У порога - Юрий Витальевич Яньшин

— Вы сами прекрасно знаете, кто заставил меня подписать эти соглашения во имя умиротворения профашистского режима в Киеве! — огрызнулся Мюллер. — К тому же я не отвечаю за политическую ангажированность Стокгольмского Арбитража с его околоправовыми оговорками!

— А где в таком случае ваши возражения на данный счет?! — опять ощерился Юрьев. — Это вы тут перед нами бравируете своей храбростью! А что же вы молчали при прошлом правительстве?!

— Ладно, Борис Иванович, не ершись, — неожиданно пришел на помощь Мюллеру сам диктатор. — А вы, Алексей Борисович, тоже хороши, — кивнул он в сторону «промгазовца», — вместо того, чтобы внести конструктивизм решили посеять панику в наши ряды. Как вы видите эту проблему и ее перспективы развития? Какие у вас имеются предложения по поводу её купирования?

Прежде чем что-то ответить Алексей Борисович поворочался в своем креслице, как бы ища подходящую точку опоры. Наконец, умастившись в нем с наибольшим комфортом, начал говорить не торопясь, обдумывая тщательно каждое свое слово:

— Несмотря на всю свою агрессивную риторику, направленную в наш адрес со стороны немецких коллег и угрозы прекратить закупать газ по окончании контракта, полностью отказываться от наших энергоресурсов немцы не собираются. Тем более, что грозная риторика исходит из политических кругов, а не деловых. Как полагают эксперты, и я с ними вполне согласен, Берлин рассчитывает переструктурировать свои торговые отношения с Москвой, чтобы не подвергать давно налаженное партнерство судебному преследованию. Наши эксперты считают, что не все так драматично и речь пока идет о другом — обе стороны пытаются найти пути по сохранению существующей торговой конструкции в новых геополитических условиях. Министр иностранных дел ФРГ Хайко Маас, хотя и обращает внимание на очередной виток обострения отношения с Москвой, одновременно выступает против введения эмбарго на поставки российского газа. Как полагают многие зарубежные и отечественные аналитики, возможно, большая часть изменений, происходящих на европейском энергетическом рынке, является звеньями одной цепи. «Промгаз» отказывается от своих торговых «дочек», а Германия берет эти структуры под свое крыло, смягчая санкционные требования по поставкам углеводородов из России. Поэтому не исключено, что в политическое противостояние нашей страны с Германией постепенно начинают вмешиваться коммерческие организации, заинтересованные в сохранении деловых отношений с «Промгазом», приобретение топлива у которого не только позволяет сэкономить, но и приносит ощутимую прибыль. Европейские бизнесмены осознают целесообразность нынешней, возможно даже опосредованной, торговли энергоресурсами с Россией и пытаются создать каналы, по которым можно продолжить сотрудничество без опасения судебных исков. Это пока единственный путь для стран ЕС, и для ФРГ в том числе, дающий надежду на предупреждение топливного кризиса в будущий отопительный сезон.

— Вот, ей-Богу, Алексей Борисович, никак я вас не пойму! — вскинулся на него Борис Иванович. — Вы мне порой напоминаете одного литературного персонажа жену, которого душили при нем, а он стоял возле, и уговаривал её немного потерпеть в надежде, что всё обойдется.

— Да, действительно, — подхватил мысль премьера Министр финансов, — что-то я не понимаю вашей логики. Вы нас всех созвали экстренным образом, мы бросили все свои дела и примчались на ваши истошные завывания, а в итоге вы призываете переждать смутные времена, мол, рыночные отношения возьмут свое и ситуация устаканится. К чему тогда было весь этот огород городить?

— Я обязан был уведомить высший государственный орган управления о грядущей опасности исходящей извне, чтобы потом не тянуть лямку персональной ответственности за возможный неблагоприятный исход, — угрюмо парировал «наезд» на себя Мюллер, втайне уже пожалевший, что начал ворошить гнездо со злобными шершнями, окружавшими его сейчас.

— Ну, положим, предупредили, — глубокомысленно начал Афанасьев, — мы вас внимательно выслушали и приняли к сведению полученную информацию, а дальше, что? Каков ваш дальнейший план действий? Вот ведь чего мы от вас добиваемся и никак добиться не можем. Или у вас нет никаких предложений по противодействию недружественным акциям против государства и его коммерческих интересов?

— Я уже говорил, что мы прекратили заполнять газом отнятые у нас газохранилища и понизили давление в трубе на 30 % от заявленных мощностей. Теперь нам остается только дождаться официальной реакции на наши закономерные действия. Более радикальные шаги с нашей стороны могут повлечь за собой крайне негативные последствия. Впрочем, эти негативные последствия и так не заставят себя долго ждать после предпринятых нами контрмер, — поежился Мюллер в кресле. — Мы пятьдесят лет с потом и кровью зарабатывали свою безупречную репутацию надежного поставщика на мировой рынок, а потерять её можем в одночасье. Поэтому решать дальнейшую судьбу нашего концерна, как одного из основных предприятий, приносящих прибыль государству, предоставляется вам, а я всего лишь нанятый вами управляющий, — тихо проговорил он, обращаясь ко всем сидящим и в то же время как бы в мировое пространство.

— Кстати, — встрепенулся, будто политый «живой» водой, молчавший до сих пор главный военный разведчик, — а как тогда быть с «Северными потоками»?

— Укладка обоих ниток пока прекращена на неопределенное время из-за позиции Дании, через территориальные воды которой они должны пролегать. Вроде, как «зеленые» подняли шум по поводу сохранности ареала обитания местных мышей, обитающих на острове Борнхольм, — поспешил с ответом Мюллер.

— Вы это серьезно про мышей? — выгнул бровь адмирал.

— Абсолютно, — кивнул тот. — Наши партнеры ищут любую зацепку, чтобы, как минимум, притормозить прокладку, а как максимум, то заморозить на неопределенный срок.

— Ну, что, — встрял Глазырев, хитренько прищуриваясь, как дедушка Ленин, — тогда, пожалуй, нам придется пойти навстречу бедным мышкам и самим прекратить дальнейшее строительство газопровода.

— Почему?! — чуть не хором воскликнули все и разом уставились на министра-банкира.

— Потому что неизвестно, чем вся эта чехарда закончится. И не возникнет ли у наших, так называемых партнеров соблазн арестовать нашу трубу? Международное право, как вы только что сами убедились, не стоит той бумаги, на которой начертаны его принципы. Пора переходить от обороны к активным действиям, иначе мы никогда не выиграем эту битву.

— Вы полагаете, что этих мер будет достаточно, чтобы вразумить наших неадекватных партнеров? — сморщил лицо в приступе скептицизма Дмитрий Аркадьевич, обращаясь к Глазыреву.

— На данном этапе, да, — деловито подтвердил он. — Можно, конечно, и покруче завинтить гайки, но пока и этого будет предостаточно.

— Я, пожалуй, соглашусь с мнением Сергея Юрьевича, — внес диктатор свою лепту в разговор. — А вы, Алексей Борисыч, как полагаете?

— А что прикажете делать? — развел руками Алексей Борисович. — Я, как Председатель Правления действую исходя из прописанных в Уставе своих полномочий по оперативному управлению. Иные действия уже выходят за рамки моей компетенции. Увы.

— Экий же ты скользкий угорь, Алексей Борисович, — ощерился Афанасьев. — Так и хочется переименовать тебя из Мюллеров в