Призрак: Нова - Кейт Р.А. ДеКандидо

Нова повернулась и бросилась наутек так быстро, как только могла.

Как оказалось, быстро не получилось: дни лежания за мусорным контейнером привели к тому, что ноги становились ватными, когда от них требовали больших усилий, чем просто ходить. Но в погоню никто не бросился. Она хорошо это чувствовала; все были слишком напуганы, чтобы приблизиться к ней.

С трудом доковыляв до перекрестка с Гладстон-уэй, Нова остановилась и навалилась на стену сувенирной лавки. Она тяжело дышала, а голод возрос до немыслимых пределов.

Напротив сувенирной находилась еще одна бакалейная лавка. Рядом с этой РИИ также не стоял, однако, в отличие от магазина Милтонов, тут причина была иная. Нова выяснила, что владельца просто не волнует, будут люди покупать у него еду или нет. В подсобках магазина устраивались карточные игры (от покера до хаунана[8]). Кроме того, это было излюбленное местечко людей Маркуса Рэйлиана, где они обсуждали дела или отлеживались после перестрелок.

Нова рассудила, что кража еды из такого заведения не будет большим преступлением.

Все еще тяжело дыша, она зашла в магазин. За прилавком стоял сам хозяин и по настенной ТВ-панели смотрел репортаж СВН. Тот же журналист, что вел сюжет с участием Клары, теперь рассказывал о предпринятых в Осборне мерах безопасности, связанных с участившимися атаками террористов и вторжением пришельцев:

«Суицидальной атакой на Небоскреб Терра мятежники продемонстрировали нам, что они ни во что не ставят даже собственную жизнь при воплощении своих бесчеловечных замыслов…»

Зарычав от отвращения, Нова сконцентрировала гнев на телевизоре. Прибор вспыхнул и взорвался самым наиприятнейшим образом, а вместе с ним и считыватель кредиток у кассы, который девушка уничтожать не рассчитывала.

— Какого хрена… — Владелец магазина проморгался после вспышек, а затем взглянул на Нову. — Кто ты, мать твою, такая?

— Мне нужна еда, — потребовала девушка. Несмотря на все старания, в собственных ушах голос прозвучал отчаянно. А ей хотелось, чтобы он прозвучал жестко, пусть опыт в таком деле и отсутствовал.

Тем не менее, первый шаг удалось сделать.

— Черт возьми, цыпочка, ты когда ела-то в последний раз?

— Заткнись! Я хочу еды, и прямо сейчас! Или я взорву еще что-нибудь! Ты просекаешь? — последние слова Нова добавила экспромтом, поскольку вспомнила, что Феджин и его люди употребляли такую или похожую фразу постоянно. Девушка надеялась, что местный сленг поможет ей выглядеть естественней.

Хозяин магазина — его звали Теренс, и он был старше, чем дедушка Новы в последние дни своей жизни — рассмеялся:

— Цыпа, ты должно быть сильно обкурилась, раз приперлась сюда и угрожаешь мне. Предупреждаю, что если ты сейчас же не выставишь свою мелкую миленькую попку из моей лавки, то твоя мелкая миленькая попка больше никогда не покинет стен этого заведения, ты усекла?

Нова поняла, что Теренс не воспринял всерьез ее угрозы, в частности из-за того, что списал взрыв панели и считывателя на низкосортное происхождение техники. А еще она была чертовски зла на себя из-за того, что не так сказала фразу «ты усек».

Закрыв глаза, Нова сфокусировалась на том месте, где стоял Теренс. Это было просто — мысли мужчины выдавали его местоположение. От ментального напряжения лицо Новы исказилось в гримасе, когда девушка попыталась поднять грузное тело Теренса.

От натуги Нова едва не свалилась с ног, но все же подняла мужчину в воздух…

…примерно на секунду. А затем Теренс рухнул на пол.

Боль пронзила голову за правым глазом. До этого Нове никогда не приходилось концентрироваться так сильно, и боль оказалась адской.

И первая попытка привела к тому, что Теренс лишь ушибся.

— Ах ты чертовая телка! — вскакивая на ноги, заорал мужчина. Нашарив под прилавком T-10, он схватил пистолет и прицелился в Нову. Именным оружием Теренса наградили в армии Конфедерации при увольнении в запас шестьдесят лет назад. За прошедшие годы пистолет не очень хорошо сохранился, и Нове потребовалось лишь пол-секунды, чтобы заблокировать спусковой механизм… сразу после прочтения в разуме мужчины, как это сделать.

Когда Теренс попытался выстрелить, обойма неожиданно выскочила и порезала ему руку между большим и указательным пальцем.

— Уй-ё-о-о-о-о! — От неожиданной боли Теренс уронил пистолет на пол и затряс рукой.

