Тринадцатый наследник - Олег Шелонин

— А на фиг лить вам чью-то кро-о-овь?… — неуверенно проблеял в ответ лес. — Давайте лучше про любо-о-овь…

— Уж лучше б вы пропели: «Я не ел морковь». Так хотя бы из образа не выбились. — Иван все-таки не выдержал и оглушительно заржал. — Эй, чудики, выползайте на свет божий. Клянусь, не трону.

Зашелестели листья, затрещали ветки, и на тропинку начал выползать лесной хор с корявыми дубинками и самодельными луками в руках. Люди разного возраста и в разных одеждах. На ком-то еще сохранились ветхие, латаные-перелатаные портки, на ком-то просящие каши сапоги, но основная масса народу куталась в козьи, овечьи, а кое-кто и в волчьи шкуры.

— Ну и чьи вы, хлопцы, будете? Кто вас в бой ведет? — поинтересовался Иван, отпуская солиста с бревна.

Солист спрыгнул на землю, шаркнул ножкой, откашлялся, откинул голову назад и с достоинством представился:

— Басконини. Николо Басконини. Глава Большого академического оперного театра королевства Камакуа и по совместительству исполнитель всех главных партий.

— Я что-то в этом роде и предполагал, — хмыкнул юноша. — И что же заставило уважаемых артистов Большого театра переквалифицироваться в разбойников с большой дороги? Или это так, дополнительный приработок по совместительству?

— Ну… не совсем.

— Давай-давай, рассказывай, — приказал Варгул, скаля зубы в радостной улыбке. — Только не вой, как голодный волк на луну. Не терзай нам слух своими руладами.

Басконини тяжко вздохнул и начал рассказывать грустную историю своей труппы. Она была такая грустная, что герой с Иваном катались по земле, помирая со смеху и дрыгая ногами от избытка чувств.

Это действительно был оперный театр, прибывший в Шуахр из соседнего государства в рамках программы культурного обмена. Труппа предполагала совершить турне по самым крупным городам королевства, но успела выступить только в одном — в портовом городе Шатовегере на следующий день после высадки с корабля, на котором они и прибыли из Камакуа. Принимали артистов хорошо, и, окрыленные первым успехом, они направились прямиком в столицу Шуахра Аферон, но по дороге их очень некстати ограбили. Забрали все: деньги, подорожную и прочие документы, музыкальные инструменты, а заодно провизию, подводы и кареты, в которых они ехали. Забрали и оставили артистов посреди леса на большой дороге. Разобиженные артисты направились пешком к ближайшему городу, каковым оказался Киридан, и попытались пожаловаться местным органам власти на бандитский беспредел, царящий на дорогах Шуахра, за что тут же были обласканы дубинками городской стражи, которые их били и приговаривали, что без бумажки они букашки, а с бумажкой человеки. После экзекуции их с позором, под улюлюканье толпы выгнали из города, и с тех пор они обосновались на большой дороге.

— И каковы успехи в новом бизнесе? Как пошли дела на большой дороге? — вытирая выступившие от смеха слезы на глазах, спросил Иван.

— Первую пару месяцев успешно, — грустно ответил Николо. — Мы, увидев караван, перегораживали дорогу и начинали выступать. Сначала купцы немножко обалдевали. Таким методом их раньше еще никто не грабил. Очень радовались, что это не больно, и начинали подавать. Подавали щедро, особенно когда дело доходило до политических памфлетов. Мы уже думали, что скоро соберем достаточную сумму, чтобы купить бумаги (местные расценки от купцов узнали), но тут какая-то сволочь настучала, что мы здесь работаем без лицензии. Пришли стражники из Аферона, не поленились из самой столицы дойти, опять набили нам морды, отобрали все деньги и сказали, что придут еще. Тогда мы решили пристроиться поближе к Шатовегеру, но только начали выступать, как к нам нагрянули оттуда сборщики налогов. Оказывается, слух о разбойниках-вокалистах уже дошел и до них. Пришлось с большой дороги уйти и пристроиться на малой. Вот, на диких зверей в лесу охотимся да мелким разбоем промышляем. Пасемся на этой тропочке.

— И давно пасетесь? — полюбопытствовал Иван.

— Два года уже.

— А у нас, — ностальгически вздохнул Варгул, — к искусству всегда было трепетное отношение. Вот такого…

— Хамства, — подсказал Иван.

— Именно хамства, — согласился герой. — Такого хамства по отношению к артистам не допускают. Твой батюшка за это виновных сразу на кол! Безо всяких разговоров.

— И что мы с этими чудиками будем делать?

— Да ничего. Оставим здесь и поедем дальше.

