СССР: вернуться в детство 2 - Ольга Войлошникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зато автобусы лучше ходить стали, — вдруг сказала Даша, — а то раньше стоишь-стоишь — не дождёшься.
— А у нас, между просим, премиальные прибавили, — поделился Женя.
— Н-но, у нас тоже прибавили, — согласился Наиль, — но если поймают с запахом — всё, фиг тебе, а не премия, голый оклад получишь.
— Ты уж не пей! — испугалась Даша.
— Чё я, дурак что ли — на работе пить? — усмехнулся Наиль. — Лёха вон думал — шуточки. Раз попался — теперь всё, ходит как стёклышко.
Я налила себе, маме и Даше лимонада:
— Ну что, за трудовую дисциплину?
— И мне тоже «Буратину» налейте, — протянула свой бокал бабушка. Пришлось мужикам шампанское вдвоём допивать.
— Ой, смотри́те! — мама показала бокалом в окно. — Салют!
А, опять этот энтузиаст с ракетницей. Одинокий хлопок, дымчатый след и красная (а во втором случае — зелёная) малозаметная падающая звезда. Эх, ребята, видели бы вы, что́ после двухтысячных стало каждый новый год твориться…
И, тем не менее, мы даже сходили на горку (все, кроме бабушки, которая и так-то не очень жаждала, а тут пупсики), и даже мама со своим пузом пару раз прокатилась. Надеюсь, у неё не близнецы, а то это ж вообще вешалки будут.
Первого после обеда к нам традиционно потянулись родственники. Все только и обсуждали: куда новая кривая вывезет? Пока вопросов было больше, чем ответов.
Не знаю уж, с трудовой дисциплиной и коррупцией это было связано или нет, но строящийся уже несколько лет магазин-стекляшка на пустыре возле нашей школы, вдруг как-то оживился. Вместо трёх калек, вяло ползающих там время от времени, внезапно набежала толпа, вставляли окна-витрины (это тёть Валя сказала, из их окон с четвёртого этажа как раз стройку видно) и слышно было, как за забором урчат большие дизель-генераторы.
РЕФОРМА ОБРАЗОВАНИЯ
Не прошло и недели, как во всех центральных газетах был опубликован проект реформы образования.
Увидев этот заголовок, я сразу испугалась. Старую реформу я переживала на собственной шкуре, спасибо. Помню всеобщий шок, когда вдруг объявили, что теперь в школу надо идти с шести лет, пребывать в первом классе обязательно целый день, и для этого — внимание! — школы должны обеспечить шестилеткам специальные классы со спальнями. Учителя просто недоумевали, но вытянутые лица завучей и директора я помню чётко. Вопросов возникла сразу масса, и первый из них: где взять на это деньги? А второй: да Бог с ними, с деньгами — где взять площади??? В моей родной восемнадцатой школе, которая была по проекту рассчитана на девятьсот пятьдесят человек, никогда на моей памяти не училось менее двух тысяч одновременно. А в урожайные годы доходило и до двух с половиной! Представляете, какой перегруз? И тут внезапно выясняется, что пять классов надо тупо переоборудовать в спальни. Ну, зашибись!
Помню услышанный мимоходом вопрос из кучки учителей:
— А где учиться-то будем? Или в три смены?
С набором на следующий учебный год вышел полный швах. Во-первых, пришли, естественно, все семилетки. Но кроме них в и так перегруженную школу явилась целая толпа жаждущих мамаш с шестилетками. Даром, что ничего не оборудовано — вот закон, написано и мы хотим!
Эту мелюзгу согнали в три класса, и выглядели они крошечными, как воробушки рядом с голубями. А ещё они быстро уставали. И концентрация внимания у них ниже. И самое главное — мозг шестилетнего ребёнка не вполне ещё готов к абстрактному мышлению и восприятию логических построений такого уровня, который от них требует школа. Это я в пединституте узнала, из курса возрастной психологии. Многие наши преподы считали, что эта реформа вообще диверсией отдаёт, и по прошествии лет я склонна с ними согласиться.
И это только крошечная часть той шикарной «реформы», которая много лет потом нам икалась.
И вот опять!
Текст был огромным, трудночитаемым, изобилующим партийными формулировками, и к тому же сопровождался пояснительным не менее тяжеловесным вступлением и огромным детализированным заключением. Продралась я через это всё с трудом. Могу выдать вам «сухари». Сразу скажу, что в этот раз такого экстрима как необходимость идти в школу с шести лет вообще не упоминалось. Уже ура.
