Американский вампир - Дженнифер Арминтраун

— Которого ты, вероятно, и вызвал, — настаивала она.

— Вызвал? — это что, черт возьми, «Подземелья и Драконы»[14]? — Нет, я не знаю, как что-либо «вызывать». Если бы знал, то было бы гораздо проще заставить его свалить. Ты, видимо, не помнишь, как сильно меня подрали, пока я отвлекал эту тварь от твоего убийства.

— Да, но ты мог это сделать, чтобы казаться хорошим, — сейчас она говорила не так убежденно в его связи с монстром. — Может, это часть твоего плана, и ты знал, что не можешь сильно пострадать или что-то вроде того.

— Я пострадал, — снова отметил Грэф. — Ты пытаешься сказать, что пять лет назад я умудрился захватить ничего не представляющий из себя город, полный людей, которых я знать не знаю, и, которые, возможно, мне даже не понравятся. В течение этого времени меня ни разу не видели, но внезапно однажды ночью по какой-то причине я решил показаться. Я управляю тварью, но позволяю надрать себе задницу. Посылаю монстра убивать жителей города, которые стали бы моей едой, если бы не были им разорваны. В этом есть смысл?

— Говорят, как только Оно ранит — сразу отступает, но с тобой продолжило биться, — обвинила она.

Грэф вздохнул, почувствовав, что устал спорить.

— Просто я очень милый.

Джеси прищурилась.

— Так ты здесь по чистой случайности?

— У меня больше нет вариантов, — от мысли, пришедшей ему в голову, он почувствовал себя еще более уставшим. — Может это связано с тем, что я вампир? Поэтому я смог остановиться здесь.

— Тогда, почему ты не можешь уехать? — девчонка все еще не верила в его невиновность, но, по крайней мере, перестала сыпать обвинениями. — Если "вампиризм" стал твоим пропуском сюда, то что мешает тебе выбраться отсюда?

— Может, ничего и не мешает! — если бы не болезненное воспоминание о том, что солнце могло с ним сделать, Грэф тут же выскочил бы за дверь и проверил свою гипотезу.

Джесси насмехалась над парнем:

— Думаешь, что сможешь уехать?

Он кивнул.

— Думаю, да. Попытаюсь снова, как только зайдет солнце.

— Отлично, — она пристально посмотрела на Грэфа, на ожоги, на все остальное и нахмурилась, будто сама не могла сказать, надеялась ли на его успех или же неудачу. — Если ты прав, надеюсь больше тебя не увидеть.

— Взаимно, — огрызнулся Грэф.

Глава 7

Сумерки наступали недостаточно быстро. Джесси держалась как можно дальше от Грэфа, она все еще боялась его. Надо полагать, потому что она вновь решила запереть его в подвале, а он угрожал убить её… снова. Теперь он действительно должен убраться отсюда.

— Темнеет, — сказала она, моя посуду на кухне. — Можешь уйти, когда угодно.

Он отодвинул занавеску на окне в гостиной и осторожно отступил назад. Вероятно, его ожоги зажили, но он стал относиться к солнцу с большим уважением, после того как пренебрег им.

— Даже не будешь скучать по мне?

Она повернулась и бросила губку для мытья посуды в раковину.

- Нет. Ставлю на то, что ты вернешься.

— Что, не думаешь, что у меня получится? — он скорчил гримасу и снова выглянул в окно. Солнце только что зашло за макушки деревьев, и он мог бы добежать до машины.

— До сих пор у тебя не получалось. И если каким-то чудом ты действительно выберешься, то вернешься, чтобы помочь всем нам. И привезешь припасы, — сказала она, уперев руки в бедра, и была чертовски серьёзной.

— Ну да, конечно, — Грэф с трудом подавил смех.

— Я не шучу, — она прошествовала в гостиную и прошипела сквозь стиснутые зубы: — Если ты и в правду выберешься отсюда, то поможешь нам.

— А я ни хрена не буду делать что-то ради вас всех. Я сяду в машину, надавлю на газ и укачу в О.К.[15] еще до рассвета. Затем я собираюсь на вечеринку и оттянусь там так, будто утром настанет конец света, и забуду об этом гадюшнике, — может он и продолжал язвить Джесси, уверяя ее в том, что не вернется, но вот сам начинал верить в обратное.

— Нет, ты этого не сделаешь, — она покачала головой. — Никто не может быть таким бессердечным.

— Я могу. Я вампир, — он отдернул занавеску, — Что ты знаешь о нас? Мне пора идти.

Девушка проследовала за ним на крыльцо и остановилась на верхней ступеньке, когда Грэф открыл багажник. Он вытащил пакет с кровью из кулера, не холодной, но довольно приятной, и зубами оторвал угол.

— Видимо, мне бы следовало сказать «было очень приятно», но… сама понимаешь. Не было.

— Надеюсь, ты сдохнешь в аварии, — выплюнула она.

Грэф усмехнулся про себя, когда скользнул за руль и завел двигатель, глотая кровь, словно последний раз в жизни. Он был счастлив как никогда, когда увидел Джесси и её дурацкий дом в зеркале заднего вида.

Грэф вспомнил, где поворачивал, чтобы как-то выбраться из этого кошмара, и вскоре уже был на том самом чертовом шоссе, что заманило его в ловушку, и проехал мимо проклятой заправки. В этот раз он не сводил глаз с одометра и жал на акселератор. Если ДеЛориан[16] могла путешествовать сквозь время со скоростью восемьдесят восемь миль в час, то Пантера с легкостью могла вырваться из этой тюрьмы при двадцати. Он промчался мимо фигуры на обочине и сжал пальцами руль. Он сделает это! Десять миль, пятнадцать.

Олень! Тот самый гребанный олень выбежал с поля. Грэф ударил по тормозам, сворачивая в сторону, чтобы избежать столкновения. Машину занесло и на середине дороги ее развернуло на 180 градусов. И там, на границе света его фар, виднелись разрушенные очертания заправки, но ее не должно быть там.

Грэф выскочил из машины и погнался за оленем, чей зад резво перескакивал через стебли кукурузы при беге. Олени быстры, но вампиры быстрее, и уже через пять секунд он настиг эту тварь, схватил за шею, вонзил в нее зубы и разорвал горло, проливая кровь животного на сломанные стебли вокруг них. Когда олень перестал отбиваться, и в остекленевших глазах была смерть, Грэф отпустил его и ударил по голове.

— Чертов олень! — он ногой оттолкнул тушку в сторону и обеими руками пригладил волосы назад, затем встал, поправил одежду и составил новый список:

· до сих пор в ловушке;

· по-прежнему жажда крови;

· бездомный.

Джесси ни за что не позволит ему вернуться в свой дом. Он не просто сжег этот мост, Грэф взорвал его как в фильме «Мост через реку Квай»[17]. И ему совсем не хотелось пить кровь только что убитого им оленя. Он сплюнул, чтобы избавиться от ужасного привкуса. Это все равно, что пить прокисшее молоко, смешанное с мочой.

Он выбрался из канавы на обочину и пошел обратно к машине. Она терпеливо ждала, как лошадь в вестернах. Грэф погладил капот и забрался внутрь. Ему следовало бы высунуться из двери, вдавить педаль газа и проехать по собственной голове. Уж лучше так, чем возвращаться к этой гарпии и ее дому ужасов.