1.Неделя Триоди Великопостной. - протоиерей Иоанн Толмачев

ОБРАЗЦЫ ЦЕРКОВНОЙ ПРОПОВЕДИ

Слово в Неделю о Блудном Сыне.[129]

«Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему.» (Лук. 15:18–20).

Итак, сознание опасности греховного состояния своего, чувство своей духовной бедности и беспомощности, предчувствие угрожающей грешнику вечной погибели — вот начало истинного покаяния! Это болезненное, тяжелое, подавляющее душу чувство своего бедственного состояния возбуждает в грешнике, как в блудном сыне, святую решимость оставить все и идти с раскаянием и молитвой к Отцу своему. Этого именно и желает нам Господь Иисус Христос, пришедший взыскать и спасти погибшего; к этому и призывает нас благодать Божья; этого и ожидает от нас милосердие и долготерпение Отца небесного.

«Встану, пойду к отцу моему», говорит пришедший в себя несчастный юноша, настигнутый нищетой и бедствиями вне дома отеческого.

Что может еще привязывать меня к этой чуждой стране, где все меня оставило, где испытал я столько бедствий, где купленные дорогой ценой удовольствия так жестоко обманули меня? Что могу я ожидать здесь, кроме крайнего посрамления и бесчестия, кроме ужасной смерти от голода? Знаю, что я недостоин уже назваться сыном столь любившего меня и столь жестоко оскорбленного мной отца, что преступления мои лишили меня права на всякое участие в благах отеческого дома, что безрассудство мое погубило все, чем напрасно одарила меня любовь отца моего, — и нечего мне ожидать от него, кроме гнева и заслуженного наказания. Но от руки отеческой легко и утешительно и самое суровое наказание, так как любовь отца не попустит погибнуть лютой смертью и преступному сыну. В доме отеческом быть и рабом, наемником будет для меня величайшим счастьем.

«Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобой, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.»

Таковы, братия мои, чувства истинно кающегося грешника. Он чувствует всю безысходную тяжесть, всю безнадежность своего греховного состояния; он почитает себя недостойным помилования, но достойным всякого осуждения и муки; он оживляется одной надеждой на милосердие Отца небесного.

Что приобрел я, спрашивает он самого себя, — что приобрел я, предавшись суетной греховной жизни, и что ожидать мне в будущем? Где те радости, которых искал я в мире — улетели они и оставили уме скорбь и болезнь душевную. Где блаженство, которого там много обещали мне удовольствия плотские? Увы, это была мечта, которая рассеялась, как сновидение, и оставила за собой изнеможение тела, томление духа, сокрушение сердца, угрызения совести. Где это счастье, за которым гонялся, которого искал я повсюду и которое так обольстительно манило меня все дальше и дальше? Это был пустой призрак, который не насытил жажды души моей, не наполнил сердца моего так, чтобы не оставалось желать ничего более, не принес духу моему вожделенного спокойствия и блаженства, не усладил совести моей тем животворным утешением, которым услаждаем невинность и добродетель!

Что обмануло раз, обманет и в другой, будет обманывать и всегда. Что оказалось пустым и ничтожным в прошедшем, тем же самым окажется и в будущем. A дни мои преходят и исчезают; время жизни сокращается, и смерть уже при дверях. Что же, если она постигнет меня таким, каким я был доселе? Как явлюсь я перед лицом Господа и Владыки живота моего? С чем предстану я перед Спасителем и Судьей моим?

Где те сокровища, которыми обогатила меня любовь Отца небесного? Я расточил их в угоду страстям моим. Где невинность, с которой вышел я из купели крещения и которую стяжал мне Христос Господь Своей Кровью? Я продал ее за греховные наслаждения. Где завет благодати, который запечатлен кровью Сына Божьего, с его обетованиями жизни вечной? Я попрал его грехами моими, я отрекся обетований жизни вечного и наследовал осуждение вечной смерти. Где сыновнее дерзновение, с которым чада Божьи приступают к престолу Отца небесного, призывают его всесвятое имя в молитве своей и приемлют от Него благодать?