Основное общее среднее образование… внезапно становилось восьмилетним.
Начальная школа: первый-третий класс (тут всё как было).
Средняя школа: четвёртый-шестой класс.
Старшая: седьмой-восьмой.
Средняя школа, помимо основной программы, должна была обеспечить всем желающим возможность факультативного изучения отдельных предметов. С этой целью допускалось переформирование классов (если, допустим, наберётся целый класс желающих углублённо изучать математику или, скажем, биологию).
При этом отдельное внимание уделялось трудовому обучению. Тут особых новостей тоже не было: девочки варят-шьют… о, ещё и вяжут, а мальчики в «мужских» мастерских, столярка-слесарка.
Далее, в начиная с седьмого класса, параллель снова перетасовывалась (или нет, если вы такие умные и сразу всё как надо поделили). Каждый класс начинал углублённое изучение одного-двух отдельных предметов. Количество профильных классов не регламентировалось. Могло быть два математических. Или даже пять, если у вас вдруг все математики. Можно было выбрать что угодно, хоть рисование или физкультуру. Но что-то выбрать было надо, и в аттестате проставлялась отметка о пройденном углублённом курсе.
А трудовое обучение, между прочим, продолжалось до самого окончания школы, какой бы ты математик ни был. Подозреваю, что кого-то в верхних кругах всерьёз встревожил рост белоручек, мда.
Ещё из новенького, в старших классах вводили курс «Основы информатики и вычислительной техники». Не знаю, как они будут осуществлять это на практике, пока из моих знакомых компьютера никто в глаза не видел. Первые компы, насколько я помню, в нашей школе появились в восемьдесят девятом. Были они монохромные, с таким зелёным отливом. Как-то раз пришла к нам практикантка, вела несколько уроков информатики, так вот, она нам поведала, что у них в институте компьютеры отображают аж ВОСЕМЬ цветов, а один, на который дышать нельзя — вообще ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ*!!!
*экстатически закатывая глаза…
Пока, видимо, дети компьютер должны были только воображать.
Но самое интересное было дальше. Девятый-десятый класс тоже сохранялись. Названы они были теперь «школой дополнительной ступени». В соответствии с документом, чтобы перейти на эту ступень требовалось сдать довольно серьёзные экзамены. Далее эти «дополнительноклассники» обучались по ещё более узкопрофильной программе, но — внезапно! — параллельно должны были овладеть какой-нибудь нужной и важной стране массовой профессией, чисто на всякий случай.
Насколько я помню, очень котировалась среди девочек специальность «секретарь-машинистка», даже конкурс на неё был, и обязательно требовалась пятёрка по русскому.
Так вот, поскольку школы в нынешнем виде не могли обеспечить повышенных требований дополнительной ступени, период на ближайшие три года объявлялся переходным. Девятый и десятый классы должны были формироваться на базе общеобразовательных школ. Естественно, каждая школа не могла охватить всё разнообразие учебных направлений, поэтому учащимся, успешно сдавшим экзамены по избранному профилю, разрешалось перевестись в ближайшую школу, где такое направление имелось. Для координации этих действий школам предписывалось согласовывать наличие классов различного профиля в границах территориальных секторов. На сектора, я так понимаю, должны были всех поделить местные районо*.
*Районные отделы народного образования.
Профессию пока что необходимо было получать в действующих УПК**.
**Учебно-производственных комбинатах.
Забегая вперёд, скажу, что, хотя в этом проекте конкретных цифр названо не было, вскоре все поняли, что на дополнительную ступень попадёт не больше двадцати процентов учеников, а, скорее, пятнадцать. Сужу, опять же, по своей родной школе. Если раньше из четырёх-пяти восьмых классов в девятый набиралось три, то в этом году будет сформирован один класс физико-математического направления, а в соседней четвёртой школе — один класс химико-биологического, с лимитом в двадцать человек. Желающим получить общественно-гуманитарную специализацию придётся кататься в семьдесят пятую, на «Энергетиков».
Особняком стояла шестьдесят четвёртая школа, издавна специализирующаяся на немецком, там даже часть предметов на немецком языке преподавали, понятное дело, что в девятом-десятом там остались те, кто нацелился в «Иняз».
Школьная форма, кстати, для учащихся дополнительной ступени становилась необязательной, однако и особых вольностей не позволялось: исключительно строгий, деловой
