо.
От тюрьмы да от сумы на Руси не зарекаются, но на данном этапе предпосылок угодить за решётку не наблюдалось. Миха добросовестно отбывал исправительные работы. Кстати, срок их сократился на три месяца. Как и прогнозировал Александр Николаевич Веткин, апелляционная инстанция смягчила наказание, назначенное мировым судьёй.
Вновь воцарилось тягостное молчание. Для восстановления минимального доверия Маштакову надлежало объясниться начистоту. Где всё-таки он эти годы находился? Почему внезапно исчез? По какой причине не давал о себе знать?
Так как правдоподобной версии не придумалось, оставалось молчать, либо пустить дымовую завесу.
В сумке лежала газета «Уездное обозрение» с большой статьёй Вероники Голянкиной. Происшествие в гостевом домике лесокомбината акула пера расписала применительно к личности героического стража. Публикация называлась «Отыскался след Тарасов»[402].
Голянкина обладала буйной фантазией. Вкратце напомнив читателям об оперативнике уголовного розыска, который весной 2000 года отличился в схватке с московскими бандитами, она выдвинула свою версию его долгого отсутствия. Будто бы Маштаков выполнял некое секретное задание в горячей точке N. В присущей ей загадочной манере Вероника намекала на высокопоставленный источник в правоохранительных органах.
Такой расклад Миху в принципе устраивал. Когда его спрашивали, есть ли в опусе Голянкиной доля правды, он многозначительно вздыхал и разводил руками.
Газетку он хотел презентовать дочкам. Пусть узнают, что их отец не пьянь подзаборная и не бомжара, а засекреченный агент. Останавливало нежелание возобновлять отношения с вранья. Ложь близким не получается одноразовой, её необходимо регулярно подкармливать, всё глубже увязая во враках. Застёгнутая сумка осталась висеть на спинке стула.
Маштаков спросил Маришку про учёбу. Она назвала двузначный номер школы, который у Михи тотчас вылетел в другое ухо. Но это было не суть важно. Принципиально, что школа находилась рядом с домом. В этом году Марина училась в первую смену. Она проговорилась, что мама работает в её школе.
— Её завучем назначили. У неё все по струнке ходят, — последняя фраза была произнесена с гордостью.
«Да уж, у Танюхи не забалуешь», — мысленно поддакнул Маштаков.
Уточнить, в каком классе учится дочь, он не решился. По старым меркам, раз ей десять лет, должна ходить в четвёртый. Однако по новым правилам это не факт. Дашка, помнится, из третьего сразу в пятый класс скакнула.
Миха рассказал о себе. Кем работает, где живёт.
— Приезжайте ко мне следующим летом. У меня там, как на курорте. Тишина, речка, лес. Я договорюсь, вас в главном корпусе поселят. Со всеми удобствами. Цветной телевизор, интернет даже есть.
Дарья, проявляя вежливость, сказала:
— Надо ещё дожить.
Зато Маришка начала строить планы:
— Научишь меня плавать?!
— Обязательно.
— Ой, — взявшись за высокий стакан, девчушка обнаружила, что он пуст. — А можно мне ещё молочного коктейля?
— Конечно. Даш, возьми и ты, чего хочешь.
— Спасибо, я сыта.
Маштаков поправил воротник рубашки, маскируя шрам на шее.
«С чего, интересно, мог насытиться молодой растущий организм? С винегрета (выход порции 180 граммов), пары маленьких сырников и чашечки кофе? Эх, Дашутка, а ведь гордыня тоже грех!»
— Мороженого хотите? Сто лет мороженого не ел.
— Не хочу, — отвечая, Дарья не разомкнула губ.
— Ая буду! — подпрыгнула на сиденье Маришка.
— Тебе нельзя холодного, — старшая сестра нахмурилась. — Недавно только болела! Скажи спасибо, что коктейль разрешаю. Сразу не пей! Подожди, пусть нагреется.
Миха обрадовался — пускай напиток греется хоть до температуры кипения. Так дольше Даша не утащит Маришку. Уважительная причина ухода наверняка у неё заготовлена.
И обижаться тут не на кого. Винить нужно только себя. Обществом хороших отцов дети не тяготятся. От хороших не хотят рвануть наутёк.
В кафе они просидели ещё минут двадцать. Обменялись номерами мобильных телефонов. Любознательная Марина снисходительно полистала бэушный «Samsung» Маштакова. Сообщила, что ей нужен нормальный сотик, а то у старого Дашкиного, которым она пользуется, дохлый аккумулятор. Зарядки еле-еле на один день хватает.
— Напиши письмо деду-Морозу, — лукаво подмигнул Миха.
— Ха-ха-ха! — с сарказмом выдала Маришка. — Я не маленькая, чтобы верить в дедов-Морозов.
Маштаков спросил у Даши, что ей подарить на день рождения. Дочь развела руками. Миха стал настаивать, и она с неохотой дала обещание подумать.
— Я на следующей неделе звякну, — твёрдо заверил Маштаков.
Он выдал дочерям по тысяче на карманные расходы. Маришка обрадовалась. Даша взяла деньги молча.
Потом прогулялись до центрального рынка. На Дарью оглядывались мужики. Такие лакомые ноги трудно проигнорировать. Повышенное внимание самцов к его дочери Михе, мягко говоря, не нравилось. Его подмывало дать отцовский совет одеваться поскромнее, но он сдержался, опасаясь в ответ услышать колкость.
Расставание получилось спонтанным. Подъехала рыжая маршрутка.
— Наша, бежим! — схватив младшую сестру за руку, Даша бросила Маштакову. — Увидимся!
Секундное неуклюжее объятие, тычок губами в ухо. Смачно лязгнула дверь микроавтобуса, он стрельнул чёрным вонючим клубком и унёсся рыча.
Миха растерянно закурил. В несколько алчных затяжек убил сигарету до фильтра. От бычка прижёг вторую. Словно и не было ничего. Удовлетворения от сегодняшних событий он не чувствовал. Ждал катарсиса, а вышло всё как-то несерьёзно. Репетиция, черновик. Непонятно даже, будет продолжение или нет.
Потоптавшись, Маштаков кардинально изменил планы, в которых значилась пешеходная экскурсия по городу молодости. Вышел на обочину дороги и стал зорко вглядываться в подкатывающие маршрутки, выискивать слово «автовокзал» на картонках. Он решил вернуться домой на ближайшем рейсовом автобусе. Как будто его там ждали дела, совершенно не терпящие отлагательств.
Эпилог
1
Шельма Булкин извлёк из раскрытия преступлений в отношении директора «Дубравы» максимум выгоды.
Во-первых, утвердил начальство в мысли о правильности своего назначения.
— Парень боевой! — обменивалось мнениями руководство РУБОПа. — Без году неделя в Остроге, а как красиво два поджога поднял! И хозяйственная жилка есть, кабинеты отремонтировал.
Отодвинув в сторону уголовный розыск, Булкин распушил перья перед Савелием. Тот умел быть благодарным.
— Олег Игоревич, обращайтесь в любое время суток, — прочувствованно сказал бизнесмен. — Чем могу, помогу. Чем сам не могу, друзья мои помогут.
Кроме того, Булкин получил нехилое бабло от Катаева за то, что обрубил нити, ведущие к «Монолиту».
По делу арестовали Погосяна с Помыкаловым. Армен шёл по обоим эпизодам. По поджогу «Nissan Х-Trail», кроме признания,
