Красавица для миллиардера (СИ) - Гаур Нана

— Вино, — еле слышно выдавливаю.

— Белое или красное?

Мне хочется застонать. Нет, это невыносимо, он сейчас начнет спрашивать сладкое или сухое, полусладкое или полусухое. Или, не приведи боже, год, страну и название. Я-кое-то знаю, но профессионалом, разумеется, не являюсь. Поэтому только и могу выдохнуть:

— На ваш выбор.

Архип чуть приподнимает брови, в черных глазах пляшут бесенята. Его явно забавляют моё смущение и нерешительность. Веселись, чего уж там. Но лучше я доверю свой выбор ему, чем попаду впросак.

Архип наливает мне красное вино, себе — виски.

Ставит бокал на столик передо мной. Сам садится напротив. Внимательно смотрит, делает глоток. Мне снова горячо, будто оказалась в знойный день на улице без навеса.

— Рассказывай, — говорит он.

Я не знаю, с чего начать. Точнее, совершенно не понимаю, что он хочет услышать. Смотрю на него исподлобья, осторожно уточняю:

— Что именно?

— Что посчитаешь нужным, — пожимает он плечами. — Что я должен знать первым делом. Основные факты биографии не нужно — я их знаю.

Облизываю вмиг пересохшие губы. Понимаю, что это не осталось незамеченным. Но Архип действительно хочет слышать, что я скажу, а не завалить меня на диван в эту же секунду.

«Знает он… еще бы знает, явно же проверил девочку, которую выбрал в ту ночь», — думаю я.

Архип невозмутимо ждет. Не торопит.

— Я… вы, наверное, хотите знать, что именно тогда стало причиной моего… моей…

— Почему ты оказалась в клубе я тоже знаю.

Я несколько теряюсь.

— Хорошо, помогу, — не смущается Архип. — Рассказывай о себе. Что любишь, чего хочешь, к чему стремишься. Разумеется, кроме того, что лечишь ребёнка. Это достойно. Уважаю.

Что? Мне послышалось? Этот человек меня одобряет?

Судя по его выражению лица, совсем не шутит.

— Я… работаю в отделе кадров. Мне нравится. Люблю путешествовать, только денег, к сожалению, на это не хватает. Готовить тоже люблю. Занимаюсь рукоделием, я…

Умолкаю, интуитивно ожидая, что он будет смеяться. Но Архип не смеется. Наоборот внимательно слушает.

— Продолжай.

— Я… — Поднимаю глаза и смотрю на него в упор. — Скажите, пожалуйста, зачем вам это? Я ведь через несколько часов уйду.

— Уйдешь? Кто сказал, что ты сможешь уйти, Алиса?

29

Я смотрю на него так, словно вижу в первый раз.

Я ослышалась?

У меня что-то со слухом. Что значит, сможешь уйти? В смысле, не смогу? Нет, наверное, что-то было в том шампанском на празднике. Или на меня так действует мордобой на близком расстоянии.

Архип смотрит на меня, буквально приковывая взглядом к дивану, на котором я сижу. Руки и ноги леденеют, дышать становится тяжелее. Взгляд черных глаз, глубоких и бездонных, где пляшут все демоны свою зажигательную сальсу, обжигает до безумия. Мне кажется, что этот взгляд обладает физической силой. Вот он расстегивает пуговицу на мом платье и спускает рукав с плеча. Вот касается кружева белья, легко тянет нет вниз, обнажая грудь с заострившимся от возбуждения соском.

Вот спускается по плоскому животу ниже, обводит впадинку соска, заставляя всхлипнуть и вжаться в диван сильнее. Скользит под трусики, обжигающе-сладкой молнией проносится по повлажневшим складочкам.

Я охаю, осознавая, какое воздействие на меня оказывает этот мужчина. Он ничего не сделал, даже не коснулся. Вообще сидит больше, чем на расстоянии вытянутой руки. Держит свой стакан с виски, чуть приподнял смоляную бровь, уголок губ изогнут в улыбке. И смотрит… смотрит… смотрит прямо на меня. А я уже мысленно готова ему отдаться, позабыв обо всем на свете.

Паника начинает накрывать с головой. Что со мной происходит? Раньше никогда я не была шлюхой. Держала себя в руках, даже если рядом находился красивый парень. Однажды было, что засмотрелась в кафе на чертовски красивого официанта. В моих фантазиях уже произошло всё, что только могло бы. Но… это только фантазии. На деле же мы с Лидой просто заказали пиццу и переключились на свои женские разговоры.

