Падение Калико - Кери Лэйк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что-то не так? Мой голос тихий и слабый, наполненный слезами, которые я все еще не пролила.
— Планы изменились.
Планы меняются. Передумываю. Меняю темы. Мой разум лихорадочно перебирает смысл ее слов, уступая замешательству, которое выбивает меня из равновесия.
— У меня… неприятности?
Строгий взгляд, еще более пустой, чем раньше, лишь на мгновение останавливается на мне, прежде чем она поворачивается обратно к дверям лифта.
— Это еще предстоит увидеть.
Глава 13
Четыре года назад
Ночи в этом месте тяжелее всего. Днем меня отвлекает постоянное движение вещей. Тела везут по коридорам — в хирургию, в мусоросжигательную печь. Я могу заметить разницу, потому что тела, предназначенные для сжигания, обычно накрыты простыней. Затем следует наблюдение за знакомыми лицами, которые не появляются к ужину на следующий день, или чья кровать оказывается пустой, прежде чем ее быстро заполняет новое лицо.
Время от времени вспыхивает драка, и это всегда несколько захватывающе, особенно когда объекты утаскивают и их больше никто не видит.
Но ночи — это нечто другое. Ночи — это когда это место погружается в кромешную тьму. Когда крики просачиваются сквозь стены. По ночам я скучаю по хихиканью и шепоту моей сестры, и я слишком много думаю о том, что произойдет с нами двумя.
Мне это снится в кошмарах, и иногда, клянусь, эти крики напоминают крики моей сестры, но потом я вижу ее за ужином на следующий день, и все снова хорошо.
До ночи.
— Эй! Девочка! Шепчущий голос принадлежит девушке на соседней койке. Той веснушчатой, которая напала на меня в первый день здесь. Некоторые называют ее Ли, другие Нила. Некоторые по ее номеру, который я с тех пор забыла. Если не считать нескольких случайных взглядов, она не беспокоила меня с того дня во дворе, но при первом прикосновении к моей руке мои мышцы напрягаются, и я поворачиваюсь на кровати, сжимая руки в кулаки и готовясь нанести удар.
— Ты работаешь на кухне, верно?
В замешательстве уставившись в темноту, которую она несомненно не видит, я киваю.
— Да.
— Ты принесешь нам два куска хлеба. Завтра после ужина.
Кража хлеба с кухни — одно из тягчайших преступлений, которое влечет за собой суровое наказание. Я знаю это, потому что начальник кухни говорил мне об этом по меньшей мере полдюжины раз в течение моего первого рабочего дня. Итак, какого черта я должен рисковать своей задницей ради этой девушки?
— Что я с этого получу?
— Защита. Тебе нужны люди в этом месте. Я знаю здешних мальчиков. И девочек постарше. Девочек, которые знают твою сестру.
Я замираю при этих словах, в моей груди расцветает надежда. Даже если я физически не могу быть рядом с Брайани, возможно, я все еще могу предложить ей бдительный взгляд, даже если это не мой.
— Ее казармы?
— Да. Мой друг работает транспортником. Все время там, внизу. Ты каждый вечер приносишь нам двоим хлеб, я позабочусь о том, чтобы о тебе и твоей сестре позаботились.
Размышляя об этом мгновение, я мысленно взвешиваю последствия кражи и реальную возможность того, что кто-то может причинить вред моей сестре.
— Договорились, — шепчу я в ответ.
— Они будут у тебя под подушкой.
Я оглядываю кухню в поисках каких-либо признаков присутствия охранников или руководителя кухни и засовываю куски хлеба за пояс брюк. Если это заведение не хочет, чтобы кто-то воровал еду, они не должны делать это так просто. Любой достаточно амбициозный человек мог очистить заведение, если бы захотел, и был готов понести любое наказание, которое за этим последует. Я прочищаю сливное отверстие, глядя на мягкие кусочки хлеба и кусочки сырой фасоли. Даже это могло бы наполнить чей-нибудь желудок, если бы они были достаточно голодны, и я не насмехаюсь над этой идеей.
Это вполне могла быть я.
Я высыпаю размокшую еду в мусорное ведро для компоста, запах которого начал распространяться по кухне.
Чья-то рука касается моего плеча, и я вздрагиваю, оборачиваясь, чтобы увидеть своего руководителя кухни, стоящего позади меня. Немного выше и худощавее, она часто улыбается, несмотря на это место. Я не могу представить почему, учитывая, что у нее больше шрамов, чем у любой женщины, которую я здесь видела.
— Поздравляю, ты справилась с первой неделей работы на кухне, — говорит она и скрещивает руки на груди.
— Не забудь прихватить лишний кусочек хлеба, прежде чем идти сегодня вечером.
Что-то скользит вниз по моей ноге, пробираясь вдоль бедра к голени, и я застываю в ужасе, когда до меня доходит, что кусок хлеба, который я схватила, вырвался наружу.
— Да, мэм.
— Я никогда не спрашивала тебя. Откуда ты взялась?
Хлеб падает на пол, но, похоже, не отвлекает ее внимания, и я использую ноги, чтобы задвинуть его за спину.
— Прости?
— Твой улей. Откуда ты взялась?
— На северо-восток. Далеко. На мой улей совершили налет.
— Бешенные?
Я киваю, скрещивая руки перед собой, чтобы убедиться, что второй кусок хлеба все еще заткнут за пояс.
— Орда.
— Орда тоже прошла через мой улей. Ее взгляд отрывается от моего, и она хмурится.
— Ты планируешь забрать это с собой?
По моему позвоночнику пробегает волна ужаса, и, отведя плечи назад, я пытаюсь придумать оправдание, почему я спрятала хлеб.
Она наклоняется вперед и забирает у меня из пальцев сливную задвижку.
— Не уверена, что от этого будет польза. Она хихикает и похлопывает меня по плечу.
— Я отнесу его обратно в раковину для тебя. Спокойной ночи.
— Спокойной… ночи. Когда она уходит, я опускаюсь на пол и поднимаю кусочек хлеба, соскребая с него маленькие кусочки грязи, прежде чем засунуть его обратно за ленту. Дыхание, от которого у меня перехватывает дыхание, несет в себе все напряжение последних пяти минут.
Вернувшись в казарму, я кладу хлеб под подушку Нилы, когда другие девочки не смотрят, и забираюсь в свою кровать.
Несколько минут спустя Нила и ее подруга возвращаются в казарму, не сводя с меня глаз, направляясь к своей койке. Засунув руку под подушку, Нила улыбается и кивает.
Я киваю в ответ.
— Свет выключен! Медуза зовет из дверей казармы и совершает свой обычный обход, выискивая глазами что-нибудь необычное. К тому времени, как она достигает нашего конца комнаты, она останавливается, обводя взглядом наши кровати в течение самых мучительных двадцати секунд в моей жизни.
— Сегодня вечером никаких разговоров, — говорит она, прежде чем отступить обратно в коридор и закрыть за собой дверь.
В темноте комнаты я прерывисто выдыхаю и закрываю глаза.
Глава 14
Сегодняшний день
Медуза ведет меня мимо охранника в комнату, в которой я никогда раньше не была. Большой экран установлен
