Карл Великий - Дитер Хэгерманн

Независимо от литературных источников, к которым следует причислить и житие Карла его биографа Эйнхарда, имеется не вызывающее сомнения свидетельство в пользу королевского титула Бернгарда, полученного им еще при жизни его деда в так называемом Мантуанском двойном капитулярии 813 года, содержащем указ в связи с Бернгардом в соответствующей рубрике. Этот документ датируется январем в первый год пребывания Бернгарда в королевском достоинстве. То же самое касается известного кодекса из монастыря Сен-Паул, в котором содержится миниатюрное изображение короля Бернгарда как творящего справедливость. А вот так называемый Астроном характерным образом выпускает почти всю эту деликатную главу в своей биографии Людовика.

С возведением Бернгарда на трон короля Италийского и с отбытием его в свое королевство действовавший прежде порядок 806 года окончательно рухнул. Судя по всему, Людовик мало что приобрел от возвышения Бернгарда. Так, Астроном безапелляционно свидетельствует: «Еще раньше скончался король Италийский Пипин, а теперь отошел в мир иной и его брат Карл. Тогда в нем [Людовике] пробудилась надежда на управление всей империей [spes universitatis[98]]».

813 год был отмечен стремлением Карла выработать модус вивенди между честолюбием его единственного оставшегося в живых сына от брака с Гильдегардой и политическими императивами, к которым, несомненно, относилось появление нового италийского короля. Неопределенной оставалась также судьба незамужних дочерей Карла и сыновей его наложниц, лишенных права на правление (Гуго, Дрогона и Теодориха), ибо, по свидетельству Эйнхарда, завещание в их пользу никак не получалось. Решение столь щепетильной проблемы было возложено, таким образом, на единственного преемника. Поэтому не случайно в источниках встречаются ссылки на увещания Карла в адрес Людовика — позаботиться о дальних сродниках сообразно его положению и обязательствам перед ними.

Если Адалард вел как бы текущие дела в Италийском королевстве, к примеру, председательствовал на слушании важных дел в суде Нонатулы, а впоследствии в герцогстве Сполето, к юному королю в качестве советника (и соправителя) был приставлен сводный брат Адаларда, младший граф Вала. Будучи сводным двоюродным братом императора, Вала в последние годы стал играть при дворе доминирующую роль, что ярко проявилось при передаче власти в руки Людовика в Ахене в 814 году. Появление нового правителя в лице Валы было равнозначно подтверждению прошлогоднего порядка преемства.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ И ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ

Приставляя Вала к юному королю Бернгарду в качестве советника, императором не в последнюю очередь преследовалась цель с помощью этого опытного воина покончить с набегами сарацинов и мавров из Африки и Испании на западные острова в бассейне Средиземного моря, которые использовали и продолжали использовать конфликт между Востоком и Западом вокруг Венеции для проведения весьма успешных грабительских походов. Послание папы Льва III императору, отправленное после 26 августа 812 года, дает достаточно глубокое представление об этом бедствии и противодействии ему. В то время как понтифик, указав на возрастающие угрозы, стал укреплять побережье патримония, направленному императором Михаилом патрицию и нескольким опатарам не удалось организовать необходимую помощь византийскому флоту, чтобы дать отпор бесцеремонным пришельцам, покушавшимся на Южную Италию и Неаполь. Такое положение дел привело к тому, что Лампедуза, Понция и Ишия подверглись разорению и разграблению сарацинами, причем в поле их зрения попала даже Сицилия. В сложившейся ситуации отдельные успехи на море решающего значения не имели;

Карл отдавал себе отчет в нестабильности обстановки и в 813 году обратился к патрицию Сицилии, чтобы побудить его к совместным действиям, нацеленным на объединение усилий Востока и Запада в бассейне Средиземного моря. «Исключительно показательной была реакция на эту инициативу», как выразился Петер Классен. Высокопоставленный сановник не рискнул однозначно ответить правителю франков без согласования с Константинополем и поэтому обратился за посредничеством к папе как к своего рода нейтральной инстанции. Понтифик же, в свою очередь, переправил адресованное ему послание, не вскрывая конверт, хотя не мог не знать, о чем идет речь, самому Карлу. Скорее всего папа боялся, что его могут заподозрить в заговоре с Византией. В любом случае план совместных действий потерпел неудачу. Византия почти полностью потеряла Италию, которая еще теснее, чем прежде, оказалась связанной с Западной империей.

Решающее значение имело то обстоятельно, что Восток и Запад, политически организованные в рамках двух империй, не смогли разработать общую политику в Средиземноморье. В результате больше чем на сто лет не только Сицилия, но и побережье Италии, Прованса и Септимании стали объектом агрессивных вылазок морских пиратов, вторгавшихся даже в глубь страны. Империя франков, лишенная флота континентальная держава, была не в состоянии предотвратить оккупацию Сицилии арабами. Лишь появление опытных мореходов норманнов в конце XI века положило конец этому состоянию.

Хотя внешнеполитические вопросы отнимали у Карла много времени, все же основное внимание на протяжении целого ряда лет он уделял правильному восприятию христианского учения и вытекающих из него нравственных правил на необъятных просторах империи. Самое позднее в конце 812 года он издал обращенный к архиепископам циркуляр, экземпляры которого, предназначенные для Милана и Трира, дошли до нас. Судя по ответной реакции из Аквилеи, Лиона и Санса, к ним можно присовокупить еще некоторые идентичные послания. В этом циркуляре император требует отчета — персонально или в письменном виде — относительно соответствующей практики исполнения обряда крещения, проверки крестников, прежде всего символа веры и его истолкования «на латыни (!)» с акцентом на Святую Троицу и проистекание Святого Духа. Обращает на себя внимание увещание, связанное с неприятием дьявола и экзегеза его проявления и «обманчивого блеска». Искаженное, ложное и поверхностное нравоучение «испытуемых», по мнению Карла, не способствует истинно христианскому образу жизни. Только верное истолкование и соответствующие ему проповеди способны наставить народ на путь истинный, не позволяя сбиться с. него. Но этой целенаправленности многим как раз и недостает, ибо дьявол торжествует в своей «пышности», что оборачивается пороком, грозящим разрушить общественное и частное бытие. Между прочим, нам становится известным из официального источника, что Карл испытывает «физический недуг», не позволяющий ему чаще встречаться с адресатами для доверительных разговоров.