Герой Ее Величества - Дэн Абнетт

— Ты думаешь о том, чтобы… отправиться туда, так? — спросил он, видимо занервничав.

— Отправиться туда?

— Что-то предпринять. Это было бы так на тебя похоже. Татунгхат, отправившийся в дикий поход сразиться с демонами, которые преследуют чужой народ. Далекое Место справится со своими проблемами. Не стоит путаться в их делах. К тому же они — уродливые и вонючие люди.

Татунгхат невольно улыбнулся:

— Будь уверен, брат, я никуда не пойду. Это слишком далеко, и даже если бы я отправился в путь, то добрался бы туда слишком поздно. То дело их шаманов. Я надеюсь только на Великого Духа, что они вовремя заметят Порчу.

— Уверен, что так и будет, — приободрил его Чинчесо.

— Возможно, — глубоко вздохнул шаман. — Бледнолицые иногда кажутся такими тупыми и бесчувственными! Может, они даже не обратили внимания на волнения в Равнинах Духов.

Ветер пронесся над озером, растрепав косы людей. Чинчесо смахнул несколько выбившихся прядей с подведенных сурьмой глаз.

— У них есть шаманы, — сказал он. — Я слышал, как они говорят о них. Зовут их… — Какое-то время молодой храбрец сосредоточенно молчал, подыскивая слово, и наконец вспомнил: — Кардэнаулы. Эти самые кардэнаулы поймут, что делать. Помяни мои слова. Не стоит беспокоиться.

— Возможно. Просто… — Татунгхат помедлил, — наша земля так прекрасна, и если они не…

Чинчесо просиял:

— Вот видишь! Зачем тебе вообще ее покидать?

НАИДЕВЯТЕЙШАЯ ИЗ ГЛАВ

Пока столь непохожие друг на друга люди в Ормсвилл Несбите, Специи и Сененояке обратились мыслями, а кое-кто и стопами к Лондону, виновник беспокойства проснулся, закашлялся, почесал задницу и поднялся с кровати.

Возчики, погонщики и коробейники уныло и неспешно громыхали по деревянным мостам города, а их встречал отвратительный запах тухлятины (несло то ли залежавшимися яйцами, то ли гнилой рыбой, то ли очень, очень давно нечищенным отхожим местом), который выплеснулся на улицы ночью и проявлял завидную настойчивость, отказываясь развеиваться.

Тем утром на рынках царила непривычная тишина. Каждый старался дышать ртом, а желания расхваливать свой товар и зазывать покупателей не наблюдалось ни у кого. Выбравшись из спального мешка, лежавшего на задворках «Верховой Кобылы», Малыш Саймон подумал, что по какой-то необъяснимой причине ему надо бы сходить в церковь. В голове все еще эхом звенели ночные кошмары. К несчастью, двери Святого Дунстана оказались закрыты, так как священник храма никак не мог оторвать голову от подушки после слишком большого количество портера, выпитого на пиру в честь Дня святого накануне. Снова, хотя теперь и косвенно, алкоголь помешал старому погонщику встать на путь истинный, а потому Саймон смиренно повернулся на обносившихся каблуках и отправился в таверну за первой рюмкой.

Разговоры же там велись вполголоса и были довольно унылы. Большинство завсегдатаев вернулись сюда после ночи в камере и утра в суде, а потому денег на пиво у них почти не осталось — все ушло на штрафы, залоги или взятки. Особо посвященные заявляли, что причина всех бед лежит в магическом Искусстве. Они называли зловонный туман на улицах «колдовским смрадом». Говорили о «нечестивых делишках» в Беттерси ночью. Кто-то помянул «Зверя» и «Последние дни», а еще кто-то мрачно, но неправильно процитировал Откровение Иоанна Богослова. Были немедленно выпиты очередные бокалы с пенистым портером и крепленым вином. Кто-то сделал прогноз о результатах предстоящего в субботу матча.

И вот тогда разговор принял серьезный оборот.

Кружащие стаи чаек, согнанные с реки ночной бурей, ссорились и орали, летая вокруг купола собора Святого Павла, над крышами и шпилями к востоку от него, вплоть до парка Йена Пэйсли.[25] Писцы и церковные заклинатели с Крид-стрит спешили на работу, проходя не по сезону тяжелую и долгую процедуру очищающей сатурации.

Выбравшись из скромного частного экипажа возле соборной лестницы, кардинал Вулли почувствовал на себе пытливый взгляд похожих на бусинки глаз серебристых чаек и крачек, которые выгнали с привычного места голубей-инвалидов, просящих подаяние. Он отогнал птиц, громко топая по ступеням, те разлетелись с громкими моряцкими проклятиями и не преминули нагадить на экипаж.

Сегодня собор был закрыт для публики, и два молодых священника охраняли западный вход, впустив кардинала внутрь. Тот встревоженно им кивнул.

Погрузившись во тьму храма, Вулли позволил себе на минуту остановиться и поразмыслить, дав мягкому спокойствию обстановки хотя бы чуть-чуть побороть волнение. Теплые бархатные тени собора кружились вокруг, а лучи света, проходя сквозь арочные окна, превращались в пятна размытых красок. В отдалении певчие с глубоким вздохом застонали литургию. Голосами, как будто сглаженными под давлением тяжелого воздуха и невесомыми, как крылья мотылька, они нараспев затянули хорал «Мир руке платящей».

Избранная группа клириков ждала Вулли в ризнице. Кардинал Гэдди стоял, тихо беседуя с двумя членами Куриальной канцелярии, нервно подергивая кисточки биретты. Было здесь и несколько представителей диоцезов, сплошь значительные богословы и дьяконы, священники из девятнадцати приходов и двое старших интендантов Вестминстерского колледжа Церковной Гильдии, включая претора Еноха.

Катехизис приветственных кивков и ответов рябью раскатился по группе собравшихся, когда вошел кардинал.

— Благодарю всех присутствующих, — начал он. — Как вы знаете, прошлой ночью пренеприятнейшие события потревожили духовный покой нашего города.

— И не только, — послышался голос из толпы.

Вулли присмотрелся и узнал епископа Редингского:

— Так и есть, мой друг. Мы должны с сегодняшнего утра начать работу по выработке стратегии, направленной на полное искоренение ереси, на ее подавление и восстановление безопасности как Церкви, так и государства.

— И не говори, — снова подал голос епископ Редингский.

— Я предлагаю разделить работу следующим образом. Претор Енох, обратите все свои силы на точное установление природы Магии, использованной этой ночью, и попытайтесь проследить ее источник.

Претор кивнул.

— Я прошу куриальных офицеров и уполномоченных представителей постоянно поддерживать связь с Церковью и сообщать нам обо всем происходящем. Вполне возможно, что улики и факты касательно заговора кроются в каком-нибудь отдаленном приходе, где преступники могли составить план, избегнув бдительного взора столичных служб. — Вулли отметил одобрение офицеров в голубых формах и продолжил: — Остальным же из нас я говорю: вернитесь в свои диоцезы и приготовьтесь к чуду. Успокойте паству, утрите слезы. Объявите празднование дня любого, даже самого незначительного святого, только чтобы отвлечь их мысли от… Претор?