Сын безумия - Алексей Бергман

— Что случилось?! Где ваш отец?

— Проводив вас, я вернулся домой… не сразу. Немного погулял. И, вернувшись, обнаружил своих родителей без движения. Пока меня не было, кто-то запустил в дом парализующий газ. Меня поджидали два странных человека, и только чудом мне удалось от них сбежать…

— А ваши родители?!

— Остались в доме. Отец приказал мне бежать. Я и бежал.

— Но… Такого не бывает! Кухтран цивилизованная планета, здесь недопустимо насилие… — профессор запнулся, — или… вы что-то от меня скрываете и к вам пришли полицейские?

— Нет. Люди были без формы и не представились.

— Подождите. — Не совсем доверяя словам юноши, профессор приказал Дому: — Открыть последние городские известия. Отчет по полицейским сводкам.

Над столом тут же повисло информационное табло и запестрело видовыми изображениями последних событий. «Хулиганами угнан флаер советника департамента хозяйства… Пьяный дебош в портовой таверне, есть пострадавшие… Несанкционированное проникновение на фабрику „Мягкие матрацы“… Пожар в лесополосе… Мордобой в общежитии повстанцев-беженцев с Авантрана… Войсковые учения под кодовым названием „Ночная птица“ с привлечением сил полицейского департамента…»

Услышав последнее сообщение, Зафс испытал такое облегчение, что едва не воспарил над диванчиком. Операцию по его поимке окрестили «войсковыми учениями»! Он не виновен! Власти ничего не могут ему вменить в официальном порядке!

И операцию скрывают под кодовым названием «Ночная птица».

Идя к Эйринаму, Зафс был почти уверен в этом. На такой цивилизованной планете, как Кухтран, иного и быть не могло. Изобрести какие-то подложные обвинения мессир и Римт не удосужились — или это было не в их интересах, Зафс им был нужен с чистой биографией, не засвеченной ни в каких полицейских рапортах, — и теперь розыск беглеца ведется под прикрытием войсковой операции. Скорее всего, идентификационные данные сына доктора Варнаа есть у каждого постового в городе, но в них Зафс определен как учебная цель.

Он верно рассчитал все действия противника. Неприятель сосредоточился на точках вероятного появления беглеца и ведет игру, скрытую от официальных властей планеты. Ведь не по простой же прихоти мессир дожидался темноты, чтобы вывести плененного Зафса из дома. Объявлять кого-то преступником без доказательства вины и есть преступление.

И все же… Какой невероятной властью надо обладать, чтобы инициировать над мирным городом военные учения! Причем одним голосовым приказом — Зафс сам видел, как Римт отдавал указания по коммуникатору…

Кто эти люди?!

Профессор Эйринам прилежно выслушал все новости до конца, бегло пролистал иные сообщения, но упоминания имени Зафса Варнаа в них не обнаружил.

— Надеюсь, вы меня не разыгрываете, молодой человек, — буркнул ученый. — Зафс, а вы ничего не перепутали? Нападение на ваш дом, какой-то газ…

Говоря это, профессор внимательно присмотрелся к своему гостю: обувь облеплена коркой подсохшей грязи, еще влажная от пота одежда, на щеке свежая царапина…

— Я бежал через лес, профессор, — спокойно сказал юноша. — А над городом барражирует корабль военно-технической службы при полном боевом вооружении. Выйдите на улицу, взгляните на небо. Там полно полиции. Но это не учения. Зачем-то они разыскивают меня.

— Но… Но ведь за вами нет никакой вины! Вам лучше сдаться, Зафс!

— Людям, которые отравили газом моих близких? — горько усмехнулся юноша. — Увольте. В такой компании меня не ждет ничего хорошего.

— Пожалуй… Но что это за люди? Почему они вас преследуют?!

— Понятия не имею, — пожал плечами гость. — И не хочу выяснять. Я хочу убраться с этой планеты, тем более что именно так звучала последняя просьба моего отца. «Беги, Зафс!»

— Доктор Варнаа как-то объяснил свой приказ?

— Не успел. В нас выстрелили из бластера.

— Из бластера?! Вы имеете в виду настоящее боевое оружие?

— Да. Впрочем, он, скорее всего, был настроен на щадящий режим, как парализующий луч. Скамейка, куда ударил заряд, даже не оплавилась.

— О боже, — простонал профессор, — я незамедлительно свяжусь с министром…

— Нет, — прервал его Зафс. — Сейчас вступили в силу другие законы. Выйдите на улицу и взгляните на небо. Министр заодно с моими преследователями.

— Но это не-воз-мож-но! — протянул Эйринам. — Я отказываюсь верить! Можно я позвоню вашим родителям и узнаю, в чем причина этого чудовищного происшествия?

«Действительно не верит», — огорчился Зафс и сказал вслух:

— Зачем? Вам проще позвонить в полицию, и за мной приедут. Или укажите мне на дверь, результат будет тот же. Мне некуда бежать, профессор Эйринам.

— Хорошо, — немного остыл ученый. — Предположим, что все сказанное вами — сущая правда. Но какой помощи вы ждете от меня? Я не умею прятать беглецов, не обладаю какими-то полномочиями…

— Я болен, — тихо произнес юноша. — Мне нужны лекарства, а получить их в официальном порядке я не могу.

— Вам нездоровится? — забеспокоился ученый. — Какие вам нужны лекарства?

— Скорее мне нужен фармакологический синтезатор. Вы разрешите мне воспользоваться вашим медицинским отсеком?

— Конечно! Сделайте одолжение! — И забормотал: — Бедный мальчик… он болен… какие негодяи! Гонять ребенка! Нездорового!

Последний, непробиваемый аргумент — «больной ребенок просит помощи» — Зафс не зря приберег напоследок. Парализующий газ и прочие шпионские выверты не производят на научную интеллигенцию иного впечатления, кроме как брезгливое негодование. Все эти штучки далеки от мира чистой науки, они происходят где-то невообразимо далеко и не пересекаются, не тревожат души затворников-ученых.

Если только эти самые ученые не придумывают эти самые штуки. В массовом порядке и совсем не случайно.

Зафс прошел за профессором в медицинский отсек, огляделся и вновь похвалил себя за отлично продуманный ход: оснащение амбулатории летающего Дома отвечало самым взыскательным требованиям. Повертев в руках склянки с реактивами, стоящими в прозрачном ящике возле синтезатора, юноша понял — медицинский синтезатор Эйринам использует не только по прямому назначению. Кое-что из собраний химикатов указывало на то, что профессор занимается изобретательством и пробует воспроизвести составы древних мастик, эмалей и красок для реставрации своих шедевров.

«Что ж, тем лучше. Не ожидал встретить здесь такую химическую лабораторию…»

Эйринам суетливо открывал все новые ящики, знакомил гостя с устройством синтезатора…

— Спасибо, профессор. Я все знаю, все же мой отец доктор медицины…

— Да, да, Зафс. Моя помощь потребуется?

— Нет, я справлюсь.

Зафсу очень не хотелось, чтобы хозяин лаборатории видел, изготовлением какого лекарства он собирается заняться, но ученый, так искренне обеспокоенный состоянием гостя, все рвался на помощь и суетой мешал сосредоточиться. «Придется составлять невообразимый коктейль, — экономя каждое движение и перебирая реактивы, думал юноша. — Основным составляющим нейролептика поставим витаминную смесь…»

Заглядывая через плечо Зафса, профессор не вмешивался в процесс, не задавал вопросов и не докучал рекомендациями. Эйринам элементарно хотел убедиться, что юноша достаточно компетентен для работы со сложнейшим прибором.

— Вижу, вы справитесь без меня, — сказал он наконец и оставил гостя одного колдовать над пробирками.

Зафс моментально выплеснул витаминную смесь в утилизатор, заполнил склянку убойной смесью для синтеза транквилизатора и включил машину. Что получится из эксперимента, можно узнать лишь путем того же эксперимента. На себе, так как лабораторных мышей в Доме Эйринама не водилось. То, что изготовил сейчас Зафс, к разряду разима даже близко не относилось. Сын доктора Варнаа составил совершенно новую формулу лекарства. Возможно — убийственную, но вероятнее всего — спасительную. Мозг Зафса уже входил в активный режим и в этом состоянии был способен на многое. Например, на изобретение взрывчатки из нейтральной присыпки для младенцев или создания новой формулы боевого отравляющего вещества из лака для мебели.

Синтезатор сбросил в лоток три заполненных бесцветной жидкостью инъектора, Зафс на всякий случай попрощался с белым светом и прижал наконечник тубы к предплечью. У него не было иного выхода. Через час с небольшим он превратится в полноценного ментала и тем даст повод для обвинений в адрес мамы и папы…

Головная боль все не приходила. Серый туман окутывал голову непроницаемой пеленой, острота восприятия притупилась, но не настолько, чтобы юноша не смог вывести корень квадратный из трехзначного числа. Зафс отупел, но не так оглушающе, как под воздействием разима. Легкий, невесомо приятный туман плавал в сознании, почти не причиняя неудобств.