Блеск клинка - Лоуренс Шуновер

Пьера привлекала мысль провести несколько недель вдали от дома. Его бритва, замаскированная сабля и значительная сумма денег характеризовали его как мужчину, а письмо в запечатанном роге придавало благочестивую важность его заданию.

— Что касается пути, — сказал Хью, — в Париж ведут много дорог. Любой подскажет тебе. Но если ты вдруг заблудишься, тебе нужно просто найти реку и дорогу, идущую вдоль берега. Иди против течения и ты в конце концов окажешься в Париже. Коротким путем ты придешь туда за неделю. Вдоль реки это, конечно, потребует больше времени.

Вставало солнце, чистое, красное, предвещающее сухой, не по сезону жаркий день, когда Пьер покинул дом оружейника, нагруженный благословениями, деньгами, острой сталью и колбасами, потому что вся отложенная провизия была тайком засунута обратно в мешок, который висел у него на плечах.

Точно в полдень к дому подъехал барон де Рец, чтобы обсудить с Хью детали доспехов. Вся семья оказала ему вежливый прием, однако родители белокурого мальчика, разумеется, неожиданно вернулись и забрали своего сына.

Глава 10

Дорога в Париж вела на юг вдоль Сены. Свежему и сильному Пьеру легко было идти. К полудню проезжая дорога неожиданно закончилась у реки, и Пьер понял по веревкам, натянутым через реку, конюшне и хижине паромщика, что он дошел до переправы, которая находилась в двух лье от Руана, почти на полпути к городам-близнецам Анделис. Он надеялся добраться туда к вечеру, но паром задержал его. После полудня дорога свернула от реки и шла по холмистой местности, так что его движение замедлилось.

Уже стемнело, когда он вошел в плохонькую небольшую гостиницу; у дверей висела грубая вывеска в форме золотого ангела, отражавшая свет из окон. Хозяин гостиницы обратил внимание на его утомленное лицо и новую одежду и быстро прикинул, сколько с него можно запросить:

— У Золотого Ангела, — объявил он, — мы берем плату золотыми ангелами.

— Это очень дорого, — сказал Пьер; он знал, что Мария может кормить всю семью целую неделю за золотую монету, на одной стороне которой изображен ангел, а на другой — крест и корабль.

— Это обычай нашего заведения, — произнес хозяин, — и кроме того, дом полон. Насколько я понимаю, вы направляетесь в Анделис. Осмелюсь сказать, что молодой человек может прибыть туда до рассвета.

Ноги Пьера в теплых ботинках внезапно налились свинцом. Вокруг стоял темный лес, и в этой его части не было населенных пунктов.

— Пожалуй, я пойду, — сказал он, причем его юное лицо хранило невозмутимое выражение, — если, конечно, здесь нельзя поужинать и переночевать за золотого ангела.

— Почему же нет, молодой человек, — ответил хозяин, испугавшись, что юноша не настолько устал, как ему показалось. — Конечно, можно поужинать.

— Я надеюсь, что и скромный завтрак найдется? — рискнул спросить Пьер. Он был более заинтересован в еде, чем в крове.

Хозяин взвесил возможности. На самом деле в доме не было ни одного постояльца. Времена были очень тяжелые.

— Скромный завтрак можно приготовить, молодой человек.

— Скажем, три или четыре яйца, хлеб с маслом и немного рыбы? Река-то ведь рядом.

— О, входите, входите; я обслужу вас надлежащим образом. Но я должен сказать, что вы торгуетесь так, будто вы из Италии.

— Может быть, так и есть, — ответил Пьер.

— Ну, хорошо, — произнес хозяин, махнув рукой.

Пьер с жадностью поужинал. Он снял туфли, расстегнул одежду и удобно растянулся на соломе в углу комнаты, которую ему предоставили. Но перед этим он вытащил саблю из ножен и использовал ее как клин, чтобы не хлопала плохо подогнанная дверь на ржавых петлях. Глубокой ночью, когда хозяин гостиницы подошел, чтобы удостовериться, крепко ли спит молодой человек, у которого водится золото, он увидел острие шпаги, торчавшее из-под двери на шесть дюймов. Он решил оставить гостя в покое.

Пьер понял, что его чудовищно обманули, и сделал для себя вывод по возможности никогда не останавливаться в гостиницах после наступления ночи.

На следующий день он остановился в гостинице Малый Анделис, у стен огромного мрачного замка, построенного англичанином Ричардом Львиное Сердце в те дни, когда границы Нормандии не так глубоко вдавались в территорию французского королевства. Здесь Пьер получил более удобное жилье за один серебряный франк. Странная и удивительная вещь — коммерция.

Он миновал Вернон, Боньер и Мант, где над рекой плыл колокольный звон величественной церкви Сент-Маклоу. Он шел легко, ежедневно преодолевая большие расстояния, и заходил в гостиницы достаточно рано, чтобы сторговаться с хозяевами. Его ориентиром была река.

Но после Манта дорога стала неровной, а дома крестьян приобрели неухоженный вид. Многие из них были заброшены. Пьер прикинул, что он находится в пути больше половины недели, и понял, что приближается к границе между Нормандией и Францией, к территории, которая неоднократно опустошалась воюющими армиями; неудивительно, что лишь немногие фермеры могли вести хозяйство в этой обстановке.

Чтобы скорее миновать эту унылую и страшноватую местность, он на развилке дорог повернул в сторону от реки и двинулся в направлении, в котором, как ему говорили, находился монастырь Сен-Жермен в лесу Лайе.

К вечеру он достиг монастыря рядом с замком, стены которого были покрыты копотью осадных костров. Он видел работников, трудившихся на зубчатой стене, что было несомненным признаком мира. Он предположил, что он уже во Франции и что перед ним монастырь Сен-Жермен. Если это так, то конец его путешествия близок.

Глава 11

Когда он приблизился к боковым воротам, он услышал грустную мелодию реквиема из часовни. В столь поздний час реквием исполнялся лишь в очень торжественных случаях. Он тихо постучал. Через две минуты дверь приоткрылась с осторожным скрипом, и полный круглолицый молодой монах со страхом посмотрел на него.

— Можно войти? — спросил Пьер.

Дверь открылась шире и выражение лица монаха смягчилось:

— Конечно, каждый может войти в любое время, — ответил монах. — Но я счастлив, что у тебя чистая кожа.

— Я думал, что я смогу провести ночь здесь, — объяснил Пьер. — Я готов заплатить.

— Этот дом всегда открыт, независимо от того, можешь ты заплатить или нет. Хотя, конечно, твои пожертвования будут приняты с благодарностью.

— Я не знаю, сколько я могу пожертвовать, — сказал Пьер с некоторым колебанием. Привычка торговаться с хозяевами гостиниц уже укоренилась в нем. — Мне нужна лишь маленькая комната и скромный ужин.