Увы, я не смею и вспомнить о страшном и величественном имени Божьем, не смею возвести взора своего на небо, чтобы не встретить в нем свидетеля беззаконий моих и обличителя грехов моих. Все дары Божьи погублены; все благодатные и естественные дарования истрачены; разум осуетился в нечистых помышлениях, превратился в неискусный ум, склонный лишь творить непотребное. Сердце растлилось преступными пожеланиями и сделалось игралищем страстей, совесть убита и подавлена сознанием множества грехов моих, и бежит, как преступный раб, от лица Божьего. Все силы душевные и телесные сделались орудиями неправды и беззакония, нечистоты и скверны. «Ибо окружили меня беды неисчислимые; постигли меня беззакония мои, так что видеть не могу: их более, нежели волос на голове моей; сердце мое оставило меня» (Пс. 39:13).

Никто и ничто не спасет меня от лютой смерти грешника; никто не защитит меня от праведного суда Божьего; никто не избавит меня от геенны и огня вечного; никто не исхитит меня от темной власти диавола, которому предался я добровольно своим согласием на злое. О, если бы быть хотя бы наемником или рабом в доме Отца небесного! О если бы не быть навсегда изгнанным и низверженным из царства Божьего в тьму кромешную! О если бы Отец небесный принял меня опять под благодатный покров любви и милосердия Своего! «Встану, пойду к отцу моему.»

«Пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобой». Жестоко оскорбил я Твою благость и милосердие, преогорчил Твои любовь и благоутробие, преступил Твои спасительные заповеди, попрал священные обеты мои, данные мной при святом крещении, перед святым Твоим жертвенником, перед ангелами и людьми. Поругал кровь завета Твоего, которой освятился, которой искуплен от смерти вечной; обесчестил благодать пресвятого Духа Твоего, которым знаменался в день избавления моего. Сам, несчастный, приготовил достойную казнь себе; сам воздвиг на себя праведный гнев Твой, и нет мне извинения ни в чем, нет ни малейшего оправдания злому произволению моему.

Все побуждало меня хранить Твои святые заповеди, все удерживало меня на пути закона Твоего, все требовало от меня любви и благодарности к Тебе. Ты Сам, всеблагий, непрестанно призывал к Себе во святом слове Твоем — то голосом любви и милосердия, то карающим мечом гнева и суда своего.

Но я не послушал отеческого гласа Твоего, презрел и ни во что вменил обетования и угрозы Твои. Ангел хранитель мой не переставал внушать мне желание всего доброго и отвращение ко всему злому и беззаконному; но я отверг его внушения, не послушал совета ангельского и преклонил слух мой к совету лукавого. Собственная совесть моя удерживала меня чувством стыда и целомудрия, страхом безчестия и наказания от преступных стремлений и дел; но я заглушил в себе голос совести, подавил чувство стыдливости и ринулся на путь греха и погибели. Все небо и земля; все твари, которые слушают повеления Твои, исполняют святую волю Твою, повинуются и мне недостойному по заповеди Твоей, — внушали мне покорность Тебе, послушание святой воле Твоей, благодарение благости и милосердию Твоему; но я сделался бессмысленнее бессловесных, безчувственнее всякой твари, — один во всем мире стал преступником закона Твоего, непокорным высочайшей власти Твоей. «Отче! я согрешил против неба и пред тобой.»

«И уже недостоин называться сыном твоим.» Ты отличил меня между всеми земными тварями Твоим божественным образом, поставил меня властелином земли, обладателем всех тварей Твоих. Но я попрал в себе божественный образ Твой преступлением воли Твоей, унизил достоинство богоподобной души моей, покорив ее плотским похотям, и сделался рабом страстей. Ты, по бесконечной любви Своей, не пощадил Единородного Сына Своего для спасения моего, предал Его на крестную смерть, да искупит меня от смерти вечной.

Но я грехами своими попрал святейшую кровь Его, пролитую за грехи мои, и самовольно подверг себя вновь осуждению и проклятию. Ты, во имя Единородного Сына Твоего, дал мне право именоваться и быть сыном Твоим, сотворил причастником божественного тела и крови Христа Твоего и обетовал мне наследие жизни вечной. Но я презрел и ни во что вменил дар божественного сыноположения — обесчестил тем и кровь Сына Твоего, сотворив уды Христовы удами блудничими, и сделал себя чуждым наследия жизни вечной.

Ты оградил меня печатью дара Духа Святого, освятил и душу, и тело мое в храм живущего во мне Духа Твоего; но я растлил и тело, и душу мой грехами и, вместо храма Божьего, сделался вместилищем тли и всякой нечистоты. Как дерзну я именовать Тебя, всесвятого, Отцем моим? Как осмелюсь назвать себя, раба греха и страстей, сыном Твоим? «Недостоин называться сыном твоим!»