А тут… Сумасшествие. Ужас. Я, словно похотливая кошка, смотрю на Архипа и понимаю, что совершенно не против, если он никуда меня не выпустит. Я сглатываю. Делаю рваный выдох, практически залпом выпиваю вино. Во рту появляется дынная сладость с нотками каких-то ещё фруктов.

Архип улыбается уже открыто.

— Так мучает жажда?

Господи, какой у него сексуальный голос. Он стал более низким и хриплым. Или мне только кажется? Надо завязывать с алкоголем, ничего хорошего не будет.

Поэтому всё же беру себя в руки, набираюсь храбрости и спрашиваю:

— Что вы имеете в виду, когда сказали, что не отпустите?

Смотрю выжидающе, а сердце колотится так, что в ушах слышен его грохот. Ну же, говори давай. Что ты задумал?

И сама не знаю, что хочу больше услышать? Что Архип поведет себя как последний мудак, потребовав с ним переспав в благодарность за спасение, либо же… скажет, что пошутил.

И неожиданно понимаю, что меня как обрадуют, так и расстроят оба варианта. Первый, что мужчина, при виде которого у меня всё замирает внутри, окажется последним гадом, который видит в женщине только тело, второе… что не заинтересован во мне. И так же… Вряд ли мне попадется кто-то ещё такой красивый и сексуальный, и в то же время…

С ужасом понимаю, что окончательно запуталась в собственных мыслях. Тут же вспомнили слова Миши, супруга Таньки: «Женщины, вы устроены совсем не так, как мы мужчины. Мы не умеем читать мысли, поэтому просто говорите словами. Так будет намного проще понять друг друга. А то временами бывает надумаете такого, что ни одна клининговая компания не разберет».

— То и имею в виду, Алиса, — невозмутимо говорит он. Потом берет бутылку и наливает мне ещё один бокал. — Расскажи о себе ещё. Например… какая обувь тебе нравится?

— Обувь? — хлопаю я ресницами, не сразу понимая, о чем он.

Это извращение какое-то? Мы будем говорить про кроссовки? Или про бег по утрам? Нет, я не против, но как-то не вяжется ни с атмосферой, ни с его голосом, от которого я, кажется, уже готова кончить.

Архип внимательно на меня смотрит. Через несколько секунд до него доходит, что я совсем не поняла, о чем речь. Он смотрит с удивлением, а потом запрокидывает голову и начинает хохотать.

Смех у него такой, что по коже бегут мурашки: низкий, хрипловатый, настоящая музыка. Хотя, может быть, это просто я уже ненормальная реагирую на все, что он делает? Это просто невозможно, в моей голове уже все запуталась. Кто бы сказал, что такое будет — вовек бы не поверила!

Он смеется долго, потом смотрит на меня и снова усмехается:

— Так, я понял, всё запущено. Зайдем с другой стороны. Тебе понравились туфли?

Я невольно замираю.

— Да, они очень красивые, они…

— Вот продолжай мыслить в том же плане. Какую обувь экстра-класса ты ещё предпочитаешь?

Я опускаю взгляд на туфли. Становится жарко. Глупая-глупая, Алиса! Это ж надо было подумать про бег!

Он явно заметил, что камней нет, но ничего не сказал.

Меня будто оглушает. Я смотрю на него и не в силах произнести ни слова. Он что, хочет ещё что-то подарить? Да это невероятно! Уже не сказка, а фантазия воспаленного мозга. Сколько я должна буду за это?

— Спасибо большое, я крайне благодарна за такой подарок, — напряженно говорю ему, — но больше не могу ничего принять. Мой достаток не позволяет сделать ответ.

Архип немного прищуривается. И мне становится не по себе. Кажется, или костяшки пальцев, сжимающих стакан с виски, побелели?

— Девочка, ты в своем уме? — спрашивает он таким тоном, что я невольно впиваюсь пальцами в подол своего платья, словно это может как-то помочь. — Считаешь, что я требую подарков от женщин? Или, по-твоему, всё это только ради того, чтобы пустить пыль в глаза? Может быть, я в твоих глазах такой же, как этот подонок, твой босс?

Я не успеваю даже пискнуть, когда он оказывается рядом. Вжимает в диван, не давая пошевельнуться. Его руки опираются в спинку, на уровне моих плеч, не давая пошевельнуться.