Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поездка на север, обещанная им Венсаном, пришлась очень кстати. Постоянно наталкиваясь на прозрачную, прохладную, эластичную стену отстраненности, которой они себя окружили и которая послушно прогибалась при каждой моей попытке подступиться к ним и тут же возвращалась в исходное положение, я никак не могла придумать, как начать разговор об их собственном месте в жизни. Через неделю они вернулись — полные впечатлений, поскольку Венсан с Софи по дороге устроили им двухдневную экскурсию по столице, но, судя по их рассказам, впечатления эти носили исключительно культурный характер.
Я отправила их помогать Мари-Энн и Софи — чтобы они познакомились с нашей ангельской сетью и из первых, так сказать, уст узнали обо всей многогранной сложности нашей, в том числе и их собственных родителей, работы на земле. И вот тогда они впервые загорелись. Их интересовало буквально все: как организовалось наше электронное сообщество, какие требования для участников мы выработали, как мы устанавливаем, при необходимости, личные контакты. Но только лишь в организационных рамках. Через несколько дней, когда я спросила Мари-Энн, как осваиваются наши новообращенные, она растерянно сообщила мне, что их с Сарой восторженные замечания по поводу великой миссии и тяжелых условий труда ангелов на земле Игор с Дарой выслушивают все также вежливо, после чего тут же возвращаются к чисто техническим вопросам.
К началу августа я поняла, что разговор об ограничениях, которым неминуемо должна отныне подчиняться их жизнь — для чего, собственно, их сюда и прислали — больше откладывать нельзя. Мне нужно было заставить их разговориться — с тем, чтобы у меня оставалось время развеять их сомнения и неправильные выводы. Если таковые найдутся. В чем я почему-то почти не сомневалась.
Вначале, правда, мне показалось, что разговора и на этот раз у нас не получится.
— Ну что ж, — начала я как-то вечером, отправив Франсуа поливать клумбы на переднем дворе, — теперь вы видите, сколько нюансов в нашей работе?
— Да, конечно, — с готовностью улыбнулась мне Дара.
— Чрезвычайная осторожность требуется в ней отнюдь не случайно, — продолжила я, — и вы должны понимать, что именно ею руководствовались ваши родители, когда старались как можно дальше оттянуть момент введения вас в курс дела.
— Разумеется, — спокойно кивнул Игор.
— Вы были еще слишком малы, — заговорила я настойчивее, чтобы пробить эту их защитную броню любезного согласия со всем, — чтобы в полной мере осознать… и принять все налагаемые на нас на земле обязательства.
— Вы совершенно правы, — тут же приняла серьезный вид Дара, коротко глянув на Игора с каким-то непонятным выражением.
Кстати, я до сих пор не знаю, было ли их обращение на Вы ко всем нам частью их защитного барьера или выражением чисто славянского отношения к чужакам — но перебороть его никому из нас так и не удалось.
— Не стоит, правда, забывать, — заговорил вдруг вне своей очереди Игор, впервые не ответив на взгляд Дары, — что, будь ваша воля, таковыми мы бы для вас оставались и до сих пор.
— Вот об этом я и говорю, — ухватилась я за этот, пусть небольшой прорыв в их непроницаемости. — Вся наша жизнь на земле подчинена строжайшей дисциплине. Находясь на месте, мы, конечно, лучше знаем конкретную ситуацию, но видеть ее всесторонне, в объеме, со всеми сопутствующими обстоятельствами нам мешает само пребывание в ней. Поэтому для принятия стратегических решений и существует наше руководство, владеющее куда большим объемом и спектром информации.
Они переглянулись и на этот раз вообще ничего не ответили.
— Ваши родители, — против воли разгорячилась я, — уже много лет, всеми способами добивались права посвятить вас во все аспекты своей и вашей жизни. И, не получая его, они не возмущались… — Я замялась. — А если даже и возмущались, то все же следовали указаниям свыше. Понимая, что для них есть определенные основания. Сколь бы неприемлемыми они им не казались. И, в конце концов, — добавила в сердцах я, — когда случилось то чрезвычайное происшествие, они сумели все же донести до руководства свою точку зрения, заставить его принять ее и решить конфликт мирным путем.
— Значит, и у вас все же встречаются прорывы в законопослушании? — прищурился Игор.
— В вашей ситуации изначально были осложняющие факторы, — решилась я на полную откровенность. — Присутствие в ней темного просто не могло не создать дополнительных источников напряжения…
Дара вдруг резко выпрямилась.
— Извините, — проговорила она без своей привычной обворожительной улыбки, — но именно благодаря моему отцу мы вообще что-то узнали. Именно он нашел способ — пусть не прямо — говорить со мной о действительно важных вещах, показать мне мои возможности, научить ими пользоваться…
— О да! — саркастически усмехнулась я. — Я вижу, он действительно о многом с тобой уже поговорил. В скромности самооценки их никогда нельзя было обвинить. Так же, как и в нежелании нарушать любые законы. Но я бы на твоем месте задумалась о том, чем закончилось его непрошеное обучение. И чем оно могло закончиться — вплоть до отзыва ваших отцов-хранителей, лишения ваших матерей того будущего, на которое те положили столько сил, разрушения ваших семей и, не исключено, вашей собственной жизни. Уж не в этом ли состояла его цель?
— А почему тогда такие, как он, существуют? — бросила мне прямо в лицо Дара и, лишь только я открыла рот, добавила: — И это не он мне внушил — я сама у него давно уже спрашивать начала, откуда взялись плохие люди. Откуда взялся первый злобный человек? Откуда взялся первый из ваших небесных противников? Если все ваши усилия направлены на благо человечества, почему вы, видящие сверху всю цельную, в объеме и перспективе, картину, не просветили первого и не убедили в своей правоте второго? Почему вашим темным позволено толкать людей на все самое низкое? Почему вы их терпите — презираете, ругаете, обзываете, но все же терпите?
— Это — не главное, — вдруг негромко вставил Игор.
Растерявшись под потоком вопросов Дары, ответить на которые я оказалась совершенно не готова, я с живостью повернулась к нему. Дара тоже тут же замолчала, с неожиданной для