— Я могу так продолжать хоть целый день, Теренс, — сказала Нова. — И могу не только это. Могу, например, рассказать Маркусу Рэйлиану, что ты допустил то, чтобы пятнадцатилетняя девчонка… да, мне всего лишь пятнадцать… выставила тебя идиотом. Единственная возможность не допустить этого, это ДАТЬ МНЕ КАКОЙ-НИБУДЬ ГРЕБАНОЙ ЖРАТВЫ!

Еще ни разу в жизни Нове не приходилось так грубо выражаться. Так или иначе, но сейчас ругательства показались ей самым походящим аргументом.

Укачивая поврежденную руку, Теренс простонал:

— Кто ты, мать твою, такая? — Мужчина покачал головой. — Хотя плевать, мне без разницы. Бери, что хочешь, да и хрен с тобой. Когда закончишь, вали отсюда к чертовой матери куда подальше. Чтоб я тебя больше не видел.

— Прекрасно.

Все продукты в лавке Теренса были расфасованы и разложены по полкам: сэндвичи (у многих срок годности вышел давным-давно, потому Нова их не тронула), фрукты и овощи (кое-какие подпортились, их она тоже обошла), сухой завтрак (упаковки выглядели вполне ничего, девушка взяла три штуки, со вкусом фременики), напитки в ассортименте, в том числе, — какое счастье — сок фременики (Нова взяла четыре бутылки). Сообразив, что все зараз она унести не сможет, Нова обратилась к Теренсу:

— Есть пакет?

Теренс, втирая мазь в порез на руке, опешил от такой беспардонности.

— Валяй, твою мать, забирай любой.

Тогда Нова решила кое-что попробовать. Вновь прикрыв глаза, она сконцентрировалась на пакетах, лежащих на прилавке рядом со сгоревшим считывателем карт. Ментально попыталась подтянуть их к себе.

Эксперимент удался лишь частично: Нова приподняла в воздух целую стопку пакетов, но пролетела она всего лишь половину пути, прежде чем пакеты рассыпались по полу.

Смутившись, Нова наклонилась и подобрала один из пакетов. Теренс лишь покачал головой, мечтая о том моменте, когда сумасшедшая телка уберется прочь из магазина к чертовой матери.

Закинув сухой завтрак и бутылки с соком в пакет, девушка прихватила с полок все упаковки с вяленым мясом (оно плохим никогда не станет, а белок ей не помешает) — около десятка, и пачку камтарского печенья, которым кормили Нову в раннем детстве.

Перед тем, как уйти, Нова подумала и решила прихватить с собой весь запас имеющихся у Теренса кошачьих консервов: пятнадцать банок с разным вкусом — лосося, тунца и эйлики. Они Пип должны понравиться больше, чем отходы из мусорного бака или случайная уличная мышь.

— Теперь все? — зло спросил Теренс. По крайней мере, в голосе слышалась злость. На самом деле он был напуган до смерти.

Нова решила не дать страху улетучиться. Она толкнула один из стеллажей, и лежащие там фрукты, частью помятые, частью зеленые, кувыркаясь и подскакивая, рассыпались по полу — в любом случае Теренс торговал ими только для виду, как и остальными продуктами.

Улыбнувшись, Нова подытожила:

— Вот теперь все.

Повернувшись на пятках, девушка вышла из магазина, оставив Теренса убирать устроенный ею бардак, попутно проклиная незваную гостью, ее родителей, предков и всех, к кому она могла иметь отношение вплоть до Старой Земли. Еще мужчине пришлось серьезно задуматься над тем, как ему теперь купить новый телевизор и считыватель…

Мэлкольму Келерчиану пришлось прождать целых два часа, прежде чем он попал на прием к директору Киллиани. Он бы уже давно ворвался к ней в офис, но дверь открывалась лишь после того, как распознавала узор сетчатки глаза либо самой Киллиани, либо ее помощницы. Или же когда последняя нажимала кнопку на своем столе. Указанная кнопка была настроена на ее ДНК, поэтому любой другой человек мог сколько угодно нажимать на клавишу — дверь все равно бы не открылась.

Два часа, что Мэл провел в приемной, он безуспешно пытался игнорировать голографический канал СНВ; размышлял на тему как можно охмурить или убить помощницу (либо то и другое вместе), чтобы затем взять ее палец (идеальным вариантом было бы оторвать его от кисти руки с особой жестокостью и как можно болезненней) и надавить на кнопку управления.

Наконец помощница (как ее зовут, Мэла совершенно не интересовало) сообщила:

— Директор готова вас принять.

Поднявшись с неудобного диванчика, Мэл наградил женщину самой лицемерной улыбкой, какую только мог изобразить (а она и в самом деле была крайне лицемерна), и ответил: