Ты здесь живёшь? - Ульвар Тормоудссон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто из корабельного начальства, а также никто из пассажиров Лера в городе не видел и ничего о нем не слышал. На то есть вполне естественное объяснение.
И вот близится к концу четвертый день.
Пароход уже готов к отплытию, когда Лер поднимается на борт. На лице его лежит печать усталости и бессонных ночей, что неудивительно: человек только что вернулся из поездки за железный занавес.
На следующий день после того, как корабль покинул Гамбург, к Леру полностью возвращается доброе расположение духа: он ест и пьет, играет в карты и шахматы, как любой хорошо отдохнувший турист.
3
Сама по себе эта поездка не заслуживала бы упоминания, если бы у нее не было эпилога.
«Лагарфосс» ходил в Гамбург неоднократно. Во время одного из этих рейсов матросы направились в квартал Санкт-Паули. И вдруг видят двухметровое цветное рекламное фото. На нем снят в «Рыжей кошке», как им представилось, рыбопромышленник Лер, дующий пиво «Лёвенброй». В углах его рта обильная белая пена. На переднем плане несколько пустых бутылок, рядом с рыбопромышленником стоит кельнер с подносом, уставленным шампанским и пивом. По другую сторону от Лера сидят две девицы и любуются страдающей от жажды личностью.
Матросы посовещались и решили попытаться купить фотографию, так как им не хотелось, чтобы исландский рыбопромышленник использовался в качестве эмблемы гамбургского секс-кабака. Им удалось приобрести фотографию.
Это фото недавно перешло ко мне. Нет ни малейшего сомнения в том, кто на нем изображен. Сильно уменьшенную черно-белую ксерокопию этого снимка я прилагаю к настоящему отчету.
Мне хотелось бы упомянуть еще кое-что. В письме пана Карского сообщается, что он навел справки у себя в отделе регистрации иностранцев и выяснил следующее: в тот год, когда Лер плавал на «Лагарфоссе», с 20 июля по 8 сентября в Польшу не въезжал ни один гражданин Исландии.
Аналогичные сведения можно получить в польском посольстве в Рейкьявике.
Следует добавить, что вскоре после возвращения рыбопромышленника Лера из неоднократно упоминавшегося плаванья на «Лагарфоссе», точнее, через восемь дней после того, как пароход отшвартовался в Рейкьявике, в газетах можно было прочитать, что Лер недавно вернулся в Исландию, подписав в Польше контракт на постройку кормового траулера водоизмещением в тысячу тонн».
(Эпилог и именной указатель я пока опускаю. Можно ознакомиться с ними позднее. — С. С.)
* * *
Такие вот дела.
Как тебе это понравится?
Попутно я хотел бы упомянуть, что молодой человек, который составил этот отчет, — близкий родственник моей жены. А передал он мне этот документ потому, что когда-то учился у меня и к тому же снова покинул Исландию. На этот раз он отправился в Чили, где собирается вступить добровольцем в ряды движения Сопротивления, поставившего своей целью свергнуть тамошнюю военную клику. Да, у нынешней молодежи бывают необычные идеи.
Передавая мне отчет, он преследовал еще одну цель.
По его мнению, он должен отчитаться в стипендии, предоставленной ему Советом по делам культуры. Для этого-то он и написал этот труд, собираясь направить его либо в Совет, либо в газеты. Мне он поручил сделать это и получить гонорар.
Как я поступлю — дело другое. Пока еще не решил.
Ты снискал бы благодарность, если бы к весне в нашем избирательном округе можно было ожидать появления нового траулера.
По моему разумению, зарегистрированная цена траулера типа твоего — минимум шестьсот миллионов. Истинная же цена его около пятисот миллионов.
Для его приобретения ты, видимо, получил заем в шестьсот шестьдесят миллионов.
Стало быть, остаются еще, слава богу, увлекательные проблемы.
Чего же ждать?
Добро пожаловать к нам. Самолет летает сюда три раза в неделю, если погода летная, да ты, наверное, помнишь это с прошлой предвыборной кампании.
Думается, здесь я могу поставить точку. Еще раз приглашаю тебя сюда.
Желаю всяческих благ. Искренне твой
Сигюрдюр Сигюрдарсон.
Р. S. Когда поедешь, захвати это письмо. Извини, что я не подписал его собственноручно. Ты понимаешь причину, да и все остальное. — С. С.
СОБЫТИЯ
I
Кончается осень. Стали длиннее ночи. Надвигается зима. Декабрь.
За огромными тучами не видно солнца. Ураганный ветер выдирает клочья из моря, в горах вокруг фьорда слышится грохот.
Все укутано снегом, лишь улицы Города и дорога к Вершине извиваются коричневыми змеями.
На том берегу фьорда чернеют развалины Базы, зияют пустыми проемами и кажутся огромными на сероватом фоне горы.
Между домами быстрыми шагами или бегом двигаются люди — из дома на работу или в школу. Они нещадно мерзнут в своей легкой модной одежонке. Кое-кто, плюнув на моду, облачается в толстые, теплые доспехи. Такие двигаются медленнее остальных.
II
— Тебе его дали! — крикнула Вальгердюр Йоунсдоухтир мужу, едва он, закутанный, с красным от мороза носом, влетел в дом. — Тебе его дали! — повторила она, бросилась к Пьетюру Каурасону и повисла у него на шее.
— Что дали? — спросил он, растерявшись от столь бурного проявления чувств.
— Работу! — Она поцеловала мужа. — Место! — добавила она и снова поцеловала мужа.
— Все равно не понимаю, — ответил он, уклоняясь от ее поцелуев. — Присядем. — Он сел и усадил ее к себе на колени. — Давай сначала. Что мне дали?
— Место, братец, место.
— Какое место, милая? — спросил он, теребя мочку ее уха. — О чем это ты?
— Ну и тупой же ты у меня! — Она провела пальцами по его затылку.
— Непонятно как-то говоришь. — Он куснул ее за мочку, так что она вздрогнула и слегка вскрикнула.
— Ты что, много заявлений посылал?
— Да о чем ты?
— Сообразил?
— Пришло письмо?
— Точно!
— Из Города?
— Именно!
— Ну и?
— Опять неясно?
— Мне дают место!
— И как это ты угадал? — спросила она, вставая. — Ты просто гений.
Теперь он звонко поцеловал ее.
Когда Пьетюр снял с себя старую и безобразную меховую куртку, перчатки, шарф, шерстяную кофту, сапоги и шерстяные носки, Вальгердюр спросила:
— Хочешь кофе?
— Где малышка?
— Внизу у соседей. Хочешь кофе?
— Лучше бы водки. Найдется?
— Кто его знает, — ответила она, снова принимаясь на кухне за свои дела.
— Прекрасно. — Он опустился на просиженный диван.
— А где письмо?
— Тут, — отозвалась она из кухни. — Если господин библиотекарь немножко потерпит, то в скором времени я появлюсь с письмом, кофе и водкой.
— Ну и ну! Ты вскрыла письмо! Разве ты не знаешь, что читать чужие