— Так жалко же. Ты посмотри на них: тощие, грязные, голодные… у тебя, кстати, в котомочке ничего пожрать нет?

— Я в такую дорогу только водку беру.

— А почему?

— Так через лес же едем. В лесу пожрать всегда чего найдется.

— Жаль. Хотя бы покормили бедолаг.

— Ирван, а ты не забыл, зачем мы едем? Куда спешим? — заволновался Варгул.

— Прекрасно помню. Но я вот думаю, а что, если Виану по дороге отбивать не будут и благополучно довезут до столицы?

— И что тогда?

— Вот и я говорю: что тогда? Возможно, мне потребуется предстать перед королем. В каком статусе я перед ним предстану? Ненормального эльфа непонятно какого клана? Причем не эльфа, а полуэльфа?

— А почему бы и нет? За денежки я тебе любую бумажку справлю, — хмыкнул Варгул, но Иван лишь нетерпеливо отмахнулся.

— А тут, понимаешь, целая труппа… — юноша окинул задумчивым взглядом оборванцев, — …дикарей.

— Вообще-то ты это здорово придумал. — Глаза героя загорелись. — Пока ты со своей труппой выступаешь, я там, — в руках Варгула замелькали лезвия метательных ножей, — поработаю.

— Значит, берем…

— Ура-а-а!!! — восторженно завопили оборванцы, не пропустившие ни одного слова потенциальных работодателей.

— …если эти доходяги докажут, что они настоящие артисты, — строго добавил Иван.

11

Проверку юноша устроил артистам жесткую. Так как у них при себе не было ни артистических костюмов, ни реквизита, то в первом же селении, лежащем на их пути, Иван устроил грандиозное шоу с помпезным названием «Зарождение мира». Облаченные в шкуры диких зверей артисты воспроизвели ряд бытовых сценок из жизни первобытных людей, что привело благодарных зрителей в неописуемый восторг. Они с этими артистами уже давно были знакомы, так как промышляли голосистые разбойники неподалеку, и относились к ним с нескрываемой издевкой и презрением, но сегодня их искусство сразило сельских жителей наповал. Артисты так убедительно продемонстрировали им процесс превращения обезьяны в человека, что им поверили все, кроме местного священника, который начал рвать на себе волосы и с воплями «Анафеме предам богохульников!!!» куда-то побежал. Проблемы начались, когда артисты в своем шоу дошли до сцены охоты. Они так вошли в роль, что забили корову, изображавшую мамонта, и тут же ее съели целиком. Причем в сыром виде, не удосужившись даже развести огня. И только тут до юноши дошло, насколько они были голодны. Зрители приветствовали их подвиг радостными воплями и насмешливыми криками. Вид оголодавших до такой степени людей их очень веселил. А вот Ивану, радостно смеявшемуся вместе со всеми, внезапно стало как-то неуютно. «Да что это со мной? Над чем смеюсь? Чему радуюсь?» Он окинул взглядом ржущую толпу. Радости односельчан не разделял лишь староста деревни, чью корову, как оказалось, артисты и забили, так как она была самая жирная в стаде. Изрыгая проклятия, он вырвался на «сцену», которой служил выпас для скота, где и проходило представление, и с кулаками накинулся на артистов.

В глазах у парня померкло от внезапно накатившей на него дикой ярости, и в следующее мгновение он уже мчался вперед, да с такой скоростью, что с его головы на бегу слетела шляпа.

— Эльф… Эльф… Это эльф, — зашелестело по толпе.

В два прыжка настигнув старосту, Иван отвесил ему такого пинка, что тот летел метра три, пока не вляпался в коровью лепешку, которых было бесчисленное множество на выпасе. Ошеломленный староста поднялся, утерся рукавом, и тут же, словно кутенок, был вздернут за шкирку вверх и задрыгал в воздухе ножками. Юноша легко, без всякого усилия держал его в одной руке. Глаза перепуганного насмерть старосты встретились с горящими бешеной, холодной злобой глазами Ивана. В «зрительном зале» и на «сцене» мгновенно наступила тишина. Все замерли.

— Ты что, сволочь, делаешь? — прошипел Иван.

— Да я… я…

— Ты что, не знал, что в этих лесах рядом с твоей деревней люди от голода умирают?

— Я… я…

— Ты зачем здесь поставлен старостой, мразь? Почему пострадавшим от разбойников людям не была оказана помощь? Почему не были составлены соответствующие бумаги и о происшедшем не доложено королю? Что, решил развлечься? Насладиться беспомощностью людей, попавших в беду? И каких людей! Знаменитых артистов из дружественного светлого королевства! Да ты, рвань, ногтя любого из них не стоишь. На кол, сука, посажу!!!