Пешка в чужой игре - Айрис Джоансен

– Надо спрятать их от Рудзака.

– Куда?

– Не знаю, – пожал плечами Логан. – Надо что-нибудь придумать. У него тысяча глаз, и он способен расставить своих людей где угодно. Одна надежда, что Рудзак не простой вымогатель, а играет со мной в какие-то свои игры. На этом мы можем поймать его за руку. Он прислал мне значок скарабея, прежде чем уничтожить наш лагерь. Скарабея, принадлежавшего Чен Ли.

– Что же ты раньше не рассказал мне про этот подарочек?

– Я до сих пор не уверен, что это означает. Объявление войны или что-то еще?

– Как он добыл этого скарабея? – поинтересовался Гален.

– Рудзак выкрал всю ее коллекцию, прежде чем сбежать из Токио. Полиция в Бангкоке была предупреждена. Я думал, что он что-нибудь попытается продать и засветится при этом. Ему ведь нужны были наличные. Если бы Рудзака схватили в любой лавке подпольного торговца, то обвинений против него было бы достаточно, но он ничего не выставил на торг и не признался потом на суде в краже. А ведь если бы он хоть часть похищенного выдал, то мог бы спастись от тюрьмы. Ему бы скостили срок до минимального. Значит, эти сокровища имели для него особую ценность, были для Рудзака дороже, чем возможность гулять на свободе. Я знаю, что он годами рассказывал Чен Ли волшебные сказки о Древнем Египте и пытался напичкать ее голову этими бреднями. Он дарил ей книги и водил по музеям. А этого скарабея Рудзак преподнес Чен Ли в день празднования ее пятнадцатилетия.

– С чего это вдруг тебя повело в древнюю историю? – Гален принялся безмятежно насвистывать популярную мелодию. – Псих, он и есть псих. Надеюсь, он не заразный.

Но Логан продолжил свою исповедь:

– Мне и в голову не приходило, что болезнь Чен Ли как-то связана с этим скарабеем. Но теперь, когда он его мне подсунул…

– Это намек? А на что – известно?

– Может быть. Во всяком случае, этот знак меня чем-то тревожит. Как там Сара? Утихомирилась?

Гален усмехнулся:

– Только после того, как трижды побила меня в покер. Ей бы следовало зарабатывать себе на жизнь в Лас-Вегасе. Азарт и выдержка – то, что надо.

– Этим она меня и зацепила, когда мы впервые столкнулись, – согласно кивнул Логан. – Сара рассказала мне, что покер похож на ее работу в спасательной команде, и так они оттягиваются в моменты передышек и тренируют нервную систему. Чтобы выискивать в развалинах трупы сутками подряд, да еще ощущать постоянно какую-нибудь глыбу со ржавой арматурой над головой, надо иметь стальные нервы.

– Надеюсь, что ей здесь будет полегче. Больше взрывов не предвидится. Лишь оздоровительная пробежка по джунглям с собачкой на поводке…

– Тихо! – Логан прижал палец к губам, когда они приблизились к лагерному костру. – Не буди в ней дьявола. Она и так измотала меня во время полета.

Они осторожно обошли Сару, пригревшуюся возле Монти на положенном в сторонке от огня надувном матрасе.

– Трогательное зрелище, – вздохнул Гален. – Когда их будить?

– У нас выигрыш в несколько часов, если Рудзак ничего не заподозрил. Он сам выставил нам временные рамки, получив деньги в аванс. Мы можем немного расслабиться.

Логан вытянулся на предусмотрительно приготовленном заботливым Галеном спальном мешке. Второй был рядом. На него улегся Гален.

– Я прикинул наши шансы, – уже погружаясь в дремоту, сказал Логан. – Семь к десяти в нашу пользу. В покере это было бы неплохо.

– Добавь к этому еще мой опыт и обаяние. Ты эти мои качества покупаешь почти задаром, а они повышают наши шансы на выигрыш минимум еще на единицу, – без излишней скромности дал сам себе характеристику Гален. – Когда-нибудь я предъявлю тебе счет за услуги.

– И я его оплачу сполна, не сомневайся. – Логан плотно смежил веки, надеясь погрузиться в сон.

А какой самый спокойный сон?

Смерть!

Гален прав. Разменной монетой в схватке с Рудзаком будет не очередная пачка зеленых бумажек, а жизнь – одного, второго, третьего… Тех, кто близок Логану. Рудзак псих, но следует ли Логану недооценивать его способность плести заговоры? Столько долгих лет Рудзак ждал момента, когда сможет отомстить. Он все продумал досконально, наметил цели, выбрал жертвы. Но самого Логана он не тронет до последней минуты. Он желает вдоволь с ним наиграться, как кошка с мышью.

Если так, то кому предстоит умереть первым по списку?

Логан обязан защитить своих людей.

А для этого – ударить первым. Без колебаний, без сожалений и наверняка.

Когда ему показалось, что он нашел какое-то решение, его сознание поплыло в вожделенной дремоте.

Логан зря надеялся, что Сара спит и не слышит его тихого разговора с Галеном. То, что она уловила, внесло в ее смятенную душу какое-то успокоение. Она готова была поверить, что у нее и у Монти есть шансы остаться в стороне и благодаря этому выжить, когда начнется стрельба и польется кровь. Их миссия закончится, когда они обнаружат логово Рудзака. Даже если Логана и Галена убьют или захватят в плен, она и Монти достаточно подготовлены, чтобы выбраться из джунглей и сбить со следа возможную погоню. Правда, от такой перспективы ей стало не по себе.

Может, тропическая ночь на нее так подействовала? Ей представились вдруг в воображении трупы Галена и Логана, кровь, сочащаяся из ран, мертвенная бледность лиц. Ей стало зябко. Она не стыдилась того, что думает лишь о спасении Монти и своем собственном любой ценой. В той работе, которой Сара посвятила свою жизнь, без обостренного чувства самосохранения и без некоторой доли цинизма не обойтись. Но ей был симпатичен Гален. Она распознала в нем личность, в чем-то сходную с ней самой. Хорошо оплачиваемый наемник, а раз плата высока и хозяин верен своему слову, то и он взамен отвечает ему преданностью. Что касается Логана, то с ним все сложнее. Он запутал их всех в сотканную им паутину. Но насколько ядовит и опасен этот паук? Он твердит о вроде бы благородной цели – освободить заложника, но его методы преступны, как и у того мрачного чудовища, с которым он начал борьбу.

Монти во сне задергался, застонал и просунул голову, раздвигая скрещенные у нее на груди, как у покойника, руки. Может, такая поза испугала его, и он, в своих собачьих сновидениях представив Сару мертвой, попытался оживить ее. Он напомнил ей, что она не одна на свете, что у нее есть друг, а раз так, то ей нечего бояться умереть в одиночестве.

И все-таки неясный страх не отпускал ее. Он возник с первых же минут ее пребывания в этих мрачных джунглях поблизости от сожженного лагеря. Ей чудился запах гари и человеческих останков, хотя джунгли пахли совсем иначе – влажной зеленью и какими-то незнакомыми экзотическими цветами. А может, еще и хищными животными, и громадными скользкими рептилиями, занятыми ночной охотой.