Последний переход - Андрей Самойлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Князь! – шепотом окликнули его.
Пашка проснулся, смотрел с кровати.
– С добрым утром, – просто сказал Егор.
– Надеюсь, – помолчав, ответил Забелин. – А что это ты такой оптимистичный?
Егор подмигнул ему:
– В каждом философе оптимист и пессимист живут вместе, как в избушке с одним окном. Кто из них первым подойдет к окну – этого я и сам не знаю…
– Ну, блик, – только и сказал на такой замысловатый оборот Пашка, заворочался на кровати, чем, наверное, и разбудил Аркадия, спавшего на полу чуть поодаль. Тот зевнул, потянулся и открыл глаза.
– Не спим?.. – спросил он формально, ибо не слепой.
– Так точно, – откликнулся Пашка. – А сосед наш и вовсе где-то уже барражирует.
– А который, собственно, час? – Аркадий выпростал руку из-под одеяла. – Вот дьявол, часы встали…
Он занялся своими часами.
– Утро, – уверенно добавил Пашка, глянув в окно. – Часов… так полвосьмого примерно. Ну что, вставать?
– Да, наверное, – сказал Егор. – А кстати, что делать будем, чем заниматься?
Вопрос простой, но не в бровь, а в глаз. В самом деле, чем заняться-то?..
– Там видно будет! – решил Павел и сел на кровати. – А сейчас – подъем!
Ну подъем так подъем. Встали, оделись, заправили свои лежбища. Умываться надо было во дворе, Клавдия Макаровна еще вчера показала, где.
Она сама, как выяснилось, давно уже встала, отправила корову пастись и возилась теперь на огороде.
– Утро доброе, утро доброе, – радушно приветствовала постояльцев она. – А что же четвертый ваш друг? Заспался?..
Этим вопросом Клавдия Макаровна поставила постояльцев в тупик.
– То есть?.. – пробормотал Пашка. – А он разве… вы что, разве его не видели?
– Утром-то? Нет, не видела. Только ночью.
– Как – ночью?!
– Ну, то есть не то чтобы видала, а сон-то у меня чуткий… Слышу – проснулся, пошел во двор. А вы не слышали?
Странники переглянулись.
– Н-нет, – не очень уверенно произнес Павел. – И в каком часу это было?
– А не знаю. – Клавдия Макаровна поставила ведра на землю. – Ночью уже глубокой. В два, в три… А что, нет его в избе?
– Нет, – сказал Павел.
Хозяйка вытерла руки о передник.
– Сейчас попробуем… – И лицо ее стало сосредоточенным.
Егор смотрел с интересом. Ага, догадался он, это бабушка свой внутренний взор включила, как вчера. Ну, для нее-то это пара пустяков…
* * *Мысль Княженцева прервалась сама собой, ибо он увидел то, чего совсем не ждал.
На старушечьем лице мелькнула растерянность. Егор увидел это так ясно, что сердце его захолонуло ледяной волной.
И вмиг понял – дело швах!
– Ох, ребятки, – пробормотала бабушка, – ох, грехи наши тяжкие…
– Что?! – вскрикнул Аркадий, и Егор вновь облился холодом. – Что? Что, Клавдия Макаровна?!
Точно невидимая связь вдруг сомкнула этих двух таких разных людей – компьютерного программиста и старушку из глухой уральской деревни.
– Беда, – быстро сказала Клавдия Макаровна. – Ох, беда, ребятки. Бегите.
Егор разинул было рот – что такое, да зачем… но Пашка так хлопнул его по плечу, что он враз заткнулся.
– Тихо, князь! Хватай барахло – и бегом!
А Кауфман уже был на крыльце. Он вовсе слов не тратил. Рванув дверь, он влетел в дом, а через пять секунд вылетел обратно.
В руках у него были все три рюкзака.
– Хватай! – крикнул он.
– В лес, ребята, в лес бегите! – заспешила Клавдия Макаровна. – К леснику! Там его сторожка, по тропинке, – она махнула рукой.
– Найдем! – откликнулся Аркадий. – А вы сами?
– Да мне-то ничего. Ничего! Я уж сама… А вы бегите! Прямо по тропке… Сергей его зовут, лесника! Сергей…
Парни уже неслись по огороду к низкому плетню. Перелетели через него вихрем.
– Вон тропка! – Аркадий резко вильнул вправо. Егор с Павлом – за ним. Полынь, бурьян хлестали по ногам.
Егор мчался, стараясь не думать, – человек умный, он понял, что теперь это лучшее, что можно сделать. Не думать! За них думал Аркадий – и это сообразил Егор: что в здешней странной местности именно он, Аркадий, оказался как рыба в воде, он лучше, острее, чем они с Пашкой, ощутил реальность, ее резкий сдвиг – просто такой уж у него дар. Вон с бабкой как они! Прям-таки телепатия…
Все это пролетело сквозняком в мозгу – Егор вправду не думал. Он лишь мчался, дышал усердно, видел ноги, спину, рюкзак бегущего Аркадия – и все. Но вдруг слева, справа выскочили ели, тяжкая густая ветвь проехалась по голове…
Лес.
Коротенькая мысль: чего нам ждать от незнакомого Сергея?.. Но тут же пропала эта мысль: самым краем глаза, слева Егор даже не увидал, а угадал скользнувшую по земле тень.
– Пашка! – завопил он. – Тень!
– Вижу! – хрипло рявкнул тот.
Тропинка крутанула влево.
Егор обернулся. Ноги побежали осторожно, заплетая одна за другую.
– Тени, – сбивчиво выдохнул он. – Вон они!
Лес не молчал. Засвистал, застонал над головами ветер, что-то зловеще дикое почудилось в его вое. Недобро принял лес трех этих человек… а тени?.. Да! Вот они. Никуда не делись.
В дальних зарослях перемещалось, стлалось по земле нечто. Оно текло там гладко и бесшумно, почти призрачно – сквозь кроны елей и подлесок, и не было для него никаких преград.
– Парни, – задыхаясь, сказал Аркадий. – Что-то здесь не так.
– Да?! – язвительно произнес Пашка. – Да что вы говорите!
– Тропа уводит, – объяснил Аркадий. – Влево. Я понял. По кругу мотаем.
Павел умолк. И все трое стояли молча. Уже никуда не бежали.
Лес потемнел. Он понизу налился полумраком, да не просто так, а эта полутьма заметно обтекала ребят с флангов – слева, справа, змеилась, струилась чуждая, враждебная сущность.
Ну вот оно, пришло.
– Так, – сказал Забелин очень ровным тоном. – Главное – не ссать.
Он полез в куртку, вынул пистолет. «Макар».
Так вот что Пашка таил ото всех!.. Оружие. Но никто этому не удивился.
Павел передернул затвор.
– В белый свет стрелять будешь? – хмуро спросил Егор.
– В черную тьму, – был ответ.
Сумрак изменился. Он стал быстрее. Теперь словно грязная жижа текла с трех сторон, полукругом – и что с этим делать, не знал никто.
Кроме Павла. Он, бывший офицер, психологию боя знал твердо.
– Не бздеть! – чуть изменил он свой приказ. – Давай…
И не успел. Да и не надо.
* * *От низкого потока тьмы вдруг явно отделился клуб размером с крупного пса. Он легко помчался к людям, как перекати-поле, вмиг вытянулся в длину, передняя часть стала как бы утончаться, дымные струи протянулись вниз… с какой-то жуткой ясностью Егор понял, что это обретает форму зверя.
Волка! В грязной мути сверкнули злобой глаза, блеснули зубы. С быстротой бреда муть сгустилась, превратилась в шерсть, оскал пасти, глухой свирепый рык…
Тварь мчалась прямо на людей. Странным был её бег, волки и собаки движутся не так.
Павел вскинул пистолет.
Выстрел!
Череп твари брызнул клочьями гадкой плоти. Рев захлебнулся. Зверь грохнулся с каким-то костяным лязгом, кубарем перевернулся пару раз и распластался мертвым. Затем медленно стал таять, как льдинка под ярким солнцем.
– Вот так! – сказал Павел.
Но от тумана так же быстро и бредово отделились и помчались на них еще два клубящихся шара. Забелин поспешил дважды шарахнуть по ним – в один попал, в другой нет, но и сквозь первый пуля пролетела, лишь слегка колыхнув его. Шар на лету встряхнулся и продолжал мчаться, неотвратимо обретая звериные черты…
– Т-твою мать!
Этот отчаянный Пашкин возглас был совершенно понятен. Пять патронов в магазине – и два монстра. И сколько их там ещё вырвется из тьмы!..
Ни одного не вырвалось.
Выстрел ударил сзади. И тут же второй. И обе твари, уже почти превратившиеся в жутких монстров, кувырком полетели наземь.
А та мгла – она спешно поползла назад.
Княженцев изумленно обернулся.
На тропке стоял высокий мужчина в зеленой форменной куртке лесника. В руках его – стволом вниз – был армейский карабин.
– Добро пожаловать в наш дивный новый мир, – негромко молвил лесник.
* * *Что-то необыкновенно располагающее было во всем облике этого человека: рослого, подтянутого – не мундир ведь кавалергарда был на нем, а все равно казалась его униформа щеголеватой, ловко сидящей на стройной плечистой фигуре.
И немолод он был – заметно. Густые, чуть волнистые волосы с проседью, седые пряди и в усах, и в окладистой бороде. В общем – лет под пятьдесят.
– Здравствуйте, – сказал за всех Аркадий.
– Мое почтение, – лесник улыбнулся. – Напугались?
И голос приятный: баритон с учтивыми модуляциями, выдающими воспитанного человека.
– Не успели. – Пашка щелкнул предохранителем «макара». – Хотя картинка – мама, не горюй…
Мрак пропал. Словно и не было его, исчез совсем. Оставил трех мертвых, истаивающих чудищ и исчез.
